Англия и Франция, с молчаливого одобрения США, отказались от предложения Советского Союза силой заставить фашистскую Германию прекратить агрессивную политику, благословляя тем самым Гитлера на войну против нас. Халхин-гольские события явились зловещим огоньком, который, если его вовремя, решительно не затушить, мог перерасти в пламя мировой войны, ибо нашу миролюбивую политику японская военщина склонна была истолковать как слабость. Поэтому Советское правительство, выполняя договор о взаимопомощи, вместе с правительством МНР решило разбить японскую армию, вторгшуюся в пределы Монголии, и тем самым не только пресечь агрессию на востоке, но и лучше подготовиться к войне на западе, против фашистской Германии.
После Баин-Цаганского побоища японцы уже не переходили к крупным действиям, но ценой больших потерь они настойчиво пытались улучшить свои позиции на восточном берегу Халхин-Гола. С 25 июля японцы стали в оборону, начав одновременно подготовку к новому решительному наступлению.
Обе стороны, как это часто бывает, старались скрыть свои подлинные намерения оборонительными мероприятиями, тайно сосредоточить войска, чтобы перейти в наступление внезапно. И японцы и мы — спешили. Кто кого опередит? У противника было преимущество: он опирался в своих перевозках на железнодорожные станции Халун-Аршан и Хайлар, расположенные рядом с фронтом, а также на шоссейные дороги. У нас же самая ближняя железнодорожная станция Борзя была удалена на 750 километров, грунтовые дороги отсутствовали.
Со второй половины июля на земле установилось затишье. Затишье перед бурей!
Зато в воздухе, как бы отвлекая внимание от гигантской работы, проводимой на земле, шли ожесточенные сражения. Как по своим масштабам, так и по упорству они превосходили все им предшествовавшие. Японцы стремились, как и в конце июня, завоевать господство в воздухе, что позволило бы им произвести скрытое сосредоточение войск, защитило бы от ударов советской авиации и в последующем обеспечило бы успешное продвижение в глубь МНР и к Забайкалью. Почти миллионная Квантунская армия, предназначенная для захвата Советского Дальнего Востока, ждала только приказа!
Командование противника усилило свою авиационную группировку за счет опытных летчиков, прибывших из Китая и Японии.
До первой половины июля советская истребительная авиация имела ограниченные цели, в основном охранного порядка. Ее полеты, как правило, проходили над территорией МНР. и только при преследовании врага допускалось пересечение государственной границы. Теперь же перед летчиками нашей истребительной авиации стояли новые задачи: завоевать господство в воздухе и препятствовать сосредоточению войск противника. К тому времени наши истребители еще не имели численного преимущества, но это не сковывало инициативу их действий. Проявляя упорство и настойчивость в боях, вырабатывая новые приемы и формы борьбы, они неизменно добивались успеха при минимальных потерях.
Желание победить было исключительно сильно. Сознательно рискуя жизнью, наши летчики шли на таран, не раз обращая противника в позорное бегство. Первый в истории советской авиации таран, совершенный старшим лейтенантом Виталием Скобарихиным, вскоре был повторен лейтенантом А. Ф. Мошиным.
Успешные налеты на вражеские аэродромы подавляли японских летчиков морально и физически, способствовали окончательному переходу инициативы в воздухе к советским истребителям.
В конце июля и в начале августа наша авиация значительно пополнилась самолетами, были сформированы новые авиационные части. Если к началу пограничного конфликта в мае в МНР находились один истребительный полк, укомплектованный устаревшими самолетами, и один бомбардировочный, только начинавший осваивать новые самолеты (практически он был малобоеспособен и не мог принять участие в майских боях), то теперь здесь базировались три истребительных и три бомбардировочных полка. Устаревшие самолеты (И-16 с двумя крыльевыми пулеметами и И-15) были заменены истребителями И-16 с более мощным пушечно-пулеметным вооружением и новыми типами самолетов И-153 («чайками»). На одном из наших аэродромов появилась пятерка И-16, оборудованная новейшим реактивным вооружением, которого не было в то время ни в одной зарубежной армии. Активно начала действовать ночная группа тяжелых бомбардировщиков ТБ-3.
Все эти мероприятия советско-монгольского командования позволили окончательно вырвать инициативу у японцев и создать к началу августа необходимые условия для завоевания господства в воздухе.
Наземные части тоже пополнились.
Из частей и соединений, сосредоточиваемых в районе Халхин-Гола, была создана Первая армейская группа. Для наблюдения за действиями противника формировалась отдельная разведывательная истребительная эскадрилья. У нас в Союзе это была первая истребительная авиационно-разведывательная часть. Я был назначен в нее комиссаром.
7
Ясным солнечным утром лечу на новый аэродром, к новому месту службы.
Кто и что ждет меня там? Каких встречу людей, с кем буду летать?
Воздушная разведка…
До сих пор эту работу выполняли специальные самолеты-разведчики — легкие бомбардировщики, приспособленные для разведки. А с завтрашнего дня, со второго августа, этим будут заниматься и летчики, летающие на И-16. Правда, прежде они тоже ходили на разведку, но изредка, от случая к случаю, и без всякого плана. Теперь создана эскадрилья разведчиков. Перед ней — новые задачи…
Мысленно спрашиваю себя: а как же теперь с воздушными боями? Ведь разведчики должны вести разведку… Неужели всякий раз уклоняться от боя?..
По расчету, должен уже появиться аэродром, но внизу — ничего похожего. Вот одинокая юрта, но где же самолеты? Юрта поставлена как раз там, где должна быть точка. Несколько автомашин, рядом посадочное «Т». Да это и есть аэродром! Меня здесь ждут, посадка разрешена. А самолетов нет. Значит, я прилетел первым. Горючего в запасе много, можно ознакомиться с районом аэродрома.
Беру курс в сторону линии фронта. Не успел отлететь, а с высоты двух тысяч метров уже видна темная полоса Халхин-Гола, желтые песчаные барханы противоположного берега. До линии фронта так близко, что сюда может достать и артиллерия японцев! Вот так разведчики… В таком непосредственном соседстве с передним краем подсаживают только истребителей-перехватчиков. Что же, будем, значит, летать и на перехват зрячего противника, — какой же истребитель усидит на земле, когда виден враг!..
Мое внимание привлекла стрела у горы Хамар-Даба. В направлении, указанном ею, шел воздушный бой. Я поспешил туда, но противник уже уходил с набором высоты. Вслед ему раздались залпы реактивных снарядов: их черные шапки, напоминая разрывы японской зенитной артиллерии, мощными кучками ложились значительно выше самолетов противника. Капитан Николай Звонарев, возглавляющий группу И-16, вооруженных реактивными установками, говорил, когда мы встретились на одном из аэродромов: «За реактивной артиллерией — будущее. Только вот пока с прицельностью плохо, очень трудно попасть…» Да, прицельность, действительно, пока неважная…
Возвращаюсь.
На аэродроме сидит один И-16. Приземляюсь и подруливаю к нему. Меня встречает длинный, худощавый лейтенант в выгоревшем шлеме и в изрядно поношенном реглане.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
После Баин-Цаганского побоища японцы уже не переходили к крупным действиям, но ценой больших потерь они настойчиво пытались улучшить свои позиции на восточном берегу Халхин-Гола. С 25 июля японцы стали в оборону, начав одновременно подготовку к новому решительному наступлению.
Обе стороны, как это часто бывает, старались скрыть свои подлинные намерения оборонительными мероприятиями, тайно сосредоточить войска, чтобы перейти в наступление внезапно. И японцы и мы — спешили. Кто кого опередит? У противника было преимущество: он опирался в своих перевозках на железнодорожные станции Халун-Аршан и Хайлар, расположенные рядом с фронтом, а также на шоссейные дороги. У нас же самая ближняя железнодорожная станция Борзя была удалена на 750 километров, грунтовые дороги отсутствовали.
Со второй половины июля на земле установилось затишье. Затишье перед бурей!
Зато в воздухе, как бы отвлекая внимание от гигантской работы, проводимой на земле, шли ожесточенные сражения. Как по своим масштабам, так и по упорству они превосходили все им предшествовавшие. Японцы стремились, как и в конце июня, завоевать господство в воздухе, что позволило бы им произвести скрытое сосредоточение войск, защитило бы от ударов советской авиации и в последующем обеспечило бы успешное продвижение в глубь МНР и к Забайкалью. Почти миллионная Квантунская армия, предназначенная для захвата Советского Дальнего Востока, ждала только приказа!
Командование противника усилило свою авиационную группировку за счет опытных летчиков, прибывших из Китая и Японии.
До первой половины июля советская истребительная авиация имела ограниченные цели, в основном охранного порядка. Ее полеты, как правило, проходили над территорией МНР. и только при преследовании врага допускалось пересечение государственной границы. Теперь же перед летчиками нашей истребительной авиации стояли новые задачи: завоевать господство в воздухе и препятствовать сосредоточению войск противника. К тому времени наши истребители еще не имели численного преимущества, но это не сковывало инициативу их действий. Проявляя упорство и настойчивость в боях, вырабатывая новые приемы и формы борьбы, они неизменно добивались успеха при минимальных потерях.
Желание победить было исключительно сильно. Сознательно рискуя жизнью, наши летчики шли на таран, не раз обращая противника в позорное бегство. Первый в истории советской авиации таран, совершенный старшим лейтенантом Виталием Скобарихиным, вскоре был повторен лейтенантом А. Ф. Мошиным.
Успешные налеты на вражеские аэродромы подавляли японских летчиков морально и физически, способствовали окончательному переходу инициативы в воздухе к советским истребителям.
В конце июля и в начале августа наша авиация значительно пополнилась самолетами, были сформированы новые авиационные части. Если к началу пограничного конфликта в мае в МНР находились один истребительный полк, укомплектованный устаревшими самолетами, и один бомбардировочный, только начинавший осваивать новые самолеты (практически он был малобоеспособен и не мог принять участие в майских боях), то теперь здесь базировались три истребительных и три бомбардировочных полка. Устаревшие самолеты (И-16 с двумя крыльевыми пулеметами и И-15) были заменены истребителями И-16 с более мощным пушечно-пулеметным вооружением и новыми типами самолетов И-153 («чайками»). На одном из наших аэродромов появилась пятерка И-16, оборудованная новейшим реактивным вооружением, которого не было в то время ни в одной зарубежной армии. Активно начала действовать ночная группа тяжелых бомбардировщиков ТБ-3.
Все эти мероприятия советско-монгольского командования позволили окончательно вырвать инициативу у японцев и создать к началу августа необходимые условия для завоевания господства в воздухе.
Наземные части тоже пополнились.
Из частей и соединений, сосредоточиваемых в районе Халхин-Гола, была создана Первая армейская группа. Для наблюдения за действиями противника формировалась отдельная разведывательная истребительная эскадрилья. У нас в Союзе это была первая истребительная авиационно-разведывательная часть. Я был назначен в нее комиссаром.
7
Ясным солнечным утром лечу на новый аэродром, к новому месту службы.
Кто и что ждет меня там? Каких встречу людей, с кем буду летать?
Воздушная разведка…
До сих пор эту работу выполняли специальные самолеты-разведчики — легкие бомбардировщики, приспособленные для разведки. А с завтрашнего дня, со второго августа, этим будут заниматься и летчики, летающие на И-16. Правда, прежде они тоже ходили на разведку, но изредка, от случая к случаю, и без всякого плана. Теперь создана эскадрилья разведчиков. Перед ней — новые задачи…
Мысленно спрашиваю себя: а как же теперь с воздушными боями? Ведь разведчики должны вести разведку… Неужели всякий раз уклоняться от боя?..
По расчету, должен уже появиться аэродром, но внизу — ничего похожего. Вот одинокая юрта, но где же самолеты? Юрта поставлена как раз там, где должна быть точка. Несколько автомашин, рядом посадочное «Т». Да это и есть аэродром! Меня здесь ждут, посадка разрешена. А самолетов нет. Значит, я прилетел первым. Горючего в запасе много, можно ознакомиться с районом аэродрома.
Беру курс в сторону линии фронта. Не успел отлететь, а с высоты двух тысяч метров уже видна темная полоса Халхин-Гола, желтые песчаные барханы противоположного берега. До линии фронта так близко, что сюда может достать и артиллерия японцев! Вот так разведчики… В таком непосредственном соседстве с передним краем подсаживают только истребителей-перехватчиков. Что же, будем, значит, летать и на перехват зрячего противника, — какой же истребитель усидит на земле, когда виден враг!..
Мое внимание привлекла стрела у горы Хамар-Даба. В направлении, указанном ею, шел воздушный бой. Я поспешил туда, но противник уже уходил с набором высоты. Вслед ему раздались залпы реактивных снарядов: их черные шапки, напоминая разрывы японской зенитной артиллерии, мощными кучками ложились значительно выше самолетов противника. Капитан Николай Звонарев, возглавляющий группу И-16, вооруженных реактивными установками, говорил, когда мы встретились на одном из аэродромов: «За реактивной артиллерией — будущее. Только вот пока с прицельностью плохо, очень трудно попасть…» Да, прицельность, действительно, пока неважная…
Возвращаюсь.
На аэродроме сидит один И-16. Приземляюсь и подруливаю к нему. Меня встречает длинный, худощавый лейтенант в выгоревшем шлеме и в изрядно поношенном реглане.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79