«Я буду наблюдать за этим раздражением, не стараясь уйти от него или дать ему рациональное объяснение», — у него имеется энергия, чтобы понять раздражение и положить ему конец. Если мы просто развиваем идею, что ум должен быть свободен от обусловленности, будет оставаться двойственность между фактом и тем, что «должно быть». Так что это — потеря энергии. Если вы говорите: «Я выясню, что обуславливает этот ум», — это как отправиться к хирургу, когда имеешь рак. Хирург занимается операцией и удалением опухоли. Но если пациент размышляет о том, как чудесно он будет жить впоследствии, или если мучается страхом по поводу операции, то это — пустая потеря энергии.
Мы интересуемся исключительно фактом обусловленности ума, а не тем, что ум «должен быть свободным». Если ум необусловлен, он является свободным. Поэтому мы собираемся выяснить, изучить очень внимательно, что делает его обусловленным, каковы влияния, порождающие эту обусловленность, и почему мы миримся с этим. Прежде всего, громадную роль в нашей жизни играет традиция. В этой традиции мозг развился таким образом, чтобы обрести физическую безопасность. Без определённого уровня безопасности жить невозможно, это необходимое жизненное условие. Человеку требуется кров, пища и одежда. Но тот психологический способ, каким мы обходимся с этой необходимостью, является источником хаоса, как внутреннего, так и внешнего. Психика, чья структура соткана мыслью, также желает внутренней безопасности во всех своих взаимоотношениях. Это — начало всех наших проблем. Физическая безопасность должна иметь место для всех, а не только для немногих; однако мы лишаемся физической безопасности для каждого, когда психологическая безопасность ищется через нации, через религии, через семью. Надеюсь, что вы это понимаете, и между нами установился определённый контакт.
Итак, существует необходимое обусловливание ради физической безопасности; но когда начинается поиск психологической безопасности, когда возникает потребность в ней, обусловливание ума становится необычайно мощным. Иначе говоря, психологически, в наших отношениях с идеями, людьми, вещами, мы жаждем безопасности; но существуют ли в принципе безопасные отношения? Очевидно, что нет. Получается, что желание психологической безопасности отрицает физическую безопасность. Если я хочу жить в безопасности в роли индуса, со всеми индуистскими традициями, их суевериями, их идеями, я отождествляю себя с большой группой людей, что даёт мне психологический комфорт. Я поклоняюсь флагу, нации, племени — я отделяю себя от остального мира. Ясно, что такое разделение несёт в себе физическую угрозу. Когда я поклоняюсь нации, обычаям, религиозным догмам и суевериям, я отгораживаюсь, замыкая себя в пределах этих категорий, и тогда, очевидно, я должен отказывать в физической безопасности всем остальным. Уму реально требуется физическая безопасность, но она отрицается, когда ум ищет безопасность психологическую. Это факт, не чье-то мнение, это так и есть. Когда я ищу безопасность в своей семье, в своей жене, в своих детях, в своём доме, я неизбежно противопоставляю себя миру, я отгораживаюсь от других семей, вступаю в противостояние с остальной частью мира. Можно ясно видеть, как обусловленность начинается, как две тысячи лет пропаганды в христианском мире заставили принять эту культуру и поклоняться ей, и подобное же происходило и на Востоке. Итак, через пропаганду, традиции, желание безопасности ум начинает обуславливать самого себя. Но существует ли в принципе психологическая безопасность в наших отношениях с идеями, с людьми, с вещами? Если под отношением понимать прямой контакт с чем-либо, то если у вас нет контакта, то у вас нет и отношений. Если у меня есть идея, есть образ моей жены, прямой контакт, отношения с ней невозможны. Я могу с ней спать, тем не менее отношений с ней у меня не будет, так как мой образ жены препятствует непосредственному контакту с ней. Наличие же моего образа у неё метает её прямому контакту со мной. Существует ли какая-нибудь психологическая несомненность или безопасность, такая, которую постоянно ищет ум? Очевидно, что когда вы наблюдаете очень близко любые отношения, в них нет несомненности, уверенности. Что происходит, когда муж и жена, парень и девушка хотят установить прочные отношения? В тот момент, когда жена или муж бросают взгляд на кого-нибудь ещё, рождается страх, ревность, тревога, раздражение, ненависть, и нет никакого постоянства, неизменности отношений. И тем не менее ум постоянно хочет чувствовать, что ему что-то принадлежит, хочет чувствовать принадлежность к чему-то.
Итак, всё это является фактором, обуславливающим ум через пропаганду, газеты, журналы, уста проповедников, и человек начинает осознавать острую необходимость не быть подверженным никаким внешним влияниям. Тогда вы выясняете, что же это значит — быть вне влияний. Пожалуйста, следите за этим. Когда вы читаете газету, вы подвергаетесь влиянию, сознательно или бессознательно. Когда вы читаете роман или иную книгу, вы подвергаетесь влиянию; существует давление, нажим, направленное на то, чтобы прочитанное было занесено в какую-нибудь категорию. В этом вся суть пропаганды. Это начинается со школы, и всю жизнь вы повторяете то, что сказали другие. Выходит, что вы — люди, получающие всё из вторых рук. Как могут люди, получающие всё из вторых рук, раскрыть то, что оригинально, что истинно? Очень важно понять обусловленность, важно рассматривать её очень глубоко; когда вы её рассматриваете, у вас есть энергия, чтобы разрушить все виды обусловленности, владеющие умом.
Возможно, теперь вам захочется задать вопросы и тем самым глубже проникнуть в нашу проблему; помните, задавать вопросы довольно легко, намного труднее задать правильный вопрос. Это не означает, что ведущий беседу удерживает вас от вопросов. Мы должны их задавать, должны сомневаться во всём, что сказал кто-то другой, в книгах, в религиях, в авторитетах, во всём! Мы должны задавать вопросы, должны сомневаться, быть скептичными. Но мы должны также знать, когда надо позволить скептицизму уйти, чтобы задать правильный вопрос, так как в самом таком вопросе заключён ответ. Итак, если хотите задать вопросы — пожалуйста, задавайте.
Участник беседы: Сэр, не безумны ли вы?
Кришнамурти: Вы спрашиваете, не безумен ли ведущий беседу? Хорошо. Интересно, что вы подразумеваете под этим словом «безумный», вы имеете в виду неуравновешенность, умственную болезнь, странные идеи, невротизм? Обычно всё это подразумевают под словом «безумный». Но кто судья? Вы, я или кто-то ещё? Серьёзно, кто судья? Способен ли безумный человек судить, кто безумен, а кто нет? Если вы судите, является ли ведущий беседу уравновешенным или нет, это суждение — не часть ли безумия этого мира? Судить о ком-либо, не зная о нём ничего, кроме его репутации, кроме образа, который вы о нём имеете. Если вы судите согласно репутации и пропаганде, которую вы заглотнули, способны ли вы судить правильно? В суждении всегда есть тщеславие; независимо от того, является ли тот, кто судит, невротиком или здоровым человеком, тщеславие всегда присутствует в суждении. Но может ли тщеславие воспринимать истину? Не требуется ли вам величайшее смирение, чтобы видеть, понимать, любить?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42