- Тем более, - продолжал кипятиться Ви­тек. - Мочкануть тебя кто-то пытался, значит, и проблемы нерешенные имеются. А ты одно знаешь - с утряни зенки залить и на солнышке пузо греть, да языки с Федюней чесать. С Лен­кой Меченой шашни закрутил от нефига де­лать. А ведь ты, поди, своей семье тоже нужен.
Белов ничего не ответил. Он опять перевер­нулся на спину и засмотрелся на белые облака, непрерывно мутировавшие в голубом высоком небе. Плывут они себе куда-то, и нет им дела до человеческих забот, как людям до забот насекомых. Но и они не свободны: летят, куда ветер дует. Есть вещи, на которые можно влиять, и вещи, на которые влиять нельзя.
- Что молчишь? - не отставал Витек. - Сказать нечего? Или западло с таким, как я, ба­зарить?
- Нет, - сказал очень серьезно Белов. - Ба­зарить мне с тобой не западло. И про семью свою я не забываю. Поэтому тут и торчу. Пото­му что самое большое, что я могу для них сде­лать, это умереть. Или считаться мертвым.
Витек помолчал, переваривая услышанное. Несмотря на молодость, а может, наоборот, благодаря ей, он относился к людям, которым все в жизни ясно, которые «знают, как надо», и поэтому считают, что людей - дураков бестол­ковых, - надо учить и учить.
- И что же ты, навсегда решил в бомжи за­писаться? - насмешливо спросил он. - А тот, кто тебя убить хотел, пусть жирует? Может, он как раз сейчас с твоей женой в койке кувырка­ется?..
Витек сам не понял, что сказал нечто обид­ное, а когда сообразил, то дернулся в сторону, ожидая удара. Но Белов только усмехнулся.
- Может, ты и прав. А планов у меня ника­ких нет. Это у Бога, может, насчет меня какие-то планы есть. Я ведь сюда к вам тоже не соби­рался, да вот угодил. И, думаю, не зря. Ты про кельтов когда-нибудь слышал?
- Кого? - переспросил Витек?
- Кельты - это предки шотландцев, ир­ландцев и французов. Галлы были кельты. Это еще во времена Древнего Рима... - проявил на­читанность Федя.
- Они и сейчас живут, то есть, их потомки - поправил его Белов. - Так вот, они верили, что старый мир должен погибнуть, а на его руинах родится новый.
Доктор подвинулся ближе и с интересом по­смотрел на Белова.
- В данном случае под руинами старого ми­ра надо понимать нашу помойку? - уточнил он. - А что, это символично. Родиться заново на помойке! Так сказать, в компосте цивилиза­ции! Ха-ха... Знаешь что, - доктор взял Сашу за плечо и резко переменил тему, - пойдем-ка, я посмотрю как твои дырки поживают.
Вдвоем они направились к вагончику докто­ра. Когда они отошли от холма на приличное расстояние, доктор вполголоса сказал Белову.
- Так вот, насчет жизни и смерти... Я только что был у Лупу. Он обещал мне пять граммов чистого героина, если я тебя отправлю на тот свет с помощью искусства врачевания.
Белов был крайне удивлен. Что-то непохоже на Лупу, он, судя по всему, сторонник силовых
методов решения проблем. Волчара!
- А сам он что, не может или боится? Доктор предположил:
- Может быть, он не хочет, чтобы об этом узнала Лена? Во всяком случае, причиной смерти должно быть воспаление раны, зара­жение крови или что-нибудь в этом роде. Что скажешь?
Белов развел руками.
- У меня нет пяти граммов героина. Даже черняшки нет.
Доктор сокрушенно покачал головой.
- Да, Лупу меня предупредил, что в случае отказа он запретит своим людям продавать мне маковую соломку. Л больше тут никто нарко­той не торгует. Выход один.
Какой? - полюбопытствовал Белов. Придется завязывать, вздохнул док­тор...
XXX
Тариэл разбежался, плюхнулся и большой бассейн, подняв тучу хрустальных брызг. Шмидт последовал за ним. Через секунду их го­ловы показались на поверхности воды. Вор тут же саженками поплыл к бортику, схватился за него, легко сделал выход силой и выбрался из бассейна. А Шмидт несколько раз проплыл впе­ред и назад сначала брассом, потом кролем. Плавать он любил, даже не столько из-за на­грузки па все мускулы, сколько за то чувство свободы, которое давала ему вода. Он плыл, и представлял, что летит в воздухе, как птица...
- Хорошо, э! - воскликнул Тариэл, когда тот в очередной раз приблизился к нему. Люблю, когда вода в бассейне холодная. Когда теплая - не люблю, э! После парилки надо, чтобы ледяная была!
- Это точно, - согласился Шмидт, окунул­ся еще раз с головой, с силой выдохнул в воду воздух и полез на бортик.
К ним тут же неслышными тенями скольз­нули две светловолосые «девушки без ком­плексов» и накинули на плечи большие махро­вые простыни. В знак благодарности Тариэл хлопнул одну из них ниже спины. Та в востор­ге взвизгнула.
Шмидт закутался в простыню, как римля­нин в тогу, и последовал за вором в комнату от­дыха. Он любил париться с удовольствием, не изнуряя себя и не превращая парилку в экстре­мальный вид спорта. Оба расположились в глубоких креслах перед накрытым с царской роскошью столом.
Тариэл на правах хозяина разлил коньяк в заранее подогретые фужеры.
- Я хочу выпить за дружбу, Дима. И чтобы между нами впредь не было никакой напря­женки.
Шмидт с сомнением покачал головой.
- А как насчет прошлого?
Тариэл даже глаза выпучил от возмущения.
- Вах! Как ты мог такое подумать! Я тебе за­являю от своего имени и имени других уважа­емых людей, что мы на тебя не наезжали. Поче­му не веришь? Кабан это был, мамой клянусь!
Но Шмидт продолжал упорствовать.
- А почему не вмешались? Вы же видели, что Кабан беспредел творит. К чему тогда базар о понятиях?
Тариэлу разговор был неприятен, но избе­жать его он не мог.
- Понимаешь, Дима, вы ведь когда-то под Кабаном ходили...
- Никогда мы под Кабаном не ходили, мы не барыги, - резко возразил Шмидт. - Были когда-то у Белого с Кабаном общие дела, но это все осталось в далеком прошлом.
Тариэл ухватился за сказанную Шмидтом фразу, как за спасательный круг.
- Э, сам говоришь, что общие дела были. Вот по ним он вам предъяву и делал. Если нет, откуда мы знаем? И разборки между вами ни­кого из нас не касались. Теперь разобрались. Вот за это давай и выпьем.
На этот раз Шмидт не отказался. Он вообще не собирался ссориться с ворами, но сейчас в его положении можно было немного покаприз­ничать. Они выпили и закусили. Прожевав сто­ловую ложку черной икры, Тариэл продолжил.
- И по Каверину ты крайним оказался, хотя твоей прямой вины в этом пет. Все знают, что это дела Белого. Чтобы все уладить и замять, потребуются средства. Мы тут слышали, что ты завод нефтяной в области строить надумал. Возьмешь в долю? Много не запросим. Зато те­бе спокойнее будет. У тебя ведь чеченцы в партнерах. А это публика опасная.
«Вот так, - подумал Шмидт. - Все уже в курсе и о доходах, и о партнерах. Может, ки­нуть им этот завод, как кость собакам? Пусть перегрызутся друг с другом». - Но вслух ска­зал другое: - Знаешь, Тариэл, я очень благода­рен тебе за заботу. Но насчет доли в нефтянке пока ничего сказать не могу. Там ведь кроме меня и Асланбека еще и другие совладельцы имеются...
Уходя из сауны, Шмидт не забыл захватить крошечный микрофон, с помощью которого лю­ди Введенского записывали их беседу. Шмидту этот микрофон был нужен на случай, если во­рам придет в голову избавиться от него. А тако­го варианта он не исключал. Хотя и не был на сто процентов уверен, что в случае угрозы его жизни Введенский придет ему на помощь.
Запись прослушали прямо в машине Вве­денского. Полковник сидел, закрыв глаза, и внимательно слушал беседу Шмидта с вором.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61