Нельзя ли придумать какие-нибудь менее поверхностные и не столь нелепые историко-политические мерила?
Что же сказать нам о ныне порабощенных коммунистами малых европейских государствах? Скажем ли мы, что наши братья сербы «заслужили» правительство Иосифа Броза и Моисея Пияде? Или, скажем, что чехи и венгры «заслуживают» своих мучителей, румыны «заслужили» свою Анну Рабинзон, а болгары своего убитого Димитрова?
Или мы не произнесем этих бессовестных глупостей?
Да, народ отвечает за свое правительство, если он сам находится «в здравом уме и твердой памяти» и если он его свободно избрал. И несомненно, что поскольку народ органически связан со своим правительством – не в порядке завоевания, вторжения, оккупации, бессовестного политического обмана, антинационального подавления, интернационального засилия и революционного террора, а в порядке мирного, долгого, национального развития, постольку между правосознанием народа и правосознанием правительства возникает органическое взаимодействие и подобие. Вече, свободно избравшее князя или посадника, – отвечало за них. Но у кого же повернется язык сказать, что русский народ отвечал за Бирона, протершегося к власти в порядке низкого угодничества и антинационального подавления? Несомненно, что русский народ должен был бы отвечать за свое постыдное «Учредительное собрание» 1917 года, – если бы… если бы он находился тогда «в здравом уме и твердой памяти»; но можно быть совершенно уверенным, что в здравом состоянии он не выбрал бы такой «конституанты». Исторический факт несомненен: тогда народ был выбит из колеи начальными неудачами великой войны, он был развязан угашением монархической присяги и обезумлен – как революционным правлением февралистов, так и большевистской агитацией.
Но как же мог русский народ «заслужить» того, чтобы его покорили интернациональным обманом и засилием, невиданной в истории тоталитарной системы сыска и террора, революционным завоеванием, вторжением и подавлением? Какие зверские наклонности, какую злодейскую душу, какие, адские пороки он должен был бы иметь для того, чтобы «заслужить» все это? Кем должен быть этот народ, чтобы «заслуживать» такое обхождение, такое унижение, такое управление? Мы поймем эти слова в устах германского нациста, объявившего нас «унтерменшами» и заморившего миллионы наших братьев в плену и на работе, но мы никогда не поймем и не простим подобные слова в устах человека с русской фамилией и с русским пером.
Но именно такова мысль г. Федотова, высказанная им в статье «Народ и власть» («Новый Журнал», кн. 21). Мы уже давно привыкли к тому, что писания этого «профессора» безответственны, двусмысленны и соблазнительны. Он ненавидит «дореволюционную Россию» слепой ненавистью и всегда готов очернить ее вопиющей неправдой. А между тем Россия – вся, какая она была, от века до Государственной Думы, от Нестора до Пушкина, Достоевского и Лескова, от Сергия Преподобного до Веньямина Петроградского и Иоанна Латвийского – была и есть внереволюционная и дореволюционная Россия. И вот суждениям г. Федотова – место не в эмигрантской прессе, а в «Правде» и в «Известиях». Ибо если он иногда и произносит истину, то по методу советской прессы – только для того, чтобы окутать и исказить ее покровом неправды и соблазна.
Русскому человеку, знающему советский строй, непростительно говорить, что русский народ отвечает за свое коммунистическое правительство, а именно: «или за то, что его одобряет, или за то, что его терпит». Пусть г. Федотов поедет туда и там научит русский народ, какие есть способы для того, чтобы «не потерпеть» советское правительство. Но он отлично знает, что таких способов нет, и предпочитает безответственно клеймить тех, которые там поднимали восстание за восстанием, продолжая традицию Белой Армии.
Русскому человеку, претендующему на звание «историка», – непростительно говорить, что «русская этика эгалитарна, коллективистична и тоталитарна»; это невежественный вздор – она всегда была христиански сердечна, сердечно-справедлива и свободолюбива до анархии.
Русскому человеку, считающему себя образованным, непростительно говорить, будто русская «монархия давно прекратила свою просветительную миссию, завещанную Петром», будто русская «бюрократия сделала политику делом личной корысти», будто православная «Церковь выбросила социальную этику из своего обихода и умела только защищать власть и богатство». Все это неправда, все это соблазн, все это разложение эмиграции с тыла и пропаганда против России, столь полезная нашим иноземным врагам и коммунистам. И всю эту неправду (и многую другую!) совсем не надо было нагромождать для того, чтобы под конец сказать, что русский народ нуждается в покаянии. Да, конечно, нуждается, не только в покаянии, а в долгом нравственном очищении. Но прежде всех в нем нуждается г. Федотов и ему подобные поносители исторической России.
«Каждый народ заслуживает своего правительства»… Нет, наоборот: каждый народ заслуживает – и морально, и политически лучшего правительства, чем то, которое он имеет, ибо именно лучшее правительство сделает и его самого лучшим. Каждое правительство призвано действовать, руководясь инстинктом самосохранения, присущим его народу; каждое призвано видеть далее своего народа, быть мудрее его и подсказывать ему верные пути жизни.
Пора понять это и не повторять политическую пошлость, подслушанную за границей от врагов и презрителей русского народа.
Жизненные основы федерации
Всякий серьезный и ответственный политик знает, что государственная форма вырастает в жизни народа исторически и органически и что она всегда обусловлена его индивидуальными особенностями: внешними – его размерами, его климатом, его географическими данными, его расовым и племенным Составом и т. д.; и внутренними – его верою, его душевными дарами, его правосознанием, его моралью и т. д. Нет и не может быть конституций, одинаково подходящих разным народам. И когда мы, рассеянные по всему миру, слышим иногда такие «умные» предложения: «Введите вы у себя в России федеративную республику с референдумом!» – то мы всегда спрашиваем себя, по наивности нам это предлагают или из желания повредить России? Что иному народу здорово, то может быть для русского смертью.
Федеративный строй имеет свои основы, вне которых он или останется «на бумаге», или превратится в гибельную «псевдофедерацию» (см. с. 165, 168), разлагая и ослабляя страну и вызывая бесконечные внутренние трения, перевороты, гражданские войны и смуты.
1. Первая основа федеративного строя состоит в наличности двух или нескольких самостоятельно оформленных государств. Где их нет, там о федерации не следует и говорить. Это они договариваются друг с другом о соединении в одно большое политическое «тело». Каждое из них должно быть или совсем самостоятельным, как это было в Германии, или они должны провозгласить свою независимость и начать борьбу за нее, как это было в Швейцарии и в Соединенных Штатах; или же они должны, в качестве колоний, лояльно испросить согласия у своей метрополии, как это было с австралазийскими колониями Англии. Но каждое из них должно быть консолидированной государственной общиной, успешно создавшей у себя власть, единство и правопорядок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128
Что же сказать нам о ныне порабощенных коммунистами малых европейских государствах? Скажем ли мы, что наши братья сербы «заслужили» правительство Иосифа Броза и Моисея Пияде? Или, скажем, что чехи и венгры «заслуживают» своих мучителей, румыны «заслужили» свою Анну Рабинзон, а болгары своего убитого Димитрова?
Или мы не произнесем этих бессовестных глупостей?
Да, народ отвечает за свое правительство, если он сам находится «в здравом уме и твердой памяти» и если он его свободно избрал. И несомненно, что поскольку народ органически связан со своим правительством – не в порядке завоевания, вторжения, оккупации, бессовестного политического обмана, антинационального подавления, интернационального засилия и революционного террора, а в порядке мирного, долгого, национального развития, постольку между правосознанием народа и правосознанием правительства возникает органическое взаимодействие и подобие. Вече, свободно избравшее князя или посадника, – отвечало за них. Но у кого же повернется язык сказать, что русский народ отвечал за Бирона, протершегося к власти в порядке низкого угодничества и антинационального подавления? Несомненно, что русский народ должен был бы отвечать за свое постыдное «Учредительное собрание» 1917 года, – если бы… если бы он находился тогда «в здравом уме и твердой памяти»; но можно быть совершенно уверенным, что в здравом состоянии он не выбрал бы такой «конституанты». Исторический факт несомненен: тогда народ был выбит из колеи начальными неудачами великой войны, он был развязан угашением монархической присяги и обезумлен – как революционным правлением февралистов, так и большевистской агитацией.
Но как же мог русский народ «заслужить» того, чтобы его покорили интернациональным обманом и засилием, невиданной в истории тоталитарной системы сыска и террора, революционным завоеванием, вторжением и подавлением? Какие зверские наклонности, какую злодейскую душу, какие, адские пороки он должен был бы иметь для того, чтобы «заслужить» все это? Кем должен быть этот народ, чтобы «заслуживать» такое обхождение, такое унижение, такое управление? Мы поймем эти слова в устах германского нациста, объявившего нас «унтерменшами» и заморившего миллионы наших братьев в плену и на работе, но мы никогда не поймем и не простим подобные слова в устах человека с русской фамилией и с русским пером.
Но именно такова мысль г. Федотова, высказанная им в статье «Народ и власть» («Новый Журнал», кн. 21). Мы уже давно привыкли к тому, что писания этого «профессора» безответственны, двусмысленны и соблазнительны. Он ненавидит «дореволюционную Россию» слепой ненавистью и всегда готов очернить ее вопиющей неправдой. А между тем Россия – вся, какая она была, от века до Государственной Думы, от Нестора до Пушкина, Достоевского и Лескова, от Сергия Преподобного до Веньямина Петроградского и Иоанна Латвийского – была и есть внереволюционная и дореволюционная Россия. И вот суждениям г. Федотова – место не в эмигрантской прессе, а в «Правде» и в «Известиях». Ибо если он иногда и произносит истину, то по методу советской прессы – только для того, чтобы окутать и исказить ее покровом неправды и соблазна.
Русскому человеку, знающему советский строй, непростительно говорить, что русский народ отвечает за свое коммунистическое правительство, а именно: «или за то, что его одобряет, или за то, что его терпит». Пусть г. Федотов поедет туда и там научит русский народ, какие есть способы для того, чтобы «не потерпеть» советское правительство. Но он отлично знает, что таких способов нет, и предпочитает безответственно клеймить тех, которые там поднимали восстание за восстанием, продолжая традицию Белой Армии.
Русскому человеку, претендующему на звание «историка», – непростительно говорить, что «русская этика эгалитарна, коллективистична и тоталитарна»; это невежественный вздор – она всегда была христиански сердечна, сердечно-справедлива и свободолюбива до анархии.
Русскому человеку, считающему себя образованным, непростительно говорить, будто русская «монархия давно прекратила свою просветительную миссию, завещанную Петром», будто русская «бюрократия сделала политику делом личной корысти», будто православная «Церковь выбросила социальную этику из своего обихода и умела только защищать власть и богатство». Все это неправда, все это соблазн, все это разложение эмиграции с тыла и пропаганда против России, столь полезная нашим иноземным врагам и коммунистам. И всю эту неправду (и многую другую!) совсем не надо было нагромождать для того, чтобы под конец сказать, что русский народ нуждается в покаянии. Да, конечно, нуждается, не только в покаянии, а в долгом нравственном очищении. Но прежде всех в нем нуждается г. Федотов и ему подобные поносители исторической России.
«Каждый народ заслуживает своего правительства»… Нет, наоборот: каждый народ заслуживает – и морально, и политически лучшего правительства, чем то, которое он имеет, ибо именно лучшее правительство сделает и его самого лучшим. Каждое правительство призвано действовать, руководясь инстинктом самосохранения, присущим его народу; каждое призвано видеть далее своего народа, быть мудрее его и подсказывать ему верные пути жизни.
Пора понять это и не повторять политическую пошлость, подслушанную за границей от врагов и презрителей русского народа.
Жизненные основы федерации
Всякий серьезный и ответственный политик знает, что государственная форма вырастает в жизни народа исторически и органически и что она всегда обусловлена его индивидуальными особенностями: внешними – его размерами, его климатом, его географическими данными, его расовым и племенным Составом и т. д.; и внутренними – его верою, его душевными дарами, его правосознанием, его моралью и т. д. Нет и не может быть конституций, одинаково подходящих разным народам. И когда мы, рассеянные по всему миру, слышим иногда такие «умные» предложения: «Введите вы у себя в России федеративную республику с референдумом!» – то мы всегда спрашиваем себя, по наивности нам это предлагают или из желания повредить России? Что иному народу здорово, то может быть для русского смертью.
Федеративный строй имеет свои основы, вне которых он или останется «на бумаге», или превратится в гибельную «псевдофедерацию» (см. с. 165, 168), разлагая и ослабляя страну и вызывая бесконечные внутренние трения, перевороты, гражданские войны и смуты.
1. Первая основа федеративного строя состоит в наличности двух или нескольких самостоятельно оформленных государств. Где их нет, там о федерации не следует и говорить. Это они договариваются друг с другом о соединении в одно большое политическое «тело». Каждое из них должно быть или совсем самостоятельным, как это было в Германии, или они должны провозгласить свою независимость и начать борьбу за нее, как это было в Швейцарии и в Соединенных Штатах; или же они должны, в качестве колоний, лояльно испросить согласия у своей метрополии, как это было с австралазийскими колониями Англии. Но каждое из них должно быть консолидированной государственной общиной, успешно создавшей у себя власть, единство и правопорядок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128