Вот типичная судьба человека, попавшего в мясо-
рубку истории. Будучи членом семьи одного из
Одиночество
крупных комсомольских деятелей, репрессирован-
ного в тридцатые годы, В. К. (ныне ей 78 лет) на про-
тяжении более двадцати лет оказалась вынужден-
ной жить очень странной, непонятной для нас сейчас
жизнью. С одной стороны, В. К. сама репрессирова-
на не была, вышла замуж за достаточно влиятельно-
го и высокопоставленного работника, среди их род-
ственников и друзей также были многие ответствен-
ные, влиятельные и очень заслуженные люди. С дру-
гой стороны, до 1953 года она не могла нигде
устроиться на работу, вынужденно вела крайне замкну-
тый образ жизни, чтобы не навлечь репрессии на
своих близких. Вся эта ситуация породила в ней глу-
бокую обиду на время в целом и более всего на тех
близких людей, которые при желании могли помочь
в критические моменты ее жизни. Эта обида жила в
ней долгие годы, и только к старости произошел ка-
кой-то внутренний перелом, заставивший ее написать
письма всем близким в ее молодости людям с по-
пыткой понять их и тем самым понять и себя, прео-
долеть тот психологический барьер, который отде-
лял ее от людей долгие годы.
В данном случае вырисовывается очень важная
психологическая закономерность. В акте рефлек-
сии, переосмысления человек начинает ухватывать
и переоценивать жизнь в целом, на основе чего про-
исходят изменения в системе представлений и оце-
нок по отношению к тем или иным отдельным-по-
ступкам, действиям, событиям.
Эта способность увидеть мир и свою жизнь в нем
как нечто целостное и единое в чем-то сродни по-
стижению. Это какое-то одномоментное озарение,
то, что раньше было принято называть <прозрением
света истины>. В этом своем качестве постижение
Путь одиночества длиною в жизнь
противоположно привычному для нас скрупулезному
аналитическому размышлению, которое предпола-
гает последовательный анализ отдельных событий
жизни, но при котором всегда теряется ее целост-
ность. Это вовсе не означает, что постижение и пе-
реосмысление безгласно и безъязыко. Но оно обре-
тает язык после того как нам уже открылся <свет
истины>, и в языке мы только фиксируем, описы-
ваем то, что нам уже известно.
По-видимому, именно здесь и лежит то разли-
чие, которое мы интуитивно чувствуем, проводя гра-
ницу между умом и мудростью. Мудрость, а особен-
но мудрость старости, это и есть умение вобрать в
себя, осмыслить мир и свою жизнь в нем как нечто
целостное. Конечно же, такая способность встре-
чается отнюдь не только в пожилом возрасте. Но все
дело в том, что молодость и зрелость в основном
направлены на решение деятельностных задач, они
целеустремленны. В то же время сама целеустрем-
ленность заставляет молодость и зрелость жить
<здесь и сейчас>, в данных конкретных условиях, не
позволяет охватить весь ритм своей жизни. Для того
чтобы помыслить жизнь в целом, необходим момент
остановки, перерыва деятельности, сознательного
отказа от той целеустремленности, которая опре-
деляет текущую, актуальную осмысленность нашей
жизни. Хотя, <очевидно, такая пауза есть у всякого
действия, которое несет отпечаток судьбы или
участвует в судьбе>^.
В этом отношении мы можем сказать, что откры-
вающейся истине, мудрости должен предшество-
вать момент утраты непосредственного смысла бы-
тия, то есть действительно глубокий жизненный
кризис. Но еще раз подчеркнем, что утрата смысла,
Одиночество
жизненный кризис - это одно из условий, отнюдь
не предопределяющее обязательность переосмыс-
ления, ибо оно не задает самой способности к реф-
лексии, По сути, такая способность целостного виде-
ния есть не что иное, как способность философство-
вания. Эту особенность философского сознания
очень точно определил М. К. Мамардашвили:
<... можно говорить о философствовании как об осо-
бом акте осмысления мира и себя в нем; акте, даю-
щем нам некое обобщенное, универсальное знание,
свободное от повседневной <гонки за происходя-
щим>. Представьте, что в пространстве мира есть ка-
кая-то точка, попав в которую мы просто вынужде-
ны... остановиться. В этой-то точке как раз пересе-
каются определяющие бытие <силовые линии>, по-
пав в перекрестье которых мы и замираем, пора-
женные открывшейся вдруг мудростью бытия,
мудростью устройства мира> ^.
Обособление с высоким уровнем рефлексии
поднимает человека над <мелочами> жизни: мате-
риально-бытовым положением, уходом из семьи де-
тей или плохими отношениями с ними, страхом пе-
ред заболеваниями и немощью, ощущением поте-
рянности в этом все более ускоряющемся темпе
жизни. В общем, всем тем, что пугает пожилых лю-
дей.
И здесь нам хочется подчеркнуть чрезвычайно
важный момент. Способность к философствованию,
то есть целостному осмыслению мира, никоим обра-
зом не зависит от профессиональной принадлежно-
сти человека. Здесь важно только, чтобы сам чело-
век относился к своему прошлому именно как к жиз-
ни, а не как к существованию, к службе, работе и т. д.
С равной вероятностью мы встречаем мудрого
Путь одиночества длиною в жизнь
крестьянина, философствующего рабочего, ушед-
шего в литературное творчество отставного воена-
чальника и т. п.
Как бы ни был труден, сложен и извилист жиз-
ненный путь личности, но это всегда действительная
дорога, каждый метр которой вытекает из предыду-
щего и переходит в последующий. Древнегреческое
понятие жизни-потока или древнекитайское жизни-
пути (дао) предельно точно отражают целостность и
неразрывность нашей жизни. Но это вовсе не озна-
чает неизменности самой личности, наоборот, ее
развитие, изменение при сохранении чего-то глубо-
ко внутреннего, единого и создают как раз этот об-
раз вечно изменчивого и в то же время идентичного
самому себе потока жизни. В этом отношении жиз-
ненный путь личности внутренне глубоко логичен.
Даже самые крутые и немыслимые изгибы в жизни
человека оказываются закономерно определенны-
ми теми психологическими особенностями (способ-
ностями, свойствами), которые сложились на преды-
дущем этапе его бытия. Эта логичность жизненного
пути, которую, казалось бы, невозможно изменить,
часто представляется обыденному сознанию как су-
дьба или рок, довлеющий над нами. И пусть чита-
тель, узнавший себя в наших описаниях, не воспри-
мет данные жизненные пути как неизбежность,
предуготованную ему.
Да, жизнь логична, но не предзадана. В каждый
момент времени, в каждом пункте своего бытия мы
всегда имеем возможность остановиться и спросить
себя: <Кто я? Чего хочу от жизни? Как я живу?>.
И именно в этой точке, <остановив> естественное
течение бытия, человек способен осмыслить свое
<Я>, личностно изменить направление своего жиз-
Одиночество
немного пути. Очень важно помнить, что каждый че-
ловек действительно вмещает в себя весь мир. Он
адекватен роду <человек>, он - Универсум. И хотя
мы в своей реальной жизни и не достигаем этого
Универсума, хотя все то, что есть в человеке в каж-
дый момент жизнедеятельности, задействовано от-
нюдь не равномерно и не равноценно, хотя в тех или
иных условиях существования на каждом прямом от-
резке жизненного пути оказываются ведущими
вполне определенные нами свойства и способности,
а все остальное как бы отходит на периферию, из-
меняется и мы часто сами перестаем его замечать в
себе, но оно - это роднящее нас с Универсумом -
есть!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53