Приезд из Бостона бригады рабочих-поляков временно отвлек меня от всех
тревог, связанных с ночными кошмарами. Старший над ними, коренастый мужчина
по имени Джон Чичиорка - или что-то вроде того - оказался малым весьма
толковым и пользовался у подчиненных непререкаемым авторитетом. На вид ему
было лет пятьдесят, и я особо отметил его на редкость хорошо развитую
мускулатуру; приказания, которые он отдавал трем другим рабочим,
исполнялись ими с какой-то даже чрезмерной поспешностью - заметно было что
они побаиваются его гнева. По словам бригадира, они договорились с моим
архитектором, что прибудут сюда через неделю, так как у них еще оставалась
одна незаконченная работа в Бостоне, но ту работу внезапно пришлось
отложить, и вот они здесь: из Бостона поляки отправили архитектору
телеграмму с сообщением о своем скором приезде. Они, в сущности, были
готовы приступить к работе немедленно, не дожидаясь архитектора, поскольку
тот еще в прошлую встречу передал им необходимые планы и чертежи и звел
бригадира в курс дела.
Не долго думая, я дал им первое задание - снять слой штукатурки с
северной стены комнаты, находившейся на первом этаже как раз под тайником.
При этом им следовало действовать осторожно и аккуратно, дабы не повредить
стойки, поддерживавшие перекрытия второго этажа. В дальнейшем предстояло
очистить все стены комнаты и заново их оштукатурить, так как старый
раствор, изготовленный когда-то вручную, еще дедовским способом (в чем я
убедился, осмотрев один из первых отколотых ими кусков) давно уже выцвел и
растрескался, сделав эту комнату практически непригодной для проживания.
Такие же точно ремонтные работы были совсем недавно проведены в той части
дома, которую я в данный момент населял, но тогда это заняло куда больше
времени, поскольку изменения вносились не только в отделку, но и в
планировку всех помещений.
Я понаблюдал немного за их работой, а затем пошел к себе и начал было
уже привыкать к равномерному грохоту молотков и треску отдираемых планок,
когда вдруг разом наступила тишина. Подождав несколько секунд, я поднялся
со стула и вышел в нижний холл, где и застал все троих неподвижно
сгрудившимися у стены. Но вот они попятились назад, торопливо осеняя себя
крестными знамениями, а затем сорвались с места и, толкая друг друга,
ринулись вон из дома. Пробегая мимо меня, Чичиорка прокричал какое-то
невнятное ругательство - должно быть, по-польски, - лицо же его было
искажено страхом и яростью. Мгновение спустя вся компания была уже на
улице, мотор их машины взревел на максимальных оборотах, взвизгнули
рессоры, и шум этот начал стремительно удаляться от усадьбы.
Крайне удивленный и обескураженный, я повернулся и посмотрел на то
место, где только что велись работы. Они успели уже снять значительную
часть штукатурки и сетки, на которой та лепилась, их рабочие инструменты
все еще валялись на полу. Последнее, что они сделали - это вскрыли часть
стены сразу за плинтусом, где с прошлых лет накопилось огромное количество
разного хлама и мусора. Только приблизившись к стене почти вплотную, я смог
разглядеть то, что привело этих бездельников в такой неописуемый ужас и
заставило столь паническим образом покинуть мой дом.
У основания стены, в узком пространстве за плинтусом, среди давно
пожелтевших, обглоданных мышами бумаг, на которых тем не менее еще можно
было различить странные каббалистические рисунки и знаки, среди жутких
орудий смерти и уничтожения - коротких ножей и кинжалов, заржавевших скорее
от крови, чем от сырости - лежали маленькие черепа и кости как минимум
троих детей!
Я далеко не сразу поверил собственным глазам - выходит, все эти пустые
нелепые бредни, которых я накануне вдоволь наслушался у Ахава Хопкинса, не
были столь уж нелепыми и пустыми? За один-единственный миг я понял очень
многое. Итак: при жизни моего прадеда в окрестностях усадьбы с удивительным
постоянством бесследно исчезали дети; его подозревали в черной магии и
колдовстве, в исполнении тайных сатанинских обрядов, составной частью
которых было жертвоприношение невинных младенцев, - и вот здесь, в стенах
дома я нахожу неоспоримые доказательства, подтверждающие правоту тех, кто
обвинял его в нечестивых и гнусных деяниях.
Выйдя наконец из состояния шока, я понял, что мне надлежит действовать
как можно быстрее. Если об этом открытии станет известно в округе, мое
дальнейшее пребывание здесь превратится в нескончаемую травлю - об этом уж
позаботятся все чадолюбивые и богобоязненные соседи. Оставив колебания, я
бросился в свою комнату, схватил первую попавшуюся картонную коробку,
вернулся к пролому и тщательно собрал в нее все, что мне удалось найти,
вплоть до мельчайшей косточки. Затем я перенес этот страшный груз в наш
фамильный склеп и высыпал кости в пустую нишу, некогда хранившую в себе
тело Джедедии Пибоди. По счастью, хрупкие детские черепа в процессе
транспортировки, раскрошились на мелкие осколки, так что со стороны все это
теперь смотрелось лишь как полуистлевшая груда останков давным-давно
умершего человека, и только специальная экспертиза могла бы установить
происхождение костей,- экспертиза, необходимость которой в данном случае
вряд ли кому могла прийти в голову. Таким образом я успел уничтожить улики
и был готов отрицать как досужий вымысел или как обман зрения все, что бы
ни наговорили рабочие архитектору. Впрочем, на сей счет я беспокоился зря,
ибо насмерть перепуганные поляки так и не открыли ему настоящую причину
своего бегства из усадьбы.
Между тем я не стал ждать приезда архитектора, чтобы узнать от него все
эти подробности - в конце концов такого poдa происшествия должны были
больше волновать его, чем меня, поскольку наем работников для усадьбы
значился в условиях заключенного с ним контракта, но, следуя неизвестно
откуда возникшему инстинктивному побуждению, отправился наверх в тайную
комнату, прихватив с собой мощный электрический фонарь и вооружась твердым
намерением покончить раз и навсегда со всеми загадками этого дома. Долго
искать мне не пришлось - едва луч света упал в открывшийся проем двери, как
по спинемоей пробежал холодок, - на полу рядом со следами, оставленными
мной и архитектором во время нашего первого краткого визита, были отчетливо
видны иные, еще более свежие следы; стало быть, некто - или нечто - посещал
эту комнату совсем недавно, уже после нас. Следы были хорошо различимы, и
мне не составило труда определить, что одни из них принадлежали босым ногам
человека, а другие - я совершенно уверен - кошачьим лапам. Но наибольшее
впечатление на меня произвел даже не сам факт чьего-то незримого
присутствия, а то, что следы брали начало из северо-восточного угла
комнаты, где, учитывая ее уродливо-абсурдную геометрию, не было достаточно
пространства для передвижения не только человека, но даже и кота - под
таким наклоном сходились в этом месте пол и крыша.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10