Что такое красота? Присутствует ли она в закате солнца, в прекрасном утре, в таких человеческих отношениях, как взаимоотношения матери и ребенка, мужа и жены, мужчины и женщины? Присутствует ли она в прелести необыкновенно тонкого движения мысли, ясного восприятия? Это ли вы называете красотой?
П.: Может ли красота присутствовать в ужасном, безобразном?
Кришнамурти: То есть в убийстве, кровопролитии, бросании бомб, насилии, увечьях, мучениях, гневе, в жестоком, насильственном, агрессивном существовании какой-нибудь идеи, в желании быть большим, чем кто-то другой, — есть ли в этом красота?
П.: Во всех этих актах красоты нет.
Кришнамурти: Какая же это красота, если человек причиняет вред другому?
П.: Есть ли красота в творческом акте художника, который дает толкование ужасному, как Пикассо в своей «Гернике»?
Кришнамурти: Таким образом, нам нужно спросить, что такое экспрессия, что такое состояние творчества. Вы спрашиваете, что такое красота? Она — в закате солнца, в утреннем или вечернем свете, в отблеске на поверхности вод, во взаимоотношениях людей и так далее. Разве красота присутствует в какой-нибудь форме насилия, включая достижения, выражающие соперничество? Присутствует ли она там сама по себе? Не в том ли дело, как выражает себя художник? Художник может изобразить истязание ребенка, но разве это красота?
П.: Красота — вещь относительная.
Кришнамурти: То «я», которое ее видит, является относительным, обусловленным; оно требует самоосуществления.
Прежде всего, что такое красота? Хороший вкус? Или она не имеет ничего с ним общего? Пребывает ли красота в выражении и, следовательно, в осуществлении? Не потому ли художник говорит: «Я должен осуществить себя посредством выражения»? Художник пропадает без экспрессии, которая есть часть красоты и самовыражения.
Поэтому, прежде чем углубляться во все эти вопросы, выясним, в чем внутренняя суть, чувство, тонкость слова «красота», что делает красоту истиной, а истину — красотой.
Каким-то образом при помощи экспрессии мы пытаемся обнаружить красоту в архитектуре, в прекрасных мостах, таких, например, как Золотой мост в Сан-Франциско или мост через Сену, в современных сооружениях из стекла и стали, в нежности фонтанов. Мы ищем красоту в экспрессии других людей. В чем же ошибка человека, который ищет красоту?
П.: Образцы чужой экспрессии — единственно доступный нам источник красоты.
Кришнамурти: Что же это значит?
П.: Когда я вижу красивый мост, во мне возникает некое качество, и мы называем его красотой. У многих индивидов это качество возникает лишь при восприятии каких-то образцов прекрасного искусства.
Кришнамурти: Это мне понятно. Я спрашиваю: является ли красота самовыражением?
П.: Нужно начинать с того, что существует.
Кришнамурти: То есть, с чужой экспрессии. Не обладая воспринимающим глазом, этим удивительным внутренним чувством красоты, я говорю: «Как красива эта картина! Как красива эта поэма, эта симфония!» Удалите все это — и человек не знает красоты. Поэтому в своей оценке красоты он полагается на экспрессию, на предмет, на какой-то мост, на изящный стул.
Требует ли красота выражения? Требует ли она, в частности, самовыражения?
П.: Может ли она существовать независимо от выражения?
Кришнамурти: Восприятие красоты и есть ее выражение; они неотделимы друг от друга. Восприятие, виденье, действие — воспринять значит выразить. Здесь нет никакого временного интервала. Видеть — значит делать, действовать. Между виденьем и действием нет разрыва.
Я хочу увидеть такой ум, который видит, в котором виденье есть действие; я хочу наблюдать природу ума, который обладает качеством виденья и действия. Что же это за ум? По существу, он не беспокоится об экспрессии; экспрессия может прийти, но он о ней не заботится. Ибо выражение требует времени — построить мост, написать поэму, а ум, который видит, для которого видеть значит действовать, этот ум совершенно не имеет времени, и такой ум — восприимчивый ум. Он является и самым мыслящим умом; существует ли красота без интеллигентности?
П.: Какое место здесь занимает сердце?
Кришнамурти: Вы имеете в виду чувство любви?
П.: Понятие «любовь» — перегруженное понятие. Если вы пребываете в покое, возникает странное ощущение: из области сердца как бы распространяется какое-то движение. Что это такое? Это ощущение необходимо или является препятствием?
Кришнамурти: Вот где самая существенная часть дела. Без этого нет восприятия. Одно интеллектуальное восприятие — не восприятие. Простое действие интеллектуального восприятия разорвано, тогда как понимание подразумевает симпатию, сердце. Иначе вы не способны чувствовать, не в состоянии воспринимать. А воспринимать — значит действовать.
И вот восприятие, действие вне времени — это и есть красота.
П.: А глаза и сердце — участвуют ли они в акте восприятия одновременно?
Кришнамурти: Восприятие предполагает полное внимание: нервы, уши, мозг, сердце — все проявляет свои высшие способности, иначе восприятия нет.
П.: Но в силу особого свойства, в силу фрагментарной природы чувственного акта, организм не действует как целостность.
Кришнамурти: Все дело в том, что мозг, сердце, нервы, глаза, уши никогда не проявляют полного внимания. А если они не проявляют полного внимания, вы не в состоянии что-либо воспринять.
Так что же такое красота? Заключается ли она в экспрессии, в отрывочном действии? Я могу быть художником, инженером, поэтом. Поэт, инженер, художник, ученый — все это фрагментарные люди. Один фрагмент становится необыкновенно восприимчивым, чувствительным, и его действие может выразить нечто прекрасное; однако оно по-прежнему останется фрагментарным действием.
П.: А когда организм воспринимает насилие — террор или безобразие — что это за состояние?
Кришнамурти: Рассмотрим разные формы насилия. Но почему вы задаете этот вопрос?
П.: Необходимо его исследовать.
Кришнамурти: Является ли насилие частью красоты — вы спрашиваете об этом?
П.: Я бы сказала иначе.
Кришнамурти: Вы видите насилие. Каким будет ответ восприимчивого ума — в том смысле, в каком мы употребляем слово «восприимчивый», — на любую форму разрушения, которая является частью насилия? (Пауза. )
Я понял. Является ли насилие актом полного восприятия, или это фрагментарное действие?
П.: Это не ясно; это другое.
Кришнамурти: Вы задали вопрос о насилии. Я хочу исследовать насилие. Является ли насилие актом гармоничного восприятия?
П.: Нет.
Кришнамурти: Итак, вы говорите, что это фрагментарное действие; а фрагментарное действие должно отрицать красоту.
П.: Вы опрокинули всю ситуацию.
Кришнамурти: Каким бывает ответ восприимчивого ума, когда он видит насилие? Он смотрит на него, исследует, видит в насилии фрагментарное действие; поэтому оно не является актом красоты. Что случается с восприимчивым умом, когда он видит акт насилия? Он видит «то, что есть».
П.: Для вас природа ума, как таковая, не меняется?
Кришнамурти: Почему она должна измениться? Он видит «то, что есть». Сделайте еще один шаг.
П.: Это виденье «того, что есть» — изменяет ли оно природу «того, что есть»? Существует осознание; существует насилие, которое является фрагментарным. Постижение этого факта — изменяет ли оно природу насилия?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73
П.: Может ли красота присутствовать в ужасном, безобразном?
Кришнамурти: То есть в убийстве, кровопролитии, бросании бомб, насилии, увечьях, мучениях, гневе, в жестоком, насильственном, агрессивном существовании какой-нибудь идеи, в желании быть большим, чем кто-то другой, — есть ли в этом красота?
П.: Во всех этих актах красоты нет.
Кришнамурти: Какая же это красота, если человек причиняет вред другому?
П.: Есть ли красота в творческом акте художника, который дает толкование ужасному, как Пикассо в своей «Гернике»?
Кришнамурти: Таким образом, нам нужно спросить, что такое экспрессия, что такое состояние творчества. Вы спрашиваете, что такое красота? Она — в закате солнца, в утреннем или вечернем свете, в отблеске на поверхности вод, во взаимоотношениях людей и так далее. Разве красота присутствует в какой-нибудь форме насилия, включая достижения, выражающие соперничество? Присутствует ли она там сама по себе? Не в том ли дело, как выражает себя художник? Художник может изобразить истязание ребенка, но разве это красота?
П.: Красота — вещь относительная.
Кришнамурти: То «я», которое ее видит, является относительным, обусловленным; оно требует самоосуществления.
Прежде всего, что такое красота? Хороший вкус? Или она не имеет ничего с ним общего? Пребывает ли красота в выражении и, следовательно, в осуществлении? Не потому ли художник говорит: «Я должен осуществить себя посредством выражения»? Художник пропадает без экспрессии, которая есть часть красоты и самовыражения.
Поэтому, прежде чем углубляться во все эти вопросы, выясним, в чем внутренняя суть, чувство, тонкость слова «красота», что делает красоту истиной, а истину — красотой.
Каким-то образом при помощи экспрессии мы пытаемся обнаружить красоту в архитектуре, в прекрасных мостах, таких, например, как Золотой мост в Сан-Франциско или мост через Сену, в современных сооружениях из стекла и стали, в нежности фонтанов. Мы ищем красоту в экспрессии других людей. В чем же ошибка человека, который ищет красоту?
П.: Образцы чужой экспрессии — единственно доступный нам источник красоты.
Кришнамурти: Что же это значит?
П.: Когда я вижу красивый мост, во мне возникает некое качество, и мы называем его красотой. У многих индивидов это качество возникает лишь при восприятии каких-то образцов прекрасного искусства.
Кришнамурти: Это мне понятно. Я спрашиваю: является ли красота самовыражением?
П.: Нужно начинать с того, что существует.
Кришнамурти: То есть, с чужой экспрессии. Не обладая воспринимающим глазом, этим удивительным внутренним чувством красоты, я говорю: «Как красива эта картина! Как красива эта поэма, эта симфония!» Удалите все это — и человек не знает красоты. Поэтому в своей оценке красоты он полагается на экспрессию, на предмет, на какой-то мост, на изящный стул.
Требует ли красота выражения? Требует ли она, в частности, самовыражения?
П.: Может ли она существовать независимо от выражения?
Кришнамурти: Восприятие красоты и есть ее выражение; они неотделимы друг от друга. Восприятие, виденье, действие — воспринять значит выразить. Здесь нет никакого временного интервала. Видеть — значит делать, действовать. Между виденьем и действием нет разрыва.
Я хочу увидеть такой ум, который видит, в котором виденье есть действие; я хочу наблюдать природу ума, который обладает качеством виденья и действия. Что же это за ум? По существу, он не беспокоится об экспрессии; экспрессия может прийти, но он о ней не заботится. Ибо выражение требует времени — построить мост, написать поэму, а ум, который видит, для которого видеть значит действовать, этот ум совершенно не имеет времени, и такой ум — восприимчивый ум. Он является и самым мыслящим умом; существует ли красота без интеллигентности?
П.: Какое место здесь занимает сердце?
Кришнамурти: Вы имеете в виду чувство любви?
П.: Понятие «любовь» — перегруженное понятие. Если вы пребываете в покое, возникает странное ощущение: из области сердца как бы распространяется какое-то движение. Что это такое? Это ощущение необходимо или является препятствием?
Кришнамурти: Вот где самая существенная часть дела. Без этого нет восприятия. Одно интеллектуальное восприятие — не восприятие. Простое действие интеллектуального восприятия разорвано, тогда как понимание подразумевает симпатию, сердце. Иначе вы не способны чувствовать, не в состоянии воспринимать. А воспринимать — значит действовать.
И вот восприятие, действие вне времени — это и есть красота.
П.: А глаза и сердце — участвуют ли они в акте восприятия одновременно?
Кришнамурти: Восприятие предполагает полное внимание: нервы, уши, мозг, сердце — все проявляет свои высшие способности, иначе восприятия нет.
П.: Но в силу особого свойства, в силу фрагментарной природы чувственного акта, организм не действует как целостность.
Кришнамурти: Все дело в том, что мозг, сердце, нервы, глаза, уши никогда не проявляют полного внимания. А если они не проявляют полного внимания, вы не в состоянии что-либо воспринять.
Так что же такое красота? Заключается ли она в экспрессии, в отрывочном действии? Я могу быть художником, инженером, поэтом. Поэт, инженер, художник, ученый — все это фрагментарные люди. Один фрагмент становится необыкновенно восприимчивым, чувствительным, и его действие может выразить нечто прекрасное; однако оно по-прежнему останется фрагментарным действием.
П.: А когда организм воспринимает насилие — террор или безобразие — что это за состояние?
Кришнамурти: Рассмотрим разные формы насилия. Но почему вы задаете этот вопрос?
П.: Необходимо его исследовать.
Кришнамурти: Является ли насилие частью красоты — вы спрашиваете об этом?
П.: Я бы сказала иначе.
Кришнамурти: Вы видите насилие. Каким будет ответ восприимчивого ума — в том смысле, в каком мы употребляем слово «восприимчивый», — на любую форму разрушения, которая является частью насилия? (Пауза. )
Я понял. Является ли насилие актом полного восприятия, или это фрагментарное действие?
П.: Это не ясно; это другое.
Кришнамурти: Вы задали вопрос о насилии. Я хочу исследовать насилие. Является ли насилие актом гармоничного восприятия?
П.: Нет.
Кришнамурти: Итак, вы говорите, что это фрагментарное действие; а фрагментарное действие должно отрицать красоту.
П.: Вы опрокинули всю ситуацию.
Кришнамурти: Каким бывает ответ восприимчивого ума, когда он видит насилие? Он смотрит на него, исследует, видит в насилии фрагментарное действие; поэтому оно не является актом красоты. Что случается с восприимчивым умом, когда он видит акт насилия? Он видит «то, что есть».
П.: Для вас природа ума, как таковая, не меняется?
Кришнамурти: Почему она должна измениться? Он видит «то, что есть». Сделайте еще один шаг.
П.: Это виденье «того, что есть» — изменяет ли оно природу «того, что есть»? Существует осознание; существует насилие, которое является фрагментарным. Постижение этого факта — изменяет ли оно природу насилия?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73