Начвоздухарм XI".
В районе Нахичевани дашнаки окружили одну из наших дивизий. Бойцы героически отражали атаки врага, но положение сложилось критическое: советские деньги здесь не признавали, хлеб и мясо дивизия с трудом доставала у населения в обмен на лошадей и сбрую. Тогда Реввоенсовет 11-й армии принял решение отправить самолетом пять пудов золота. На станцию Навтлуг прибыло несколько легковых машин. В одной из них приехал Серго Орджоникидзе. Мотористы Кужекин и Ганс-Ломан погрузили золото в самолет. Обращаясь к Мельникову и Кудрину, Орджоникидзе сказал:
- Вы летите в тыл противника. Будьте осторожны!
Самолет оторвался от земли, набрал высоту и лег на курс. Через несколько часов из дивизии сообщили, что золото доставлено благополучно. 29 марта 1921 года командующий войсками Армении доносил: "Прилет летчиков в район расположения вверенных мне войск произвел в высшей степени благоприятное впечатление на части. Самолет при перелете им линии боевого расположения был встречен с громадным подъемом духа и единодушным "ура".
Всеволод Мельников и Борис Кудрин блестяще выполнили свою задачу, доставив груз в полной сохранности, за что от лица Армянской Красной Армии приношу им сердечную благодарность. Установление прямой связи при посредстве самолета внесло живую струю в жизнь вверенных мне войск, которые после сорокадневной стоянки на позиции и ведения изнурительных боев при недостаточном питании вновь воспрянули духом. Все это всецело отношу к столь блестяще выполненной задаче".
Учитывая необычайную трудность трехсотпятидесятиверстного перелета над высокими горами и глубокими ущельями, Реввоенсовет армии объявил летчикам Всеволоду Мельникову и Борису Кудрину благодарность. А 1 мая 1921 года на Тифлисском аэродроме им были вручены ордена Красного Знамени.
После разгрома контрреволюционных сил в Закавказье повсеместно началось формирование национальных ВВС. В Армении и Азербайджане приступили к созданию авиационных крыльев, в Грузии - авиационного дивизиона. К этому времени почти все авиачасти 11-й армии сосредоточились на Тифлисском аэродромном узле. В состав воздушного флота армии из Сибири под командованием летчика-наблюдателя Савинова прибыл 5-й авиаотряд. Помощь сибиряков еще более укрепила узы боевой дружбы русского народа с братьями в Закавказье.
Осенью 1921 года несколько авиационных отрядов, а также 1-й истребительный дивизион были отправлены в Петроград и другие города для переформирования. В Закавказье осталось несколько отрядов и Грузинский авиадивизион.
Меня назначили на должность комиссара азербайджанского крыла, которым командовал опытный боевой летчик Аркадий Романов. Крыло входило в состав Азербайджанской дивизии, во главе которой стоял талантливый военачальник Хан-Нахичеванский. Впоследствии он работал преподавателем в академии имени М. В. Фрунзе.
В штабе авиакрыла работала чертежницей дочь учителя С. Р. Хиршберг. Вскоре она стала моей женой. Она всегда была и остается моим лучшим другом, куда бы ни забросила нас судьба - в Закавказье, Заполярье, за рубежи родной страны.
Страна переходила на рельсы мирной жизни. Армия сокращалась, в ее рядах остались наиболее подготовленные и грамотные командиры. Многих посылали на курсы, в военные училища, а некоторые уходили на учебу в гражданские вузы.
В ту пору в городах впервые были организованы курсы по подготовке рабочей молодежи в высшие учебные заведения, получившие позже название рабфаков. Срок обучения был двухгодичный. На эти курсы поступил и я. Занимался вечерами, в часы, свободные от службы. Окончив курсы, я сдал вступительные экзамены в Бакинский политехнический институт, но учиться в нем не пришлось: мне не разрешили уволиться из армии.
Летчики авиакрыла не прекращали заниматься боевой подготовкой. Летали над морем и сушей. Во время одного из полетов на самолете М-9 первый летчик-азербайджанец Тепмур Мустафаев и летнаб Гаджиев обнаружили в Каспийском море участки с небольшими нефтяными фонтанчиками. Об этом немедленно сообщили начальнику "Азнефти" Серебровскому и главному инженеру Баринову.
Вскоре над морем вместе с летчиками появились и геологи. Морское дно особенно хорошо видно было с высоты пятисот - шестисот метров, и геологи определили, что здесь богатые нефтеносные участки. Сейчас над Каспием высится лес нефтяных вышек. На плавучих островах вырос целый город нефтяников. Но, видимо, мало кто знает, что богатства эти первыми открыли летчики.
Осенью 1923 года вся авиация Закавказских республик и Особой Краснознаменной армии объединилась в 47-й сводный авиационный отряд. Командиром назначили бывшего полковника царской армии Михаила Сергеевича Мачавариани, комиссаром утвердили меня. Штаб отряда находился в Навтлуге.
Признаться, сначала я весьма осторожно отнесся к Мачавариани. Однако вскоре убедился, что Михаил Сергеевич - человек высокой летной культуры, хороший товарищ. Правда, по характеру он был вспыльчив. Вмешательство комиссара в дела отряда он воспринимал как недоверие лично к нему. Однажды после какого-то спора Мачавариани предложил поехать в штаб и доложить Военному совету армии о наших разногласиях. Мы прибыли в зал заседаний, когда там присутствовали командующий 11-й армией С. А. Пугачев, члены Военного совета Г. К. Орджоникидзе и Ш. Элиава. Первым высказал свои претензии М. С. Мачавариани. Он обвинил меня в предвзятом отношении к офицерам, ранее служившим у мусаватистов и меньшевиков, утверждал, что он хорошо знает их, что им можно доверять. Я же считал, что всех летчиков надо внимательно изучить не только по личным делам, но и на практической работе - лучше всего в тылу страны. Члены Военного совета внимательно выслушали нас. Потом Элиава сказал:
- Вы правы, комиссар, продолжайте работать в этом направлении. Только не увлекайтесь. Во всем нужна мера.
Домой возвращались вместе. Меня радовало то, что после любых споров мы не обижались друг на друга. Нередко проводили вечера за дружеской беседой или партией биллиарда.
О Михаиле Сергеевиче у меня остались самые теплые воспоминания. Сейчас он живет на Кавказе.
Однажды проездом из Боржоми в Москву в отряде побывал начальник Военно-Воздушных Сил РККА Розенгольц, совершенно случайный человек в авиации. О его визите мы были предупреждены за несколько дней. Мачавариани, старый служака, очень волновался в ожидании большого начальника. Он буквально всех поднял на ноги: прибирали помещения, дворы, навели порядок в ангарах, готовили к смотру самолеты.
Наконец Розенгольц приехал. Он прошелся по авиагородку, бегло осмотрел мастерские, побывал в казарме. На прощание сказал:
- Мне все понравилось, только печи маслом не натерли.
И отбыл.
Мачавариани возмущался:
- Какой же это начальник Воздушных сил, черт побери!? Ничего не понимаю. Думал, самолеты посмотрит, с летчиками побеседует, а он - "печи маслом не натерли"... Скажи, комиссар, куда это годится?
К счастью, Розенгольц недолго пробыл во главе Военно-Воздушных Сил страны.
Наш авиаотряд имел на вооружении самолеты разных типов. Здесь были английские "сопвичи", "сопвичи-кемель", итальянские "сва", французские "сальмсон", из отечественных - "Лебедь-12", "ньюпоры". Потрепанные машины требовали ремонта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102