Он был совершенно уверен в ее согласии. Но сеньора не шелохнулась. Ее кукольные голубые глаза смотрели на него холодно. Улыбка исчезла с ее лица. Неужели она откажет? Карлито покраснел от стыда и смущения. Он простоял несколько секунд в полной растерянности, а потом беспомощно поглядел на другую сеньору, с зелеными глазами. Каррамба!.. Он ошибся! Надо было приглашать эту сеньору, а не голубоглазую. Вблизи он разглядел, что она гораздо красивей той, к которой его направил Гилермо, что в ней вовсе нет надменности и что она весело улыбается ему. Но к ней нельзя было обратиться, раз он уже пригласил первую. И Карлито продолжал стоять в растерянности перед столом иностранцев.
– Спроси господ!.. – подсказала ему по-испански зеленоглазая сеньора.
Верно, пропади оно пропадом!.. Карлито забыл попросить разрешения у господ. Вот неуч!.. Да это же первое условие, которое выполняют и его товарищи, приглашая незнакомых девушек на рабочих вечеринках. Разве приглашают так, как попало!.. И Карлито смущенно выполнил салонный ритуал.
– Чего хочет этот идиот? – спросил Джек.
– Он просит позволения танцевать с Кларой, – весело перевела Фани.
– Он его непременно получит! – сказал американец. Он вскочил и сунул одну руку в карман, другой грубо толкнул рабочего.
– Джек! – крикнула Фани.
Но было поздно.
Карлито отлетел назад и чуть не упал. Усилие, которое он сделал, чтобы удержаться на ногах, протрезвило его и заставило понять, в какое жалкое положение он попал. Подумать только! Этот плутократ позволил себе его толкнуть! Как же так? Ведь Карлито не сделал ничего непристойного. Он только спросил, можно ли ему потанцевать с дамой. Так принято во всей Испании. Если знатный кабальеро не разрешает, он мог отказать ему по-человечески, а не толкаться. И весь долго копившийся гнев против плутократов внезапно вскипел в груди Карлито. Ему захотелось схватить этого аристократа за руки, прижать его к стенке и сказать ему: «Слушай! Ты подлец, потому что ни во что не ставишь рабочего!» Да, Карлито так и сделал бы, но плутократ его опередил.
С быстротой молнии Джек нанес ему свирепый удар кулаком в нос. Карлито отлетел назад во второй раз, инстинктивно раскинув руки. Ловкий, как тигр, Джек бросился на него и нанес ему еще один удар, страшнее первого, в глаз, который поверг парня на пол.
Кровь залила лицо Карлито. Фани тотчас догадалась, что Джек бил свинчаткой, он всегда носил ее в кармане. Совершенно озверев, американец расправился бы со своим противником до конца, если бы Фани и Мюрье не повисли у него на руке.
– Кровопийца! – простонал Карлито. Он попробовал встать, но снова рухнул на пол. Нос, глаза, затылок болели нестерпимо. Он ничего не видел. Кровь из носа, который был расплющен, текла ручьем и собиралась в кровавую лужу на досках пола. Зрелище было отвратительным и жестоким. Все совершилось в какие-нибудь несколько секунд. Увидев, что произошло, товарищи Карлито в ярости повскакали с мест. Джек опять приготовился к драке.
– Все ни с места! – громко приказал учитель из Аранды. И обратился к соседу: – Хуанито, скорей позови товарища Лоренте!
Хуанито бросился за Лоренте. Рабочие послушались учителя и остались на своих местах. Монах и двое из них склонились над изувеченным Карлито, остальные смотрели на Джека горящими ненавистью глазами.
– Свинчаткой бил!.. – возмущенно сказал кто-то.
– Сукин сын! Такой мог и стрелять.
Джек налил себе вина и залпом осушил стакан. Клара смотрела на него с тупым восхищением. Фани и Мюрье вроде бы успокоились, но теперь перед всеми встал вопрос о последствиях. Если рабочий изувечен серьезно, этот случай им даром не пройдет. Они вполголоса обменялись мнениями о том, что делать дальше.
– Лучше всего удрать, – предложила Клара.
Это предложение, хотя и подлое, выглядело довольно разумным. Джек быстро расплатился с трактирщиком.
Они были готовы двинуться в путь, когда в столовую вошли сержант и трое солдат гражданской гвардии в черных лакированных сапогах и пелеринах. За ними шел товарищ Лоренте.
– Что случилось? – строго спросил Лоренте.
– Ничего, товарищ… – смущенно стал объяснять один из анархистов. – Мы пришли, сидели тут и… Карлито пригласил даму танцевать.
– Глупцы!.. Канальи!.. – взорвался Лоренте. – Вы на танцы ехали или на митинг? Кто заказал вино?
– Гилермо.
– Где Гилермо?
– Вон он!
– Арестуйте его! – сказал Лоренте, указав жандармам на рыжего. – Это провокатор!.. Наши товарищи давно за ним следят.
Затем он обратился к иностранцам:
– Ваши паспорта, сеньоры!
– Как?… По какому праву?… – возмутился Джек.
– В противном случае я вас арестую! – хладнокровно предупредил Лоренте.
После короткого объяснения все были вынуждены отдать ему свои паспорта под расписку.
– Вы свободны, – сказал коммунист.
Джек и Клара пошли в свои комнаты, Фани отправилась было за ними, но Мюрье знаком попросил ее задержаться.
– Посмотрим, не опасна ли рапа! – сказал он. – Похоже, Джек здорово его трахнул.
И только теперь они вспомнили про монаха. Монах стоял на коленях над избитым Карлито и ватой с марлей вытирал ему с лица кровь. Эта сцена напоминала Фани старинную гравюру с изображением монахов, врачующих больных чумой. Рядом на стуле стоял маленький кожаный несессер с хирургическими инструментами. Принесли суповую миску с кипятком; монах вылил в нее какую-то жидкость, а потом опустил туда инструменты. Когда он начал работать, в комнате наступила полная тишина.
– Он действует, как врач! – удивленно заметила Фани.
– Он, несомненно, врач, – подтвердил Мюрье, наблюдая, как быстро и ловко работает монах.
Мюрье почувствовал угрызения совести. Он не поспешил на помощь поверженному, как монах. Он хотел остаться рядом с Фани на случай, если бы разъяренные рабочие бросились на них. Да, опять Фани. Хотя, в сущности, он должен был бы уже думать о Кларе, женщине с долларами, которая спасет его от колоний, от безденежья, от унижений.
Раненый глухо стонал. Кость над одним глазом была раздроблена, и монах пинцетом извлекал кусочек за кусочком из кровавого месива сплющенных мускулов. Время от времени он прибегал к местной анестезии, искусно манипулируя шприцем. Потом пришла очередь разбитых носовых хрящей. Наконец раны были вычищены и перевязаны, только рот и один глаз несчастного остались свободными от бинтов. Монах поднес руку к этому глазу и спросил кротко, голосом, бросившим Фани в дрожь:
– Братец! Ты видишь мою руку?
– Нет!.. Нет… – простонал раненый.
– Каррамба!.. Неужели? – спросил Лоренте, нагибаясь к нему.
– Да, сеньор! – подтвердил монах. – Он ослеп на оба глаза… От ран и от сотрясения мозга.
Фани и Мюрье выскользнули из комнаты, а рабочие мрачно склонились над раненым товарищем. Провокатора арестовали, у бездельника-американца отобрали паспорт, но Карлито, буйный и жизнерадостный Карлито, на всю жизнь остался во тьме…
Через полчаса постоялый двор затих. Сержант и солдаты гражданской гвардии уехали на мотоциклах, забрав провокатора Гилермо. Анархисты, получившие взбучку от Лоренте, повезли на грузовике раненого товарища в ближайшую больницу. Монах лег на общих нарах в нижнем помещении вместе с подозрительными оборванцами. Клара и Джек после продолжительной ссоры разошлись по своим комнатам и заснули.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73
– Спроси господ!.. – подсказала ему по-испански зеленоглазая сеньора.
Верно, пропади оно пропадом!.. Карлито забыл попросить разрешения у господ. Вот неуч!.. Да это же первое условие, которое выполняют и его товарищи, приглашая незнакомых девушек на рабочих вечеринках. Разве приглашают так, как попало!.. И Карлито смущенно выполнил салонный ритуал.
– Чего хочет этот идиот? – спросил Джек.
– Он просит позволения танцевать с Кларой, – весело перевела Фани.
– Он его непременно получит! – сказал американец. Он вскочил и сунул одну руку в карман, другой грубо толкнул рабочего.
– Джек! – крикнула Фани.
Но было поздно.
Карлито отлетел назад и чуть не упал. Усилие, которое он сделал, чтобы удержаться на ногах, протрезвило его и заставило понять, в какое жалкое положение он попал. Подумать только! Этот плутократ позволил себе его толкнуть! Как же так? Ведь Карлито не сделал ничего непристойного. Он только спросил, можно ли ему потанцевать с дамой. Так принято во всей Испании. Если знатный кабальеро не разрешает, он мог отказать ему по-человечески, а не толкаться. И весь долго копившийся гнев против плутократов внезапно вскипел в груди Карлито. Ему захотелось схватить этого аристократа за руки, прижать его к стенке и сказать ему: «Слушай! Ты подлец, потому что ни во что не ставишь рабочего!» Да, Карлито так и сделал бы, но плутократ его опередил.
С быстротой молнии Джек нанес ему свирепый удар кулаком в нос. Карлито отлетел назад во второй раз, инстинктивно раскинув руки. Ловкий, как тигр, Джек бросился на него и нанес ему еще один удар, страшнее первого, в глаз, который поверг парня на пол.
Кровь залила лицо Карлито. Фани тотчас догадалась, что Джек бил свинчаткой, он всегда носил ее в кармане. Совершенно озверев, американец расправился бы со своим противником до конца, если бы Фани и Мюрье не повисли у него на руке.
– Кровопийца! – простонал Карлито. Он попробовал встать, но снова рухнул на пол. Нос, глаза, затылок болели нестерпимо. Он ничего не видел. Кровь из носа, который был расплющен, текла ручьем и собиралась в кровавую лужу на досках пола. Зрелище было отвратительным и жестоким. Все совершилось в какие-нибудь несколько секунд. Увидев, что произошло, товарищи Карлито в ярости повскакали с мест. Джек опять приготовился к драке.
– Все ни с места! – громко приказал учитель из Аранды. И обратился к соседу: – Хуанито, скорей позови товарища Лоренте!
Хуанито бросился за Лоренте. Рабочие послушались учителя и остались на своих местах. Монах и двое из них склонились над изувеченным Карлито, остальные смотрели на Джека горящими ненавистью глазами.
– Свинчаткой бил!.. – возмущенно сказал кто-то.
– Сукин сын! Такой мог и стрелять.
Джек налил себе вина и залпом осушил стакан. Клара смотрела на него с тупым восхищением. Фани и Мюрье вроде бы успокоились, но теперь перед всеми встал вопрос о последствиях. Если рабочий изувечен серьезно, этот случай им даром не пройдет. Они вполголоса обменялись мнениями о том, что делать дальше.
– Лучше всего удрать, – предложила Клара.
Это предложение, хотя и подлое, выглядело довольно разумным. Джек быстро расплатился с трактирщиком.
Они были готовы двинуться в путь, когда в столовую вошли сержант и трое солдат гражданской гвардии в черных лакированных сапогах и пелеринах. За ними шел товарищ Лоренте.
– Что случилось? – строго спросил Лоренте.
– Ничего, товарищ… – смущенно стал объяснять один из анархистов. – Мы пришли, сидели тут и… Карлито пригласил даму танцевать.
– Глупцы!.. Канальи!.. – взорвался Лоренте. – Вы на танцы ехали или на митинг? Кто заказал вино?
– Гилермо.
– Где Гилермо?
– Вон он!
– Арестуйте его! – сказал Лоренте, указав жандармам на рыжего. – Это провокатор!.. Наши товарищи давно за ним следят.
Затем он обратился к иностранцам:
– Ваши паспорта, сеньоры!
– Как?… По какому праву?… – возмутился Джек.
– В противном случае я вас арестую! – хладнокровно предупредил Лоренте.
После короткого объяснения все были вынуждены отдать ему свои паспорта под расписку.
– Вы свободны, – сказал коммунист.
Джек и Клара пошли в свои комнаты, Фани отправилась было за ними, но Мюрье знаком попросил ее задержаться.
– Посмотрим, не опасна ли рапа! – сказал он. – Похоже, Джек здорово его трахнул.
И только теперь они вспомнили про монаха. Монах стоял на коленях над избитым Карлито и ватой с марлей вытирал ему с лица кровь. Эта сцена напоминала Фани старинную гравюру с изображением монахов, врачующих больных чумой. Рядом на стуле стоял маленький кожаный несессер с хирургическими инструментами. Принесли суповую миску с кипятком; монах вылил в нее какую-то жидкость, а потом опустил туда инструменты. Когда он начал работать, в комнате наступила полная тишина.
– Он действует, как врач! – удивленно заметила Фани.
– Он, несомненно, врач, – подтвердил Мюрье, наблюдая, как быстро и ловко работает монах.
Мюрье почувствовал угрызения совести. Он не поспешил на помощь поверженному, как монах. Он хотел остаться рядом с Фани на случай, если бы разъяренные рабочие бросились на них. Да, опять Фани. Хотя, в сущности, он должен был бы уже думать о Кларе, женщине с долларами, которая спасет его от колоний, от безденежья, от унижений.
Раненый глухо стонал. Кость над одним глазом была раздроблена, и монах пинцетом извлекал кусочек за кусочком из кровавого месива сплющенных мускулов. Время от времени он прибегал к местной анестезии, искусно манипулируя шприцем. Потом пришла очередь разбитых носовых хрящей. Наконец раны были вычищены и перевязаны, только рот и один глаз несчастного остались свободными от бинтов. Монах поднес руку к этому глазу и спросил кротко, голосом, бросившим Фани в дрожь:
– Братец! Ты видишь мою руку?
– Нет!.. Нет… – простонал раненый.
– Каррамба!.. Неужели? – спросил Лоренте, нагибаясь к нему.
– Да, сеньор! – подтвердил монах. – Он ослеп на оба глаза… От ран и от сотрясения мозга.
Фани и Мюрье выскользнули из комнаты, а рабочие мрачно склонились над раненым товарищем. Провокатора арестовали, у бездельника-американца отобрали паспорт, но Карлито, буйный и жизнерадостный Карлито, на всю жизнь остался во тьме…
Через полчаса постоялый двор затих. Сержант и солдаты гражданской гвардии уехали на мотоциклах, забрав провокатора Гилермо. Анархисты, получившие взбучку от Лоренте, повезли на грузовике раненого товарища в ближайшую больницу. Монах лег на общих нарах в нижнем помещении вместе с подозрительными оборванцами. Клара и Джек после продолжительной ссоры разошлись по своим комнатам и заснули.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73