Мишель подошел.
— Ты тоже езжай, да кого из красноармейцев с собой прихвати!
— Лиходеев, Еременко, Карпухин! — крикнул Мишель. — Айда за мной!
Три солдата, подсаживая друг друга, полезли в кузов.
Грузовик чихнул, дернулся, чадя выхлопом, поехал. Мишель, присев на ящики и держась за борт, глядел по сторонам.
Ехали недолго — только вывернули с пакгауза, как уже остановились подле Советского торгпредства. Шофер гуднул — из-за ворот вышел человек в кожанке.
— Чего тебе?
— Открывай давай!
Ворота распахнулись.
Машина въехала, осадила задним бортом, встала подле крыльца.
— Тащи их сюда! — крикнул товарищ Глушков.
Мишель, помогая красноармейцам, ухватил один ящик, крякнул, потянул, да не поднял даже — экая тяжесть!
— Куды лапаешь — надсадишься, не барское то дело! — ухмыльнулись солдаты.
— Это тебе не кофею пить!.. Отойдь, благородие.
Но Мишель, не желая выказывать своей слабости, все ж таки впрягся в ящик, уперся, потащил его наверх на пару с Карпухиным. Тот кряхтел, с подозрением глядя на командира.
Чего это он пуп надсаживает? Не иначе выслуживается пред Советской властью...
Втащили ящики на второй этаж.
Потом другие.
Как сложили все рядком, пришел господин в штатском, судя по манерам, вернее, их отсутствию, — какой-то местный начальник.
— Ну чего там еще? — недовольно морщась, спросил он.
— Да вот, новую партию привезли, — ответил Глушков. — Давай оприходуй, товарищ Граковский. Нам обратно поскорей надобно!
С ящиков сбили деревянные крышки. Изнутри блеснуло чем-то желтым.
Золото?!.
А ведь и верно — золото! В ящиках, впритирку друг к дружке, лежали золотые слитки с выдавленным на них российским гербом. Вот отчего ящики были столь тяжелы!
Товарищ Граковский скучающе глянул на золото, будто это был какой чугун. Крикнул:
— Эй, кто-нибудь!.. Тащи сюда весы. Откуда-то приволокли весы, коими в лавках мясо вешают, стали класть на чашку слитки, а на другую гири. Вешали долго.
— Ну что, сколь?
— Девятнадцать пудов, семь фунтов да еще три золотника, — подвел итог Глушков. — Аккурат, как в бумаге указано. Черкай мне расписку.
Товарищ Граковский написал что-то на бумаге, Глушков сложил лист вчетверо, сунул расписку в карман. Ящики поволокли было к выходу.
Мишель недоуменно глядел на присутствующих, потому что помимо ящиков с золотом было еще четыре, которые не вскрывали и опись их не делали.
— А там что? — указал на них Мишель.
— Там-то... Реквизированные буржуйские побрякушки, — махнул рукой товарищ Глушков.
— Но ведь мы их не глядели!
— А на кой?.. Кому они нужны? Золото — иное дело, золото по описи идет, а эти — по числу.
— Но как же так? — еще раз подивился Мишель. — Ведь это народное достояние. А ну как случатся воры?
При слове «воры» товарищ Граковский обернулся и глянул на Мишеля мутными глазами.
— Это кто таков? — спросил он.
— Товарищ Фирфанцев. Поставлен мною командовать караулом, — сказал Глушков.
— Из бывших, что ли? — поморщился Граковский, обращая внимание на выправку и манеры Мишеля. — Из недобитков?
— Вроде того.
— А чего тогда он тут голос подает — али жить надоело?
Глушков, ухватив главу торгпредства за рукав, быстро отвел того в сторону и что-то горячо зашептал на ухо. Мишель мог расслышать лишь отдельные слова:
— Свой... преданный делу... порвал с прошлым...
И еще звучали какие-то фамилии, в том числе раз имя Дзержинского.
Взгляд товарища Граковского помягчел.
— А чего ж сразу молчал? — И уже обращаясь к Мишелю: — Ты, товарищ Фирфанцев, напрасно тут бдительность разводишь — чай, одно дело делаем!
— Во всем должен быть порядок, — упрямо ответил Мишель.
— Ладно, коли так, сбивай крышки, — приказал товарищ Граковский.
Крышки сбили... А как подняли — в глаза ударило ослепительным блеском. Бриллиантовым блеском! Вот тебе и «буржуйские побрякушки»!
В ящиках были украшения, иные из которых стоили дороже золота!
— Сколько их тут? — не удержался, спросил Мишель.
— Да кто их считал-то? Свалили в ящики да повезли. А коли по весу, так без малости три пуда.
— Но позвольте? — удивился Мишель. — Надобно бы их перечесть и опись составить.
— Ты, как я погляжу, товарищ Фирфанцев, не до конца перековался, потому как не веришь рабочему классу! Что алмазы, коли ныне идет рубка с мировым капиталом не на жизнь, а на смерть, коли сотни бойцов кладут свои буйны головы за светлое завтра!
Опять слова!..
— Спроси умирающих на фронтах бойцов революции — нужны им эти стекляшки?..
Товарищ Граковский сгреб в пятерню украшения, поднял их, потрясая сжатым кулаком, брезгливо бросил обратно.
— Пролетариату не нужно золото, ему нужна всеобщая свобода и братство! А алмазами мы станем отхожие места украшать!
Про отхожие места Мишель уже слышал, да не раз.
— Айда, товарищ Фирфанцев, погутарим меж собой.
— Пошли...
В соседней комнате царил форменный бедлам: стояли наспех стащенные разномастные столы и кресла, повсюду валялись перевернутые бутылки и рюмки дорогого богемского стекла вперемежку с мятыми солдатскими кружками, в углу, прямо на полу, лежала пьяная полуголая девица, руки которой были унизаны золотыми браслетами, на сдвинутых стульях кто-то отчаянно храпел, накрывшись с головой шинелью.
— Пить станешь? — спросил товарищ Граковский, брезгливо осматриваясь по сторонам и наливая себе в стакан спирт.
Мишель отказался.
— А я буду! Мне эта работа самому не по нутру, но меня партия сюда послала, и я подчиняюсь ей, потому как я есть сознательный ее боец!
Поднес стакан, выпил, крякнул, громко разгрыз валявшийся на столе ржаной сухарь.
— По нраву ты, товарищ Фирфанцев, сам не скажу, чем, а по нраву! На вот!..
Сунул руку в карман, вытащил массивный портсигар, протянул:
— Владей!..
Портсигар был золотой, с монограммой, украшенный поверх бриллиантами.
— Откуда такой? — подивился Мишель столь щедрому подарку.
— А то — не твоего ума дело! Бери, коль дают, да носи себе на здоровье!
— Нет, — замотал головой Мишель, которому все более и более не нравилась развязанность начальника торгпредства, который теперь лапал его, норовя обнять и прижать к себе. — Покорно благодарю!
Товарищ Граковский помрачнел:
— Ломаешься?..
Вновь сунул Мишелю в самые руки портсигар.
— От подарков революции не отказываются, это тебе не царские кресты! Бери — ну!..
Мишель покачал головой.
— Да ты, видать, контра! — рявкнул товарищ Граковский в пьяном угаре. — А вот я тебя счас к стенке!
И стал лапать себя правой рукой за карман.
Из-под шинели донесся заспанный голос:
— Ну кто там шумит — дай спать!
Товарищ Граковский выдернул из кармана револьвер, нашел большим пальцем курок, потянул до щелчка, ткнул револьвером в Мишеля:
— Именем революции!..
— Хватит орать-то! — вновь закричал кто-то из-под шинели. — Коли так приспичило — стреляй его поскорей да ступай отседа. Ночь — орут, день — орут, покоя нету...
Мишель спокойно стоял, глядел, как в чужой руке пляшет револьвер. Смерти он не боялся, да и подозревал, что коли теперь испугается да повернется спиной, так тот, пожалуй, и выпалит.
— Если вы меня сейчас застрелите, так с вас спросят! — твердо сказал он. — Я сюда направлен товарищем Дзержинским... Виновен я или нет — пусть решает ревтрибунал, а вершить суд самолично вам никто прав не давал!
Револьвер стал медленно опускаться вниз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
— Ты тоже езжай, да кого из красноармейцев с собой прихвати!
— Лиходеев, Еременко, Карпухин! — крикнул Мишель. — Айда за мной!
Три солдата, подсаживая друг друга, полезли в кузов.
Грузовик чихнул, дернулся, чадя выхлопом, поехал. Мишель, присев на ящики и держась за борт, глядел по сторонам.
Ехали недолго — только вывернули с пакгауза, как уже остановились подле Советского торгпредства. Шофер гуднул — из-за ворот вышел человек в кожанке.
— Чего тебе?
— Открывай давай!
Ворота распахнулись.
Машина въехала, осадила задним бортом, встала подле крыльца.
— Тащи их сюда! — крикнул товарищ Глушков.
Мишель, помогая красноармейцам, ухватил один ящик, крякнул, потянул, да не поднял даже — экая тяжесть!
— Куды лапаешь — надсадишься, не барское то дело! — ухмыльнулись солдаты.
— Это тебе не кофею пить!.. Отойдь, благородие.
Но Мишель, не желая выказывать своей слабости, все ж таки впрягся в ящик, уперся, потащил его наверх на пару с Карпухиным. Тот кряхтел, с подозрением глядя на командира.
Чего это он пуп надсаживает? Не иначе выслуживается пред Советской властью...
Втащили ящики на второй этаж.
Потом другие.
Как сложили все рядком, пришел господин в штатском, судя по манерам, вернее, их отсутствию, — какой-то местный начальник.
— Ну чего там еще? — недовольно морщась, спросил он.
— Да вот, новую партию привезли, — ответил Глушков. — Давай оприходуй, товарищ Граковский. Нам обратно поскорей надобно!
С ящиков сбили деревянные крышки. Изнутри блеснуло чем-то желтым.
Золото?!.
А ведь и верно — золото! В ящиках, впритирку друг к дружке, лежали золотые слитки с выдавленным на них российским гербом. Вот отчего ящики были столь тяжелы!
Товарищ Граковский скучающе глянул на золото, будто это был какой чугун. Крикнул:
— Эй, кто-нибудь!.. Тащи сюда весы. Откуда-то приволокли весы, коими в лавках мясо вешают, стали класть на чашку слитки, а на другую гири. Вешали долго.
— Ну что, сколь?
— Девятнадцать пудов, семь фунтов да еще три золотника, — подвел итог Глушков. — Аккурат, как в бумаге указано. Черкай мне расписку.
Товарищ Граковский написал что-то на бумаге, Глушков сложил лист вчетверо, сунул расписку в карман. Ящики поволокли было к выходу.
Мишель недоуменно глядел на присутствующих, потому что помимо ящиков с золотом было еще четыре, которые не вскрывали и опись их не делали.
— А там что? — указал на них Мишель.
— Там-то... Реквизированные буржуйские побрякушки, — махнул рукой товарищ Глушков.
— Но ведь мы их не глядели!
— А на кой?.. Кому они нужны? Золото — иное дело, золото по описи идет, а эти — по числу.
— Но как же так? — еще раз подивился Мишель. — Ведь это народное достояние. А ну как случатся воры?
При слове «воры» товарищ Граковский обернулся и глянул на Мишеля мутными глазами.
— Это кто таков? — спросил он.
— Товарищ Фирфанцев. Поставлен мною командовать караулом, — сказал Глушков.
— Из бывших, что ли? — поморщился Граковский, обращая внимание на выправку и манеры Мишеля. — Из недобитков?
— Вроде того.
— А чего тогда он тут голос подает — али жить надоело?
Глушков, ухватив главу торгпредства за рукав, быстро отвел того в сторону и что-то горячо зашептал на ухо. Мишель мог расслышать лишь отдельные слова:
— Свой... преданный делу... порвал с прошлым...
И еще звучали какие-то фамилии, в том числе раз имя Дзержинского.
Взгляд товарища Граковского помягчел.
— А чего ж сразу молчал? — И уже обращаясь к Мишелю: — Ты, товарищ Фирфанцев, напрасно тут бдительность разводишь — чай, одно дело делаем!
— Во всем должен быть порядок, — упрямо ответил Мишель.
— Ладно, коли так, сбивай крышки, — приказал товарищ Граковский.
Крышки сбили... А как подняли — в глаза ударило ослепительным блеском. Бриллиантовым блеском! Вот тебе и «буржуйские побрякушки»!
В ящиках были украшения, иные из которых стоили дороже золота!
— Сколько их тут? — не удержался, спросил Мишель.
— Да кто их считал-то? Свалили в ящики да повезли. А коли по весу, так без малости три пуда.
— Но позвольте? — удивился Мишель. — Надобно бы их перечесть и опись составить.
— Ты, как я погляжу, товарищ Фирфанцев, не до конца перековался, потому как не веришь рабочему классу! Что алмазы, коли ныне идет рубка с мировым капиталом не на жизнь, а на смерть, коли сотни бойцов кладут свои буйны головы за светлое завтра!
Опять слова!..
— Спроси умирающих на фронтах бойцов революции — нужны им эти стекляшки?..
Товарищ Граковский сгреб в пятерню украшения, поднял их, потрясая сжатым кулаком, брезгливо бросил обратно.
— Пролетариату не нужно золото, ему нужна всеобщая свобода и братство! А алмазами мы станем отхожие места украшать!
Про отхожие места Мишель уже слышал, да не раз.
— Айда, товарищ Фирфанцев, погутарим меж собой.
— Пошли...
В соседней комнате царил форменный бедлам: стояли наспех стащенные разномастные столы и кресла, повсюду валялись перевернутые бутылки и рюмки дорогого богемского стекла вперемежку с мятыми солдатскими кружками, в углу, прямо на полу, лежала пьяная полуголая девица, руки которой были унизаны золотыми браслетами, на сдвинутых стульях кто-то отчаянно храпел, накрывшись с головой шинелью.
— Пить станешь? — спросил товарищ Граковский, брезгливо осматриваясь по сторонам и наливая себе в стакан спирт.
Мишель отказался.
— А я буду! Мне эта работа самому не по нутру, но меня партия сюда послала, и я подчиняюсь ей, потому как я есть сознательный ее боец!
Поднес стакан, выпил, крякнул, громко разгрыз валявшийся на столе ржаной сухарь.
— По нраву ты, товарищ Фирфанцев, сам не скажу, чем, а по нраву! На вот!..
Сунул руку в карман, вытащил массивный портсигар, протянул:
— Владей!..
Портсигар был золотой, с монограммой, украшенный поверх бриллиантами.
— Откуда такой? — подивился Мишель столь щедрому подарку.
— А то — не твоего ума дело! Бери, коль дают, да носи себе на здоровье!
— Нет, — замотал головой Мишель, которому все более и более не нравилась развязанность начальника торгпредства, который теперь лапал его, норовя обнять и прижать к себе. — Покорно благодарю!
Товарищ Граковский помрачнел:
— Ломаешься?..
Вновь сунул Мишелю в самые руки портсигар.
— От подарков революции не отказываются, это тебе не царские кресты! Бери — ну!..
Мишель покачал головой.
— Да ты, видать, контра! — рявкнул товарищ Граковский в пьяном угаре. — А вот я тебя счас к стенке!
И стал лапать себя правой рукой за карман.
Из-под шинели донесся заспанный голос:
— Ну кто там шумит — дай спать!
Товарищ Граковский выдернул из кармана револьвер, нашел большим пальцем курок, потянул до щелчка, ткнул револьвером в Мишеля:
— Именем революции!..
— Хватит орать-то! — вновь закричал кто-то из-под шинели. — Коли так приспичило — стреляй его поскорей да ступай отседа. Ночь — орут, день — орут, покоя нету...
Мишель спокойно стоял, глядел, как в чужой руке пляшет револьвер. Смерти он не боялся, да и подозревал, что коли теперь испугается да повернется спиной, так тот, пожалуй, и выпалит.
— Если вы меня сейчас застрелите, так с вас спросят! — твердо сказал он. — Я сюда направлен товарищем Дзержинским... Виновен я или нет — пусть решает ревтрибунал, а вершить суд самолично вам никто прав не давал!
Револьвер стал медленно опускаться вниз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51