Уингейт доставил меня в Перт 20 июля, отказавшись, однако, свернуть
экспедицию и возвратиться в Америку вместе со мной. Он пробыл в городе до
25-го, дождавшись отплытия моего парохода. Сейчас, сидя в каюте
"Императрицы", я снова и снова обдумываю случившееся и каждый раз прихожу к
выводу, что по крайней мере он, мой сын, должен знать все. Последующая
судьба этих записок будет зависеть только от него.
В то же время в расчете на возможного постороннего читателя,
незнакомого с предысторией описываемых событий, я начал свое повествование
издалека и вот только теперь подхожу к рассказу о том, что я увидел за
несколько страшных часов, проведенных в ту ночь за пределами лагеря.
Влекомый, казалось, какой-то неумолимой силой, я шел прямо на
северо-восток по залитой лунным светом пустыне. То и дело мне попадались на
глаза торчавшие из песка обломки монументальных сооружений - свидетели
неизмеримо далеких времен и канувших в вечность цивилизаций. Один лишь вид
этих чудовищных глыб действовал на меня угнетающе; я постоянно возвращался
мыслями к своим снам, к дремучим легендам, служившим им первоосновой, и к
навязчивым страхам, которые порождала эта пустыня в умах суеверных туземцев
и даже многих местных жителей из числа европейцев.
Я шел, не отклоняясь от взятого направления, как будто имел впереди
обозначенную кем-то цель; дикие фантазии, неясные побуждения и обрывки
псевдовоспоминаний кружились в моей голове сплошным хороводом. Я думал о
странно знакомых мне очертаниях, увиденных однажды моим сыном с воздуха - я
как- будто нащупал дверцу в глухой стене, перегораживавшей мою память, но
чужая, неведомая сила препятствовала моему проникновению в запретную
область.
Ночь была тиха и неподвижна, мертвенно-бледные валы песка плавно
опускались и поднимались передо мной, как застывшие волны моря. Я продолжал
двигаться строго по прямой, а между тем призраки снов, возникая из глубины
моего сознания, выстраивали разбросанные по пустыне обломки в ровные гладкие
стены; бесконечные комнаты и галереи гигантских доисторических зданий
проходили перед моим затуманенным взором, резные символы и иероглифы
пытались мне что-то сказать на забытом языке Великой Расы.
Моментами мне казалось, что я вижу огромные конические фигуры, деловито
перемещающиеся по просторным каменным залам, и тогда я не решался опустить
глаза на свое, быть может, такое же безобразное тело. Одновременно я не
переставал видеть бескрайнюю равнину, усеянную останками древних монолитов;
свет луны сливался со светом круглых кристаллических ламп, а над пейзажем
пустыни раскачивались ветви древовидных папоротников - сон и явь причудливо
переплетались друг с другом. Я не знаю, как долго я шел и насколько удалился
от лагеря к той минуте, когда впервые заметил множество массивных блоков,
обнаженных, вероятно, сильным дневным ветром. Это было самое крупное из всех
прежде найденных нами скоплений монолитов - один лишь вид его мгновенно
рассеял смыкавшийся вокруг меня мир фантастических снов.
Я вновь находился среди ночной пустыни, свет луны отбрасывал резкую
тень от раскинувшихся передо мной развалин. Я подошел ближе и осветил
фонарем груду блоков и более мелких фрагментов кладки, имевшую в плане
форму, неправильного круга диаметром около сорока футов и высотой от двух до
восьми футов.
Я сразу почувствовал, что эти камни чем-то отличаются от прочих своих
собратьев. Дело было не только в их беспрецедентном количестве, но и в
характере узоров, обнаруженных мной на их поверхностях. Ни один из этих
блоков в отдельности не представлял собой ничего особо замечательного, но
пробежав взглядом по всему уцелевшему ряду кладки, я уловил какой-то слабый
проблеск, какой-то импульс, пришедший из дальних областей моей памяти.
Да, вот оно - уцелевший ряд кладки. Впервые я столкнулся с монолитами,
находящимися в их изначальной позиции, и смог убедиться в том, что элементы
декоративного оформления каждого из них являлись не чем-то вполне
автономным, а все в совокупности служили единому замыслу своих создателей.
Выбрав подходящее место, я вскарабкался наверх, по ходу дела очищая от
песка отдельные блоки и мучительно пытаясь вникнуть в содержание начертанных
на них линий и контуров, различных по форме, размерам и стилю исполнения.
В конечном счете у меня начала возникать сложная подсознательная
параллель между этими руинами с остатками своеобразных иероглифических
обозначений и некоторыми из моих снов.
Я отчетливо представлял себе высоченный - до 30-ти футов - и столь же
широкий - коридор, вымощенный восьмиугольными плитами и накрытый мощным
арочным сводом. По правую сторону коридора располагался ряд комнат, а в
конце его одна из наклонных галерей плавными кругами спускалась на нижние
уровни.
Меня поразил характер информации, содержавшейся в этих видениях - он
далеко выходил за рамки того, что могли мне поведать реально существующие
камни. Как я узнал, что этот коридор находится где-то здесь глубоко под
землей? Как я узнал, что позади меня должна быть уходящая вверх наклонная
галерея? И, наконец, как я узнал, что подземный переход к Большой Колоннаде
начинается в левом конце коридора, лежащего на один уровень выше моего?
Откуда я мог получить представление о том, что машинный зал и туннель,
ведущий к Центральным Архивам, расположены двумя уровнями ниже? Каким
образом я мог догадаться о наличии запечатанных металлическими полосами
люков на самом нижнем подвальном этаже? Столь грубое вторжение мира моих
снов в реальную действительность повергло меня в настоящий шок, я обливался
холодным потом и никак не мог унять нервную дрожь.
В следующий миг я уловил слабое дуновение холодного воздуха,
струившегося вверх из небольшого углубления в центральной части руин. И
вновь мои видения рассеялись, как туман, оставив меня наедине с пустыней,
зловещим светом луны и мертвыми камнями вокруг. Теперь я столкнулся со
вполне реальным и осязаемым явлением; этот поток воздуха мог означать только
одно - внизу под землей находилось какое-то значительное полое
пространство.
Тотчас же мне вспомнились рассказы туземцев об огромных таинственных
домах, скрытых глубоко в недрах земли, где рождаются свирепые ветры, несущие
гибель всему живому. Затем я почувствовал, как в мое сознание снова начинают
проникать образы из моих прошлых снов. Что за место лежало внизу подо мной?
Не был ли это и впрямь тот самый источник, из которого некогда возникли
древние мифы о Великой Расе, а позднее и мои псевдовоспоминания?
Сомнения мои были недолгими, ибо не только любознательность и научное
рвение, но и что-то еще, какая-то чуждая воля подталкивала меня вперед,
заставляла двигаться почти автомагически, преодолевая возраставший с каждой
минутой страх. Засунув в карман фонарь, я с силами, каких до сей поры в себе
и не подозревал, приподнял и отодвинул в сторону огромный камень, а затем
другой - навстречу сильнее потянуло влажным воздухом, резко отличным от
сухой атмосферы пустыни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25