Виктории казалось, что прошло много часов, когда дверь комнаты почти бесшумно отворилась. Она включила ночник. Дейкин присел рядом с кроватью и долго молча смотрел на девушку взглядом врача, изучающего больного, прежде чем вынести диагноз.
Первой заговорила Виктория.
– Итак, скажете вы мне, что все это значит?
– А что, если сначала мы поговорим о вас? – ответил Дейкин. – Может быть, вы расскажете, что вы делаете здесь и что привело вас в Багдад?
Вероятно, подчиняясь влиянию более сильной личности, Виктория на этот раз даже не пыталась лгать. Простыми словами, ничего не скрывая, она рассказала обо всем: о своей встрече с Эдвардом, о принятом решении любой ценою попасть в Багдад, о чудом появившемся предложении миссис Клип и даже о своих теперешних финансовых трудностях.
– Понятно! – проговорил Дейкин. Немного помолчав, он заговорил вновь:
– Не скажу, чтобы мне по душе было втягивать вас во всю эту историю. Лучше было бы обойтись без этого, но, увы, это совершенно невозможно. Нравится мне это или нет, но вы уже по уши увязли в ней! В этих условиях, почему бы вам не поработать на меня?
Виктория даже покраснела от радости.
– У вас найдется работа для меня?
– Возможно. Совсем иная, однако, чем вы думаете. Это.., опасная работа.
– Что поделаешь? – почти весело ответила Виктория. – Ничего бесчестного в ней ведь не будет, правда? Мне случалось, конечно, приврать, но тем не менее…
На лице Дейкина появилась какая-то странная легкая улыбка.
– Как это ни парадоксально, – проговорил он, – я подумал о работе для вас именно потому, что вы великолепная лгунья. Не беспокойтесь, ни о чем бесчестном нет и речи. Вы будете на стороне порядка и закона. Мои разъяснения будут носить очень общий характер, но этого достаточно, чтобы вы поняли, чем вам придется заниматься и в чем состоят опасности, о которых я упоминал. У вас, насколько я могу судить, достаточно здравого смысла, но, полагаю, вы вряд ли много задумывались над основными проблемами мировой политики.
Виктория кивнула.
– Я знаю только, что мир, по общему мнению, стоит на грани новой войны.
– Верно. А, как вы думаете, почему это так?
Виктория нахмурилась.
– Ну, из-за России.., коммунистов… Соединенных Штатов…
– Вижу, что газеты вы все же читаете и радио по временам слушаете. В общем-то, вы правы. Нельзя отрицать, что две идеологии противостоят друг другу и что в глазах общественного мнения они представлены коммунистической Россией с одной стороны и Соединенными Штатами с другой. Наша единственная надежда сохранить мир состоит в том, Виктория, что представители этих идеологий при всех различиях между ними начнут с пониманием или, по меньшей мере, терпимо относиться друг к другу. К несчастью, все обстоит как раз наоборот и пропасть между ними с каждым днем расширяется. Люди начинают задавать себе вопрос – не результат ли это действий некой третьей силы, таинственной и пока что остающейся в тени? Каждый раз, когда намечается сближение, когда соглашение становится возможным, какой-нибудь инцидент портит все. Боязнь, подозрения, страхи возвращаются вновь. Это не случайность, Виктория. Это рассчитано, это кому-то нужно.
– Нужно? Но кому и зачем?
– Зачем? По ряду причин, одной и не самой маловажной из которых являются, я думаю, деньги. Ими объясняется, все в нашем мире. Без них ничего нельзя добиться, а в интересующем нас случае их происхождение очень неясно. Откуда берутся они? Где-то в Европе вспыхивает забастовка, ставящая под вопрос существование борющегося за возрождение страны правительства. В ней участвуют рабочие, искренне верящие в то, что защищают свои интересы. Откуда, однако, берутся деньги, без которых забастовку нельзя было бы ни организовать, ни затягивать? Ищите! Их источник отнюдь не коммунисты. Волна антикоммунистической истерии обрушивается на Соединенные Штаты? Опять – таки, источник средств, идущих на нее, остается неизвестным. Разумеется, эти деньги проходят через руки капиталистов, но «сделаны» эти деньги не ими. Далее, очень значительные суммы денег исчезают из обращения, причем никто не знает, куда они деваются. В различных местах закупаются огромные количества алмазов. Десять сделок – и ни одну не удалось проследить до конца.
– Но…
– Конечно, Виктория, это крайне упрощенная картина. Для нас существенно то, что существует группа, по не совсем еще ясным причинам заинтересованная в том, чтобы поддерживать атмосферу взаимных подозрений. У нас есть все основания предполагать, что у этой группы имеются во всех странах хорошо законспирированные агенты. Одни из них занимают крупные посты, другие играют несравненно более скромную роль в обществе, но все они образуют что-то вроде пятой колонны только во всемирном, а не национальном масштабе.
– Но кто же они эти люди!
– Поверьте мне, их объединяет не национальность, а страх, – страх перед тем, что мир может стать лучше. Они воображают, будто способны подчинить своей воле идущее к упадку человечество, совершая тем самым чудовищную ошибку и впадая в грех гордыни.
Дейкин умолк, на мгновенье, кашлянул и заговорил снова.
– Не хочу, впрочем, читать вам проповедь. Вернемся к фактам. Эта группа, точнее характеризовать которую я, к сожалению, не могу, действует через свои центры. Один из них находится в Аргентине, другой в Канаде, еще один, – а, может быть, и несколько в Соединенных Штатах. Есть, вероятно, их центр и в России. За последние два года двадцать восемь ученых различных национальностей исчезли, словно растворившись в воздухе. Никто не знает, что с ними сталось. Та же история с несколькими летчиками, инженерами и техниками. Все они, замечу, были молоды, честолюбивы и как правило одиноки. Где они сейчас? Мы не знаем этого, но начинаем догадываться, чем они могут заниматься.
Виктория слушала, затаив дыхание Дейкин продолжал:
– Часто говорят, что в наше время невозможно построить завод и наладить серьезное производство, сохраняя все это в полной тайне. Тем не менее, существуют еще уголки, удаленные от больших дорог, защищенные высокими горами и пустынями, уголки, где чужеземец сталкивается с враждебным ему населением и куда проникали до сих пор лишь редкие путешественники. В таких местах могут происходить вещи, о которых даже не догадывается внешний мир. В один из подобных уголков можно проникнуть лишь через Китай или через хребты Гималаев. Путь долог и труден. И все же именно туда изо всех точек земного шара попадают грузы и люди, направлявшиеся, по видимости, совсем в другие места. Один человек заподозрил неладное.., исключительный человек Он родился в Кашгаре, он говорил на всех языках и наречиях Востока, у него повсюду были друзья и связи. Он отыскал путь в то место и прошел по нему до конца. Когда он вернулся в цивилизованный мир, его отчет показался настолько не правдоподобным, что ему просто не поверили. Пришли к выводу, что все это привиделось ему в лихорадочном бреду. Тем не менее, двое поверили. Одним из них был я. Невозможное случается так часто, что я давно перестал быть скептиком. Другим был…
Дейкин умолк, видимо, не зная, следует ли продолжать
– Другим был…
– Другим был сэр Руперт Крофтон Ли, знаменитый путешественник, хорошо знавший, какие сюрпризы могут таить в себе эти забытые богом места.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
Первой заговорила Виктория.
– Итак, скажете вы мне, что все это значит?
– А что, если сначала мы поговорим о вас? – ответил Дейкин. – Может быть, вы расскажете, что вы делаете здесь и что привело вас в Багдад?
Вероятно, подчиняясь влиянию более сильной личности, Виктория на этот раз даже не пыталась лгать. Простыми словами, ничего не скрывая, она рассказала обо всем: о своей встрече с Эдвардом, о принятом решении любой ценою попасть в Багдад, о чудом появившемся предложении миссис Клип и даже о своих теперешних финансовых трудностях.
– Понятно! – проговорил Дейкин. Немного помолчав, он заговорил вновь:
– Не скажу, чтобы мне по душе было втягивать вас во всю эту историю. Лучше было бы обойтись без этого, но, увы, это совершенно невозможно. Нравится мне это или нет, но вы уже по уши увязли в ней! В этих условиях, почему бы вам не поработать на меня?
Виктория даже покраснела от радости.
– У вас найдется работа для меня?
– Возможно. Совсем иная, однако, чем вы думаете. Это.., опасная работа.
– Что поделаешь? – почти весело ответила Виктория. – Ничего бесчестного в ней ведь не будет, правда? Мне случалось, конечно, приврать, но тем не менее…
На лице Дейкина появилась какая-то странная легкая улыбка.
– Как это ни парадоксально, – проговорил он, – я подумал о работе для вас именно потому, что вы великолепная лгунья. Не беспокойтесь, ни о чем бесчестном нет и речи. Вы будете на стороне порядка и закона. Мои разъяснения будут носить очень общий характер, но этого достаточно, чтобы вы поняли, чем вам придется заниматься и в чем состоят опасности, о которых я упоминал. У вас, насколько я могу судить, достаточно здравого смысла, но, полагаю, вы вряд ли много задумывались над основными проблемами мировой политики.
Виктория кивнула.
– Я знаю только, что мир, по общему мнению, стоит на грани новой войны.
– Верно. А, как вы думаете, почему это так?
Виктория нахмурилась.
– Ну, из-за России.., коммунистов… Соединенных Штатов…
– Вижу, что газеты вы все же читаете и радио по временам слушаете. В общем-то, вы правы. Нельзя отрицать, что две идеологии противостоят друг другу и что в глазах общественного мнения они представлены коммунистической Россией с одной стороны и Соединенными Штатами с другой. Наша единственная надежда сохранить мир состоит в том, Виктория, что представители этих идеологий при всех различиях между ними начнут с пониманием или, по меньшей мере, терпимо относиться друг к другу. К несчастью, все обстоит как раз наоборот и пропасть между ними с каждым днем расширяется. Люди начинают задавать себе вопрос – не результат ли это действий некой третьей силы, таинственной и пока что остающейся в тени? Каждый раз, когда намечается сближение, когда соглашение становится возможным, какой-нибудь инцидент портит все. Боязнь, подозрения, страхи возвращаются вновь. Это не случайность, Виктория. Это рассчитано, это кому-то нужно.
– Нужно? Но кому и зачем?
– Зачем? По ряду причин, одной и не самой маловажной из которых являются, я думаю, деньги. Ими объясняется, все в нашем мире. Без них ничего нельзя добиться, а в интересующем нас случае их происхождение очень неясно. Откуда берутся они? Где-то в Европе вспыхивает забастовка, ставящая под вопрос существование борющегося за возрождение страны правительства. В ней участвуют рабочие, искренне верящие в то, что защищают свои интересы. Откуда, однако, берутся деньги, без которых забастовку нельзя было бы ни организовать, ни затягивать? Ищите! Их источник отнюдь не коммунисты. Волна антикоммунистической истерии обрушивается на Соединенные Штаты? Опять – таки, источник средств, идущих на нее, остается неизвестным. Разумеется, эти деньги проходят через руки капиталистов, но «сделаны» эти деньги не ими. Далее, очень значительные суммы денег исчезают из обращения, причем никто не знает, куда они деваются. В различных местах закупаются огромные количества алмазов. Десять сделок – и ни одну не удалось проследить до конца.
– Но…
– Конечно, Виктория, это крайне упрощенная картина. Для нас существенно то, что существует группа, по не совсем еще ясным причинам заинтересованная в том, чтобы поддерживать атмосферу взаимных подозрений. У нас есть все основания предполагать, что у этой группы имеются во всех странах хорошо законспирированные агенты. Одни из них занимают крупные посты, другие играют несравненно более скромную роль в обществе, но все они образуют что-то вроде пятой колонны только во всемирном, а не национальном масштабе.
– Но кто же они эти люди!
– Поверьте мне, их объединяет не национальность, а страх, – страх перед тем, что мир может стать лучше. Они воображают, будто способны подчинить своей воле идущее к упадку человечество, совершая тем самым чудовищную ошибку и впадая в грех гордыни.
Дейкин умолк, на мгновенье, кашлянул и заговорил снова.
– Не хочу, впрочем, читать вам проповедь. Вернемся к фактам. Эта группа, точнее характеризовать которую я, к сожалению, не могу, действует через свои центры. Один из них находится в Аргентине, другой в Канаде, еще один, – а, может быть, и несколько в Соединенных Штатах. Есть, вероятно, их центр и в России. За последние два года двадцать восемь ученых различных национальностей исчезли, словно растворившись в воздухе. Никто не знает, что с ними сталось. Та же история с несколькими летчиками, инженерами и техниками. Все они, замечу, были молоды, честолюбивы и как правило одиноки. Где они сейчас? Мы не знаем этого, но начинаем догадываться, чем они могут заниматься.
Виктория слушала, затаив дыхание Дейкин продолжал:
– Часто говорят, что в наше время невозможно построить завод и наладить серьезное производство, сохраняя все это в полной тайне. Тем не менее, существуют еще уголки, удаленные от больших дорог, защищенные высокими горами и пустынями, уголки, где чужеземец сталкивается с враждебным ему населением и куда проникали до сих пор лишь редкие путешественники. В таких местах могут происходить вещи, о которых даже не догадывается внешний мир. В один из подобных уголков можно проникнуть лишь через Китай или через хребты Гималаев. Путь долог и труден. И все же именно туда изо всех точек земного шара попадают грузы и люди, направлявшиеся, по видимости, совсем в другие места. Один человек заподозрил неладное.., исключительный человек Он родился в Кашгаре, он говорил на всех языках и наречиях Востока, у него повсюду были друзья и связи. Он отыскал путь в то место и прошел по нему до конца. Когда он вернулся в цивилизованный мир, его отчет показался настолько не правдоподобным, что ему просто не поверили. Пришли к выводу, что все это привиделось ему в лихорадочном бреду. Тем не менее, двое поверили. Одним из них был я. Невозможное случается так часто, что я давно перестал быть скептиком. Другим был…
Дейкин умолк, видимо, не зная, следует ли продолжать
– Другим был…
– Другим был сэр Руперт Крофтон Ли, знаменитый путешественник, хорошо знавший, какие сюрпризы могут таить в себе эти забытые богом места.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44