Что особенно осложняет положение старых колониальных держав и их особых оборонительных альянсов (за исключением идущей с ними в ногу, но собственным путем Советской державы) в осуществлении ими роли “присягнувших на положение вечного стража”, так это живое воспоминание об их разностороннем прошлом, когда они сами в стремлении к расширению пространства не страшились собственной “вспашки” и пользовались совершенной другими.
Достаточно того, что руководители Британской империи недавно вспомнили о незабвенной практике Каннинга и лорда Пальмерстона, об игре с самоопределением малых народов, на которых соответственно пытались распространить самоопределение, предоставлявшееся становящимся более крупными, как арабы, и совсем крупным, как китайцы, немцы и индийцы, — пока влиятельная, известная всему миру газета в отчаянии не воскликнула: все послевоенные бедствия происходят от злополучной фразы, которой не позволили достаточно быстро и незаметно исчезнуть за кулисами.
Франция всегда, если “священные” договоры наносили ущерб ее чувству собственного достоинства или ее интересам, действовала против них всеми средствами культурной, силовой и экономической политики, как в 1814-1859 гг. против Парижского мира или в 1871-1919 гг. против несомненно не вредившего ее жизни Франкфуртского мира , усиливая свои происки против всех каким-либо образом связанных с ней договорами о партнерстве союзных держав. Если ей ничего не удавалось в этом отношении, то знаменитая книга Андре Шерадама “L'Europe et la question d'Autriche” (“Европа и австрийский вопрос”) (Париж, 1901!) тут же предложила рецепт разрушения Габсбургской монархии при как можно большем расчленении населявших ее немцев (существуют и другие подобные многочисленные попытки), в таком случае этот прецедент был бы достаточным, чтобы оправдать все, что предпринималось до сих пор “Третьим рейхом” для восстановления сближения примерно 30 млн. немцев за его пределами и могло бы быть предпринято еще более далекоидущее. Не было также недостатка в предупреждениях, слетавших с уст британцев (Сетон-Уотсон , Остин Чемберлен ) в адрес Праги, столь дружественной Парижу.
Бодрствуют нечистая совесть держав, упорствующих любой ценой, их собственное подспудное чувство, что они стоят на пути, который как раз может привести к тому, чего они трусливо хотели бы избежать: пересмотра несправедливого распределения земного пространства в пользу всемерного развития и имеющихся для этого жизнеспособных сил, но нет также недостатка в голосах, которые пробудили бы это, когда возникла угроза заснуть вечным сном. [с.359]
Письмена на стене, начертанные предостерегающим перстом , — это для Франции и ее колоний, с одной стороны, упадок жизненной воли вообще и малодушие рантье, а с другой — Народный фронт , забастовки в жизненно важных отраслях производства, ослабление служебной дисциплины; однако для метрополии Британской мировой империи это более чем внезапное, как, впрочем, и на Севере Германии, падение рождаемости, поддерживаемая ею повсюду на Земле болезнь урбанизации. В отличие от германской, где на слишком тесном пространстве сгрудилось многочисленное население, она является добровольным заболеванием, точно обозначенным Картхиллом в формуле “lost dominion” , а именно ослабевший дух господства, размягчение национальной воли. Ибо урбанизация обнаруживается и в девственных областях, как Австралия и Новая Зеландия, где она при наличии обширных, пустующих, слабозаселенных пространств поднимает рост населения более чем на 50%, или же в молодых образованиях, как Соединенные Штаты, где почти половина населения Калифорнии сосредоточена в двух городах.
Попытка, невзирая ни на что, закрасить на карте обширные пространства Земли в соответствующие цвета, а на деле оставить их пустующими, в чем преуспевают Франция, Англия и их ближайшие сателлиты, а теперь примкнувший к ним Советский Союз (самый большой обладатель земельных пространств в качестве наследника царской империи), должна побудить живущих в тесноте, обреченных на голод и упадок при наличии достаточных земельных пространств к взрывам, прорывам и “вспашкам” вслед за Японией и Италией: обе с привлекательным успехом для потомков. По этой же причине в 1938 г. произошло слияние Великой Германии с природной силой .
При вопиющей несправедливости вследствие устаревших грабительских прав собственности (потому что ведь по-иному не возникали, за немногими исключениями, притязания старых колониальных держав на заморские владения) возрождается как раз естественное право на существование в пространстве, обеспечивающем приложение рук каждого родившегося на Земле человека; прежде всего он старается путем уговоров и убеждения, изображения несправедливости добиться лучшего права на свое существование и жизнь, в противном случае он укоротит ее, прежде чем почувствует в мировой истории благоприятные повороты, чтобы на невозделанной земле проложить новые борозды.
Таково нынешнее состояние стомиллионного немецкого народа, от которого начиная с первых десятилетий XX в. отрешились японцы и итальянцы .
Не каждому народу свойственно, как в Советском Союзе, избавиться от грядущего перенаселения с помощью ВЧК, а затем ГПУ (которым мы благодарны за приводимые цифры), в результате умерщвления 6 млн. человек, смерти от голода за два года (1922 и 1931 гг.) 4 млн., изгнания приблизительно 22 млн. из их [с.360] домов и подворий, и все же численность населения снова поднимается до 160-170 млн.; или же иноземным народам, как в Китае, где численность населения посредством “выбраковки” в коммунистическом семейном доме сократилась в отдельных провинциях (Гуанси) до 6-10 млн.
Небольшие пространства с высокой культурой, как Япония, Италия или Германия, исключают подобное лечение кровопусканием; они питают к тому же слишком большое уважение к культурным достижениям отдельной человеческой жизни, чтобы обращаться с людской массой образом, который, собственно, должен был еще больше отдалять демократии европейского Запада и по ту сторону Атлантического океана от совместных действий с носителями таких принципов политики народонаселения, как часто критикуемые их прессой за произвол диктатуры или вождистские государства. Следует, например, вспомнить о великих монголах и Людовике XIV , чтобы увидеть, как планомерно в качестве средства облегчения политики народонаселения использовались массовые убийства и опустошение земель в огромных масштабах.
Когда совсем недавно одна уважаемая британская газета сослалась на крупные территориальные потери России на Западе и превозносила ее добропорядочность за сдержанность в вопросах территориальных захватов, то следовало бы сказать, что как раз пространственные расширения царской империи на Запад происходили на основе грабительских договоров (часто вопреки желанию соответствующих народов) и это раскрывает не вызывающим возражений образом маршал Пилсудский в первом томе своих трехтомных мемуаров; но на Дальнем и Среднем Востоке русские вознаградили себя захватническим образом, что де-факто на их счет должны быть отнесены более 3 млн. кв. км ; так велик был грабеж Россией земель с 1911 г., несмотря на потерю Маньчжурии, даже если Танну-Тува, Внешняя Монголия и Китайский Туркестан продвинулись на уровень мнимого государственного существования, которое, однако, ничуть не лучше марионеточного положения Маньчжоу-го, так раздражавшего Лигу Наций и ее верного слугу Литвинова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149