Улучшение советско-американских отношений сказалось и на общем международном климате: на 16 мая 1960 года было запланировано совещание глав правительств — США, СССР, Англии и Франции. Совещание, как полагали, должно было разрешить многие разногласия между Западом и Востоком.
Казалось, близится разрядка международной напряженности. Но события, происшедшие в апреле — мае, опрокинули надежды мировой общественности. И в центре этих событий оказались разведывательные полеты самолетов У-2.
В начале 1960 года советское правительство объявило, что в СССР создан новый вид вооруженных сил — Ракетные войска стратегического назначения. Это сообщение влило новое вино в старые мехи: высотные разведывательные операции американских спецслужб возобновились. Где развертываются стратегические ракеты СССР? Какие образцы приняты на вооружение? Каковы их боевые возможности и количество? Эти вопросы волновали Пентагон и сводились, в сущности, к одному: насколько ПВО СССР способна противодействовать современной американской стратегической авиации — основы военного могущества США? Дать ответ на этот вопрос должны были новые вторжения У-2 в советское воздушное пространство.
9 апреля 1960 года в 4 часа 47 минут советские РЛС Туркестанского военного округа обнаружили воздушную цель. По первым докладам, цель находилась в воздушном пространстве СССР в 430 километрах южнее города Андижана, на расстоянии 250 километров от советско-афганской границы. Следуя на высоте 19—21 километр, У-2 на скорости 780 км/ч двигался в сторону Семипалатинска. Достигнув Семипалатинского ядерного полигона, самолет-разведчик сделал несколько галсов над ним (наши РЛС устойчиво вели цель); затем пролетел в район озера Балхаш, где находился полигон зенитных ракетных войск — Сары-Шаган, а оттуда проследовал к полигону стратегических ракет — Тюратам и через город Мары ушел в Иран. Весь полет продолжался более 6 часов.
Как же случилось, что нарушитель, находившийся столь длительное время в советском небе, не был уничтожен, хотя, как уже говорилось, и в войсках ПВО, и в ВВС имелись силы и средства, способные сбить этот У-2?
То, что происходило в тот день, напоминало театр абсурда. Когда самолет-нарушитель приближался к Семипалатинску, на аэродроме истребительного авиаполка ПВО, ближайшего к Семипалатинскому полигону, находились два самолета Т-3, оснащенные ракетами «воздух — воздух», и летчики, имевшие некоторый опыт в управлении этими истребителями. Но, для того чтобы осуществить перехват, им необходимо было совершить посадку на другом аэродроме, так как на возвращение на свой аэродром не хватило бы топлива. И такой аэродром был при Семипалатинском полигоне. Но режим секретности не позволял садиться на него летчикам, не имевшим специальных допусков, а пилоты Т-3 В. Назаров и Б. Старовойтов таких допусков не имели. Самолет-нарушитель галсировал над сверхсекретным полигоном, а советские асы ждали результатов переговоров командования Войск ПВО страны с правительством СССР о получении пресловутых допусков. Только в 7 часов по московскому времени было получено разрешение на взлет, но было уже поздно. Когда истребители Т-3 прибыли в район Семипалатинска, У-2 был уже в недосягаемости: он летел к другому секретному объекту — Сары-Шаган. У командования войск ПВО появилась надежда: ведь там, в Сары-Шагане, был развернут новейший зенитный ракетный комплекс С-75, тактико-технические данные которого позволяли поражать цели на такой высоте. Но волей случая У-2 вновь избежал угрозы уничтожения. В тот день не планировались стрельбы, и ракет на позиции не было. А техническая площадка, где они хранились, находилась в 100 километрах от позиции ЗРК. Но и там не оказалось подготовленных к боевому применению ракет. Были приняты экстренные меры, и вскоре оснащенные ракеты уже перебрасывались к боевой позиции, но У-2, закончив фотографирование полигона Сары-Шаган, направлялся к полигону Тюратам. К этому времени в высшую степень боевой готовности были приведены значительные силы ПВО и ВВС. Но воинское счастье не сопутствовало в тот день советским авиаторам. Вражеский разведчик был уже над Тюратамом, и выполнив задачу, уходил через Мары в сторону иранской границы. В ближайшем авиаполку ВВС были истребители Т-3, но летчики не имели опыта полетов на этом самолете, и к тому же не было ракет «воздух — воздух»: они еще не поступили на склад. И все-таки Т-3 старшего лейтенанта Кудели взлетел с ракетами от МИГ-19. Но поскольку У-2 уже находился на значительном расстоянии, управление перехватчиком было передано на командный пункт другой дивизии, где не имели опыта управления высотными самолетами: наведение на цель не состоялось. Другой летчик, капитан Дорошенко, на Т-3 поднялся на высоту 17 500 метров и увидел вражеского разведчика, но… выше себя на 3 километра. Подняться выше летчик, по существу, только-только осваивавший новый самолет, не смог. Так закончился этот полный нелепых и драматических событий день.
Для разбирательства причин неудачных действий войск ПВО по самолету-нарушителю воздушного пространства СССР была назначена комиссия, в состав которой входил и автор этих строк, в то время служивший в Главном штабе Войск ПВО страны. Были вскрыты серьезные недостатки в боевой подготовке и управлении силами и средствами ПВО и ВВС. Помнится, что в ходе разбора событий того дня обнаружились немалые упущения в работе радио — и радиотехнических средств. В частности, радиоразведка в Закавказье вскрыла перелет У-2 и С-130 из Аданы (Турция) в Пешавар (Пакистан) за несколько дней до разведывательного полета, однако эти данные из-за ряда случайностей не были доложены командованию. Поистине рок преследовал нашу ПВО в тот день {404}.
Многие генералы и офицеры получили строгие взыскания. Хрущев был возмущен: реальность опрокинула его неоднократные заявления о высокой степени боевой готовности Советской Армии. В Главном штабе Войск ПВО страны были спрогнозированы вероятные маршруты ожидаемых новых полетов У-2 (автор принимал участие в их разработке). Да, урок 9 апреля был тяжелым. Но он не прошел даром. Выводы, сделанные из неудачи, вскоре привели к успеху. Случилось это через три недели — 1 мая 1960 года. Летчик Фрэнсис Гэри Пауэрс, которому суждено было совершить роковой для всей программы У-2 полет 1 мая, был одним из наиболее опытных пилотов команды Ричарда Биссела. Он летал на У-2 с 1956 года. Теперь для выполнения очередного боевого задания он прибыл в Пешавар из Турции 27 апреля. Было известно, что президент Эйзенхауэр распорядился, чтобы полет был совершен 28 апреля. Однако в связи с плохой погодой в районах предполагаемого маршрута А. Даллес просил президента отложить полет на несколько дней. Тот согласился, но с условием, что задание будет выполняться не позднее 1 мая. Эйзенхауэр не хотел получать каких-либо новых протестов от Советского Союза накануне намеченной на 16 мая «встречи в верхах» в Париже. О том, что самолет У-2 может быть сбит, в Вашингтоне и не помышляли. И президент и его окружение были уверены, что в крайнем случае самолет взорвется, а летчик погибнет.
Но все последние дни апреля погода не улучшалась, а уже приближался последний срок. Пауэрс и его начальники нервничали. Наконец в первый день мая метеоусловия позволили произвести планируемую разведывательную операцию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122
Казалось, близится разрядка международной напряженности. Но события, происшедшие в апреле — мае, опрокинули надежды мировой общественности. И в центре этих событий оказались разведывательные полеты самолетов У-2.
В начале 1960 года советское правительство объявило, что в СССР создан новый вид вооруженных сил — Ракетные войска стратегического назначения. Это сообщение влило новое вино в старые мехи: высотные разведывательные операции американских спецслужб возобновились. Где развертываются стратегические ракеты СССР? Какие образцы приняты на вооружение? Каковы их боевые возможности и количество? Эти вопросы волновали Пентагон и сводились, в сущности, к одному: насколько ПВО СССР способна противодействовать современной американской стратегической авиации — основы военного могущества США? Дать ответ на этот вопрос должны были новые вторжения У-2 в советское воздушное пространство.
9 апреля 1960 года в 4 часа 47 минут советские РЛС Туркестанского военного округа обнаружили воздушную цель. По первым докладам, цель находилась в воздушном пространстве СССР в 430 километрах южнее города Андижана, на расстоянии 250 километров от советско-афганской границы. Следуя на высоте 19—21 километр, У-2 на скорости 780 км/ч двигался в сторону Семипалатинска. Достигнув Семипалатинского ядерного полигона, самолет-разведчик сделал несколько галсов над ним (наши РЛС устойчиво вели цель); затем пролетел в район озера Балхаш, где находился полигон зенитных ракетных войск — Сары-Шаган, а оттуда проследовал к полигону стратегических ракет — Тюратам и через город Мары ушел в Иран. Весь полет продолжался более 6 часов.
Как же случилось, что нарушитель, находившийся столь длительное время в советском небе, не был уничтожен, хотя, как уже говорилось, и в войсках ПВО, и в ВВС имелись силы и средства, способные сбить этот У-2?
То, что происходило в тот день, напоминало театр абсурда. Когда самолет-нарушитель приближался к Семипалатинску, на аэродроме истребительного авиаполка ПВО, ближайшего к Семипалатинскому полигону, находились два самолета Т-3, оснащенные ракетами «воздух — воздух», и летчики, имевшие некоторый опыт в управлении этими истребителями. Но, для того чтобы осуществить перехват, им необходимо было совершить посадку на другом аэродроме, так как на возвращение на свой аэродром не хватило бы топлива. И такой аэродром был при Семипалатинском полигоне. Но режим секретности не позволял садиться на него летчикам, не имевшим специальных допусков, а пилоты Т-3 В. Назаров и Б. Старовойтов таких допусков не имели. Самолет-нарушитель галсировал над сверхсекретным полигоном, а советские асы ждали результатов переговоров командования Войск ПВО страны с правительством СССР о получении пресловутых допусков. Только в 7 часов по московскому времени было получено разрешение на взлет, но было уже поздно. Когда истребители Т-3 прибыли в район Семипалатинска, У-2 был уже в недосягаемости: он летел к другому секретному объекту — Сары-Шаган. У командования войск ПВО появилась надежда: ведь там, в Сары-Шагане, был развернут новейший зенитный ракетный комплекс С-75, тактико-технические данные которого позволяли поражать цели на такой высоте. Но волей случая У-2 вновь избежал угрозы уничтожения. В тот день не планировались стрельбы, и ракет на позиции не было. А техническая площадка, где они хранились, находилась в 100 километрах от позиции ЗРК. Но и там не оказалось подготовленных к боевому применению ракет. Были приняты экстренные меры, и вскоре оснащенные ракеты уже перебрасывались к боевой позиции, но У-2, закончив фотографирование полигона Сары-Шаган, направлялся к полигону Тюратам. К этому времени в высшую степень боевой готовности были приведены значительные силы ПВО и ВВС. Но воинское счастье не сопутствовало в тот день советским авиаторам. Вражеский разведчик был уже над Тюратамом, и выполнив задачу, уходил через Мары в сторону иранской границы. В ближайшем авиаполку ВВС были истребители Т-3, но летчики не имели опыта полетов на этом самолете, и к тому же не было ракет «воздух — воздух»: они еще не поступили на склад. И все-таки Т-3 старшего лейтенанта Кудели взлетел с ракетами от МИГ-19. Но поскольку У-2 уже находился на значительном расстоянии, управление перехватчиком было передано на командный пункт другой дивизии, где не имели опыта управления высотными самолетами: наведение на цель не состоялось. Другой летчик, капитан Дорошенко, на Т-3 поднялся на высоту 17 500 метров и увидел вражеского разведчика, но… выше себя на 3 километра. Подняться выше летчик, по существу, только-только осваивавший новый самолет, не смог. Так закончился этот полный нелепых и драматических событий день.
Для разбирательства причин неудачных действий войск ПВО по самолету-нарушителю воздушного пространства СССР была назначена комиссия, в состав которой входил и автор этих строк, в то время служивший в Главном штабе Войск ПВО страны. Были вскрыты серьезные недостатки в боевой подготовке и управлении силами и средствами ПВО и ВВС. Помнится, что в ходе разбора событий того дня обнаружились немалые упущения в работе радио — и радиотехнических средств. В частности, радиоразведка в Закавказье вскрыла перелет У-2 и С-130 из Аданы (Турция) в Пешавар (Пакистан) за несколько дней до разведывательного полета, однако эти данные из-за ряда случайностей не были доложены командованию. Поистине рок преследовал нашу ПВО в тот день {404}.
Многие генералы и офицеры получили строгие взыскания. Хрущев был возмущен: реальность опрокинула его неоднократные заявления о высокой степени боевой готовности Советской Армии. В Главном штабе Войск ПВО страны были спрогнозированы вероятные маршруты ожидаемых новых полетов У-2 (автор принимал участие в их разработке). Да, урок 9 апреля был тяжелым. Но он не прошел даром. Выводы, сделанные из неудачи, вскоре привели к успеху. Случилось это через три недели — 1 мая 1960 года. Летчик Фрэнсис Гэри Пауэрс, которому суждено было совершить роковой для всей программы У-2 полет 1 мая, был одним из наиболее опытных пилотов команды Ричарда Биссела. Он летал на У-2 с 1956 года. Теперь для выполнения очередного боевого задания он прибыл в Пешавар из Турции 27 апреля. Было известно, что президент Эйзенхауэр распорядился, чтобы полет был совершен 28 апреля. Однако в связи с плохой погодой в районах предполагаемого маршрута А. Даллес просил президента отложить полет на несколько дней. Тот согласился, но с условием, что задание будет выполняться не позднее 1 мая. Эйзенхауэр не хотел получать каких-либо новых протестов от Советского Союза накануне намеченной на 16 мая «встречи в верхах» в Париже. О том, что самолет У-2 может быть сбит, в Вашингтоне и не помышляли. И президент и его окружение были уверены, что в крайнем случае самолет взорвется, а летчик погибнет.
Но все последние дни апреля погода не улучшалась, а уже приближался последний срок. Пауэрс и его начальники нервничали. Наконец в первый день мая метеоусловия позволили произвести планируемую разведывательную операцию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122