«Ура! Мы снова слышим голос своего хозяина!»
48– му танковому корпусу удалось сосредоточиться западнее Тернополя, где он принял участие в создании прочного оборонительного рубежа. В это время 1-я танковая армия была уже окружена войсками Жукова в районе Скала-Подольская юго-восточнее Тернополя. В начале марта эта армия удерживала позиции под Кировоградом на правом крыле группы армий «Юг». Когда началось наступление Жукова, 1-я танковая армия была переброшена форсированным маршем на запад, с тем чтобы остановить продвижение русских войск, но в районе Скала-Подольская сама попала в окружение. В течение нескольких недель она снабжалась только по воздуху. Однако ее решительное сопротивление сковывало крупные силы русских, и поэтому опасный удар Жукова с выходом в Северную Румынию не достиг своей цели. 9 апреля 1-й танковой армии удалось прорваться в западном направлении и соединиться с основной группировкой немецких войск в Галиции. Армия совершила замечательный подвиг: ей удалось сохранить все свое тяжелое оружие.
Окружение 1-й танковой армии в районе Скала-Подольская привело к окончательному разрыву между Гитлером и фельдмаршалом фон Манштейном. Сперва Гитлер отказался дать разрешение на прорыв и выход из окружения, и 25 марта фон Манштейн в полном отчаянии вылетел в Восточную Пруссию. После резких объяснений он заявил о своем желании уйти в отставку и в конце концов получил согласие на подготовку 1-й танковой армии к прорыву. Он вернулся на фронт, но примерно через неделю был отстранен от командования.
10 апреля русские овладели Одессой, и группа армий «А» фельдмаршала фон Клейста отступила за Днестр в Румынию. Но худшее было еще впереди. 11 апреля войска генерала Толбухина предприняли решительный штурм нашей обороны на Перекопском перешейке и ворвались в Крым. Немецкие и румынские дивизии потеряли 30 тыс. человек; остатки их были отброшены к Севастополю, который пал 9 мая. Еще одна армия была принесена в жертву стратегии «держаться любой ценой».
Если группа армий «Юг» и группа армий «А» не были уничтожены еще в первые месяцы 1944 года, то в этом заслуга немецких офицеров и солдат, которые не поддавались панике и умели находить выход из самых, казалось бы, безвыходных положений. Тем не менее последствия этих событий оказались весьма тяжелыми. Генерал Гудериан пишет: «Большие потери, понесенные в жестоких зимних боях, привели в полное замешательство главное командование сухопутных войск»{236}. Он указывает, что эти потери разрушили планы создания сил на Западе для отражения англо-американского вторжения, которое, как известно, произошло в первой половине 1944 года.
Весенняя распутица приостановила операции на Восточном фронте, но у нас были все основания с тревогой ждать будущих боев. Почва уходила из-под ног. Война на два фронта, которой так боялись немецкие стратеги со времен фон Шлиффена, вступала в свой последний и роковой период.
ГЛАВА XVIII
ОБОРОНА В ПОЛЬШЕ
ОБЩАЯ ОБСТАНОВКА
Весной и в начале лета 1944 года немецкая армия готовилась к отражению беспримерных по силе ударов с востока и запада. В своих воспоминаниях генерал Фуа{237} указывает, что солдаты Наполеона шли к Ватерлоо «без страха и без надежды». Это выражение точно передает настроение большинства немецких офицеров в первые месяцы 1944 года. Солдаты были настроены более оптимистически, так как в тактическом отношении немецкая армия все еще превосходила любого из своих противников, и потому вера солдат в своих офицеров и в германскую боевую технику оставалась непоколебимой; этому способствовали и слухи об изобретении нового замечательного оружия, которое якобы позволит уничтожить всех наших врагов. Был еще велик в то время и авторитет Гитлера. Его стремительный приход к власти и необыкновенные успехи в период 1933–1941 годов вселяли надежду, что этому эксцентричному человеку каким-то образом удастся вывести Германию из состояния агонии. Но стоило лишь людям, серьезно изучающим проблемы войны, задуматься о колоссальном превосходстве авиации англо-американцев и тех безграничных ресурсах, которые они могли использовать, а также учесть огромную и не сломленную еще мощь Советского Союза, как им сразу становилось ясно, что борьба может иметь только один исход.
Раскол между Советским Союзом и англо-американцами – вот что было нашей единственной реальной надеждой, ибо было совершенно ясно, что уничтожение Германии повлечет за собой нарушение равновесия сил в Европе. Однако Рузвельт, как и Гитлер, не менял раз принятых решений и был готов пойти на многое, чтобы расположить в свою пользу Сталина. Анализ политических последствий этой политики выходит за рамки данной книги, но мы должны отметить, что военная помощь Рузвельта России оказала такое влияние на ход операций на Восточном фронте, которое даже сейчас еще не получило достаточной оценки.
В 1941 и даже в 1942 году помощь англо-американцев России была сравнительно небольшой, и нельзя сказать, чтобы она существенно сказалась на ходе боевых действий. Однако в 1943 году в Россию стало поступать в большом количестве вооружение и военное снаряжение. В последние двенадцать месяцев войны военные материалы широким потоком шли в Россию. По данным, опубликованным в октябре 1945 года государственным департаментом США, в Советский Союз были направлены:
13 300 самолетов,
6800 танков,
312000 m взрывчатых веществ,
406 000 грузовиков (в том числе 50 000 автомашин «виллис»),
1500 локомотивов, 9800 товарных вагонов, 540 000 т рельсов, 1 050 000 миль телефонного кабеля
(не считая большого количества продовольствия, шин, одежды, стали, горючего и высококачественных станков).
Примерно половина всего вышеуказанного была поставлена в Советский Союз в последний год войны. Нельзя, кроме того, не учитывать помощи, полученной из Англии и Канады. Из этих стран СССР получил 5480 танков, 3282 самолета и 103 500 т каучука.
Для русских наибольшее значение имели самолеты и автомашины. Они значительно увеличили ударную силу Красной Армии и позволили повысить темп операций. Тяжелое для нас наступление русских от Днепра к Висле в июне – июле 1944 года, а также последующие прорывы в Венгрии и Польше могут быть объяснены непосредственно помощью англо-американцев. Так Рузвельт создал все условия для того, чтобы Сталин стал хозяином Центральной Европы{238}.
В середине апреля 1944 года я прибыл к генералу Бальку на командный пункт 48-го танкового корпуса западнее Тернополя. Линия фронта на юге в это время была стабилизирована, а на севере наступление советских войск в районе Ленинграда было остановлено на границах Прибалтийскихтосударств. Несмотря на настойчивые атаки русских, группа армий «Центр» удерживала значительную часть Белоруссии, в том числе Витебск и важный железнодорожный узел Оршу{239}. Восточный фронт все еще был слишком растянут для организации эффективной обороны, поэтому мы многого бы добились, если бы. эвакуировали Эстонию и Белоруссию и отошли на рубеж Рига, Львов, устье Днестра. Но на это нельзя было надеяться, имея у руководства вооруженными, силами Гитлера.
Когда я прибыл на фронт, 48-й танковый корпус был отведен с переднего-края и занимался напряженной боевой подготовкой. На всем фронте было затишье – весенняя распутица приостановила крупные передвижения войск.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113
48– му танковому корпусу удалось сосредоточиться западнее Тернополя, где он принял участие в создании прочного оборонительного рубежа. В это время 1-я танковая армия была уже окружена войсками Жукова в районе Скала-Подольская юго-восточнее Тернополя. В начале марта эта армия удерживала позиции под Кировоградом на правом крыле группы армий «Юг». Когда началось наступление Жукова, 1-я танковая армия была переброшена форсированным маршем на запад, с тем чтобы остановить продвижение русских войск, но в районе Скала-Подольская сама попала в окружение. В течение нескольких недель она снабжалась только по воздуху. Однако ее решительное сопротивление сковывало крупные силы русских, и поэтому опасный удар Жукова с выходом в Северную Румынию не достиг своей цели. 9 апреля 1-й танковой армии удалось прорваться в западном направлении и соединиться с основной группировкой немецких войск в Галиции. Армия совершила замечательный подвиг: ей удалось сохранить все свое тяжелое оружие.
Окружение 1-й танковой армии в районе Скала-Подольская привело к окончательному разрыву между Гитлером и фельдмаршалом фон Манштейном. Сперва Гитлер отказался дать разрешение на прорыв и выход из окружения, и 25 марта фон Манштейн в полном отчаянии вылетел в Восточную Пруссию. После резких объяснений он заявил о своем желании уйти в отставку и в конце концов получил согласие на подготовку 1-й танковой армии к прорыву. Он вернулся на фронт, но примерно через неделю был отстранен от командования.
10 апреля русские овладели Одессой, и группа армий «А» фельдмаршала фон Клейста отступила за Днестр в Румынию. Но худшее было еще впереди. 11 апреля войска генерала Толбухина предприняли решительный штурм нашей обороны на Перекопском перешейке и ворвались в Крым. Немецкие и румынские дивизии потеряли 30 тыс. человек; остатки их были отброшены к Севастополю, который пал 9 мая. Еще одна армия была принесена в жертву стратегии «держаться любой ценой».
Если группа армий «Юг» и группа армий «А» не были уничтожены еще в первые месяцы 1944 года, то в этом заслуга немецких офицеров и солдат, которые не поддавались панике и умели находить выход из самых, казалось бы, безвыходных положений. Тем не менее последствия этих событий оказались весьма тяжелыми. Генерал Гудериан пишет: «Большие потери, понесенные в жестоких зимних боях, привели в полное замешательство главное командование сухопутных войск»{236}. Он указывает, что эти потери разрушили планы создания сил на Западе для отражения англо-американского вторжения, которое, как известно, произошло в первой половине 1944 года.
Весенняя распутица приостановила операции на Восточном фронте, но у нас были все основания с тревогой ждать будущих боев. Почва уходила из-под ног. Война на два фронта, которой так боялись немецкие стратеги со времен фон Шлиффена, вступала в свой последний и роковой период.
ГЛАВА XVIII
ОБОРОНА В ПОЛЬШЕ
ОБЩАЯ ОБСТАНОВКА
Весной и в начале лета 1944 года немецкая армия готовилась к отражению беспримерных по силе ударов с востока и запада. В своих воспоминаниях генерал Фуа{237} указывает, что солдаты Наполеона шли к Ватерлоо «без страха и без надежды». Это выражение точно передает настроение большинства немецких офицеров в первые месяцы 1944 года. Солдаты были настроены более оптимистически, так как в тактическом отношении немецкая армия все еще превосходила любого из своих противников, и потому вера солдат в своих офицеров и в германскую боевую технику оставалась непоколебимой; этому способствовали и слухи об изобретении нового замечательного оружия, которое якобы позволит уничтожить всех наших врагов. Был еще велик в то время и авторитет Гитлера. Его стремительный приход к власти и необыкновенные успехи в период 1933–1941 годов вселяли надежду, что этому эксцентричному человеку каким-то образом удастся вывести Германию из состояния агонии. Но стоило лишь людям, серьезно изучающим проблемы войны, задуматься о колоссальном превосходстве авиации англо-американцев и тех безграничных ресурсах, которые они могли использовать, а также учесть огромную и не сломленную еще мощь Советского Союза, как им сразу становилось ясно, что борьба может иметь только один исход.
Раскол между Советским Союзом и англо-американцами – вот что было нашей единственной реальной надеждой, ибо было совершенно ясно, что уничтожение Германии повлечет за собой нарушение равновесия сил в Европе. Однако Рузвельт, как и Гитлер, не менял раз принятых решений и был готов пойти на многое, чтобы расположить в свою пользу Сталина. Анализ политических последствий этой политики выходит за рамки данной книги, но мы должны отметить, что военная помощь Рузвельта России оказала такое влияние на ход операций на Восточном фронте, которое даже сейчас еще не получило достаточной оценки.
В 1941 и даже в 1942 году помощь англо-американцев России была сравнительно небольшой, и нельзя сказать, чтобы она существенно сказалась на ходе боевых действий. Однако в 1943 году в Россию стало поступать в большом количестве вооружение и военное снаряжение. В последние двенадцать месяцев войны военные материалы широким потоком шли в Россию. По данным, опубликованным в октябре 1945 года государственным департаментом США, в Советский Союз были направлены:
13 300 самолетов,
6800 танков,
312000 m взрывчатых веществ,
406 000 грузовиков (в том числе 50 000 автомашин «виллис»),
1500 локомотивов, 9800 товарных вагонов, 540 000 т рельсов, 1 050 000 миль телефонного кабеля
(не считая большого количества продовольствия, шин, одежды, стали, горючего и высококачественных станков).
Примерно половина всего вышеуказанного была поставлена в Советский Союз в последний год войны. Нельзя, кроме того, не учитывать помощи, полученной из Англии и Канады. Из этих стран СССР получил 5480 танков, 3282 самолета и 103 500 т каучука.
Для русских наибольшее значение имели самолеты и автомашины. Они значительно увеличили ударную силу Красной Армии и позволили повысить темп операций. Тяжелое для нас наступление русских от Днепра к Висле в июне – июле 1944 года, а также последующие прорывы в Венгрии и Польше могут быть объяснены непосредственно помощью англо-американцев. Так Рузвельт создал все условия для того, чтобы Сталин стал хозяином Центральной Европы{238}.
В середине апреля 1944 года я прибыл к генералу Бальку на командный пункт 48-го танкового корпуса западнее Тернополя. Линия фронта на юге в это время была стабилизирована, а на севере наступление советских войск в районе Ленинграда было остановлено на границах Прибалтийскихтосударств. Несмотря на настойчивые атаки русских, группа армий «Центр» удерживала значительную часть Белоруссии, в том числе Витебск и важный железнодорожный узел Оршу{239}. Восточный фронт все еще был слишком растянут для организации эффективной обороны, поэтому мы многого бы добились, если бы. эвакуировали Эстонию и Белоруссию и отошли на рубеж Рига, Львов, устье Днестра. Но на это нельзя было надеяться, имея у руководства вооруженными, силами Гитлера.
Когда я прибыл на фронт, 48-й танковый корпус был отведен с переднего-края и занимался напряженной боевой подготовкой. На всем фронте было затишье – весенняя распутица приостановила крупные передвижения войск.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113