- Ну же, мистер Пибоди, - сказал он наконец, стремясь как-то сдержать
поток моих гневных излияний, - на вашем месте я бы не стал так волноваться
по этому поводу. Ведь людей тоже можно понять: они все глубоко потрясены,
и, к тому же, они здесь все очень суеверны. Согласитесь, что при том
настроении умов, которое, сколько я себя помню, всегда преобладало в наших
краях, подобное жуткое происшествие вполне может быть истолковано в самом
превратном - с точки зрения образованного человека - смысле.
Эти слова Хопкинса и особенно та мрачность, с какой они были
произнесены, порядком меня озадачили.
- Вы сказали - жуткое происшествие? Прошу меня извинить - я, верно, не
знаю чего-то, что знают все.
Он поднял на меня глаза, и взгляд его был столь странен, что я теперь
уже совершенно растерялся.
- Мистер Пибоди, по той же дороге, что и вы, но двумя милями дальше
живет семейство Тэйлоров. Я лично хорошо знаком с Джорджем Тэйлором. У них
десять детей - или, точнее сказать, было десять детей. Прошлой ночью один
из двух младших мальчиков - ему только пошел третий год - был выкраден
прямо из кровати, причем злоумышленника никто не видел и он не оставил
после себя ни малейших следов.
- Я искренне сожалею, поверьте. Но каким образом все это может касаться
меня?
- Я уверен, вы здесь ни при чем, мистер Пибоди. Но вы появились у нас
недавно и человек сравнительно чужой, а... впрочем, все равно вы это узнали
бы рано или поздно... словом, фамилия Пибоди не пользуется у нас большой
популярностью, скорее наоборот - у многих в здешней округе она вызывает
сильнейшее раздражение и даже ненависть.
Я больше уже не пытался скрыть свое изумление.
- Но почему?
- Видите ли, очень многие люди слепо верят всякого рода сплетням, как
бы они ни были смехотворно нелепы, - Хопкинс чуть помолчал и продолжил. -
Вы уже достаточно взрослый и серьезный человек и, надеюсь, в состоянии
понять и оценить, что это значит - особенно для такой сельской глубинки,
как наша. Еще в бытность мою ребенком о вашем прадеде рассказывали массу
всяческих небылиц, но факты таковы: в течение всех лет, что он прожил в
своем поместье, у многих семей в этих местах периодически исчезали
маленькие дети, причем исчезали бесследно, так что сегодня всем старожилам
первым же делом пришло в голову сопоставить два разных события: появление в
усадьбе нового человека из семейства Пибоди и новое чудовищное
преступление, по всем признакам чрезвычайно похожее на те трагедии, которые
молва всегда связывала с одним из членов вашего рода.
- Но это же абсурд!
- Безусловно, вы правы, - поспешно согласился старый адвокат, но в
голосе его, вполне любезном и дружелюбном, не чувствовалось уверенности, -
однако все обстоит именно так, как я вам описал. И потом, сейчас уже
апрель, и до Вальпургиевой ночи осталось меньше месяца.
Боюсь, при последних его словах я побледнел настолько, что это уже не
могло остаться незамеченным.
- Полноте, мистер Пибоди, - сказал Хопкинс, неудачно пытаясь войти в
шутливо-фамильярный тон, - уж вы-то наверняка знаете, что здесь все и
всегда считали вашего прадеда чернокнижником и колдуном!..
Когда я несколько минут спустя докидал дом этого славного джентльмена,
мысли мои пребывали в ужаснейшем беспорядке. Несмотря на приводившие меня в
ярость презрительные и - как я не без злорадства отметил - испуганные
взгляды встречных обывателей, я был гораздо сильнее обеспокоен одним
внезапно закравшимся мне в душу подозрением: а не было ли и впрямь какой-то
связи между событиями этого дня и тем, что привиделось мне прошлой ночью?
Итак, попробуем рассуждать здраво: накануне мой незабвенный предок является
мне в ряде неясных и причудливых сновидений, а на следующий день о нем
вдруг заходит разговор при обстоятельствах, уже гораздо более зловещих и -
что особенно важно - более реальных. Хотя, с другой стороны, я узнал в
городке не так уж много, разве что выяснил причину неприязненного отношения
местных жителей к Эзафу Пибоди - они, народ в большинстве своем
невежественный и суеверный, считали его магом, колдуном, злым волшебником -
в общем, тем, кто знается почем зря со всякой нечистой силой; но это было
всего лишь их субъективное мнение. Не стараясь теперь уже соблюдать хотя бы
видимость приличия, я протолкался сквозь группу людей, которые, в свою
очередь шарахались от меня, как от прокаженного, уселся в свой автомобиль и
поехал oбpaтно в усадьбу. По приезде нервы мои подверглись еще одному
испытанию - к двери был прибит гвоздями большой кусок фанеры, на котором
кто-то из моих безграмотных соседей коряво нацарапал карандашом:
"ПРОВАЛИВАЙ ПРОЧ - А ТО БУДИТ ХУДО".
3
Отчасти, быть может, под влиянием всех описанных выше неприятных
событий следующая ночь прошла еще тревожнее, чем две предыдущих.
Единственным, хотя и немаловажным, отличием была достаточно
последовательная смена видений и цельность общей картины сна. Опять мне
являлся мой прадед Эзаф Пибоди, но сейчас отдельные черты его внешности,
ранее не бросавшиеся в глаза, как бы разрослись, обрели пугающие вес и
значимость. Огромный черный кот был при нем и тоже выглядел весьма
угрожающе - шерсть дыбом, уши нацелены прямо вперед, хвост поднят торчком;
в таком виде эта тварь сопровождала своего хозяина, беззвучно скользя у его
ноги или чуть позади. Старик нес в руках какой-то предмет - не могу сказать
в точности, что это было, поскольку изображение начало расплываться и я
увидел только большое белое или бледно-розовое пятно. Он двигался через
лес, через поля и огороды, мимо темных домов и отдельно стоящих деревьев;
он проходил какими-то узкими коридорами, а один раз - могу поклясться - я
видел его внутри глухого закрытого склепа или гробницы. Кроме того, я
неоднократно узнавал в декорациях снов отдельные внутренние помещения
старой усадьбы. Этой ночью у Эзафа Пибоди объявился еще один постоянный
спутник - Черный Человек, не негр, нет, гораздо чернее, чернее ночи, чернее
самой тьмы; Он держался все время немного поодаль, и лишь иногда я угадывал
страшный уродливый лик в том сгустке мрака, из глубины которого мрачно
сверкали два огненно-красных глаза. Были там еще всевозможные мелкие твари,
то и дело мелькавшие рядом со стариком: крысы, летучие мыши. еще какие-то
отвратительные существа - помесь крысы и человека. Временами до меня даже
доносились звуки - сдавленный крик, детский плач и одновременно дикий
торжествующий хохот, а затем чей-то монотонный голос нараспев произнес:
"Эзаф уже возвращается. Эзаф уже начинает расти".
Когда я наконец очнулся и увидел, как предрассветные сумерки медленно
вливаются в окно спальни, я долго не мог отделаться от звуков детского
плача, который, казалась, раздавался где-то поблизости, уже внутри самого
дома. Больше я не засыпал, но продолжал лежать неподвижно с широко
открытыми глазами и думать о том, какие еще новые сюрпризы принесет мне
грядущая ночь, и следующая за ней и еще многие другие ночи, подобные этой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10