П. Кошелев. - Я невольно обратил внимание, как сжались его кулаки, и он тихо сказал присутствующим: - Я попрошу всех выйти из комнаты, мне надо поговорить с товарищем наедине.
Не известно, чем кончился их разговор. Только когда погиб Бецис (от прямого попадания зенитного снаряда его самолет взорвался в воздухе), молодой летчик поклялся, что он будет мстить за комиссара, ставшего для него на фронте родным отцом. Летчик сдержал свое слово. Уже через год за боевые дела он был награжден двумя орденами.
Весной 1942 года летчикам 223-й бомбардировочной дивизии пришлось летать из Задонска под Барвенково. Маршруты были очень большими, и мы не могли организовать сквозного прикрытия своими истребителями. Эту задачу обеспечивало командование ВВС Юго-Западного фронта.
Однажды девятку Пе-2 повел на задание Юрий Николаевич Горбко. Наши наземные войска вели упорные бои за Донбасс, и, естественно, им нужна была поддержка с воздуха. На маршруте почему-то не оказалось истребителей прикрытия, и Горбко решил идти на цель без них. Летчики выполнили боевой приказ, но понесли тяжелую утрату. Как только перетянули через линию фронта, Горбко посадил горящую машину на болото. Приборной доской ему придавило ноги. Попытка штурмана и стрелка-радиста помочь командиру не удалась.
Передавая партийный билет и ордена боевым друзьям, Горбко крикнул:
- Бегите от самолета! Сейчас он взорвется. Прощайте, друзья...
Едва штурман и радист отбежали, как раздался взрыв. Останки Юрия Николаевича были доставлены в Елец. Там он и похоронен вместе с другими бойцами, отдавшими свою жизнь за Отечество.
В тот же день не вернулся с боевого задания комдив И. К. Костенко.
Глубинка России
В начале июня 1942 года противник стал сосредоточивать главную группировку своих войск в районе Курска. Чтобы дезориентировать советское командование, немцы организовали оперативную маскировку, давая понять, что они перебрасывают крупные силы в район Орла. По дорогам между Курском и Орлом продвигались большие механизированные колонны противника. Ночью - к Курску, днем - к Орлу. Враг очень искусно маскировался, и на первых порах ему удалось ввести нас в заблуждение. Разведывательное управление Брянского фронта упорно придерживалось мнения, что главные силы противник сосредоточивает на правом крыле фронта, в районе Мценск, Орел. Лишь в результате интенсивных полетов воздушных разведчиков 18 - 20 июня штаб 2-й воздушной армии получил достоверные сведения о том, что наиболее крупные группировки немецко-фашистских войск в действительности находятся значительно южнее, в районе Курск, Щигры.
Вместе с офицерами разведотдела штаба армии я прибыл к командующему фронтом и доложил о результатах разведки.
- А не ошибаются летчики? Разведчики фронта настаивают, что главные силы противника по-прежнему остаются в районе Орла, Мценска. Где гарантия, что завтра же враг не поведет отсюда наступления на Москву? - спросил командующий.
Такой гарантии, конечно, дать было нельзя, поэтому командующий в переговорах со Ставкой 21 июня довольно осторожно оценивал обстановку: "Я отнюдь не считаю снятой вероятность активных действий противника в лице 2-й танковой армии и 2-й армии из районов Орел, Мценск и Волхов, Малоархангельск, Дросково..."
У него, видимо, были основания именно так оценивать намерения противника: он располагал не только сведениями воздушной разведки, но и другими источниками информации. И лишь когда на рассвете 28 июня началось немецкое наступление на Воронеж, нам окончательно стала ясна обстановка. Невольно возникла мысль: "А не следовало ли во время доклада командующему фронтом настойчивее отстаивать свое мнение?"
С чувством горечи вспоминаешь сейчас и другие промахи, которых можно было избежать. Досаднее всего, что противник немедленно использовал наши оплошности.
Однажды командующий фронтом спросил меня:
- Вы разговаривали вчера с командирами дивизий по радио?
- Нет, - уверенно ответил я.
- Тогда слушайте перехваченную нами разведсводку немцев: "Радиоразведкой вскрыта дислокация штаба 2-й воздушной армии..."
И далее приводились точные координаты нашего штаба.
- Разберитесь, почему вопреки запрещению ведется радиообмен! - приказал комфронта.
Прибыв в штаб, я установил, что наши радисты всего лишь провели проверку связи, и этого оказалось вполне достаточно для противника. Конечно, немедленно было приказано не производить никакого радиообмена до начала активных боевых действий. Это правило соблюдалось в дальнейшем неукоснительно.
А вот еще один случай. Во второй половине мая наши летчики сбили немецкий самолет-разведчик и обнаружили фотопленку со многими советскими аэродромами в полосе Брянского фронта. Такие сведения дали бы в руки противнику большие козыри: он мог безошибочно наносить точные удары по нашим площадкам.
Пришлось немедленно перебазировать части, которые оказались в непосредственной близости к линии фронта, на глубинные аэродромы. Начальнику аэродромного отдела штаба тыла Б. Д. Круглову и его помощнику по маскировочной службе В. И. Лукьянову было приказано форсировать оборудование ложных взлетно-посадочных площадок. И не зря.
В первые же дни наступления враг совершил двадцать массированных налетов на ложные, и только три - на действующие аэродромы. Так, на бутафорскую площадку в районе Кшени было совершено только за день двести двадцать семь самолето-вылетов. Команда одного из ложных аэродромов, привлекавшая на себя удары немецких самолетов, геройски погибла под бомбежкой.
Немцы сосредоточили довольно мощный авиационный кулак. По сведениям, имевшимся у нас, к конце июня на Брянском фронте действовали эскадры 8-го авиационного корпуса 4-го воздушного флота противника. Наши разведчики обнаружили на его аэродромах 310 бомбардировщиков, около сотни истребителей и до полусотни разведчиков, корректировщиков и других самолетов. Перед началом наступления фашисты перебазировали к линии фронта еще ряд авиасоединений, и состав их авиационной группировки увеличился до 800 - 1000 самолетов.
А чем располагала 2-я воздушная армия? К началу активных боевых действий мы имели три истребительные, три штурмовые, две бомбардировочные и одну ночную бомбардировочную дивизии. Однако во всех соединениях был большой некомплект самолетов и летного состава. Армия располагала 106 истребителями, 91 штурмовиком, 106 дневными и 71 ночным бомбардировщиками - всего 374 самолетами, из которых одну треть составляли машины устаревших конструкций. Таким образом, немцы превосходили нас по общей численности самолетов в 2,5 - 3 раза, а по количеству бомбардировщиков - в 4 - 5 раз.
Почти до конца июня авиация противника не проявляла высокой активности, ограничивая свою деятельность разведывательными полетами. Только иногда мелкие группы фашистских бомбардировщиков наносили беспокоящие удары по войскам переднего края.
У фашистов уже стало правилом: крупные операции начинать на рассвете. Так было и здесь, под Воронежем.
В 3 часа утра 28 июня гул авиационной бомбардировки слился с раскатами артиллерийской канонады. Над позициями 40-й и 21-й армий появились плотные колонны "юнкерсов" под прикрытием "мессершмиттов". Часть бомбардировщиков, пересекая линию фронта, устремилась к Воронежу, Ельцу, Старому Осколу, к аэродромам и железнодорожным узлам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102
Не известно, чем кончился их разговор. Только когда погиб Бецис (от прямого попадания зенитного снаряда его самолет взорвался в воздухе), молодой летчик поклялся, что он будет мстить за комиссара, ставшего для него на фронте родным отцом. Летчик сдержал свое слово. Уже через год за боевые дела он был награжден двумя орденами.
Весной 1942 года летчикам 223-й бомбардировочной дивизии пришлось летать из Задонска под Барвенково. Маршруты были очень большими, и мы не могли организовать сквозного прикрытия своими истребителями. Эту задачу обеспечивало командование ВВС Юго-Западного фронта.
Однажды девятку Пе-2 повел на задание Юрий Николаевич Горбко. Наши наземные войска вели упорные бои за Донбасс, и, естественно, им нужна была поддержка с воздуха. На маршруте почему-то не оказалось истребителей прикрытия, и Горбко решил идти на цель без них. Летчики выполнили боевой приказ, но понесли тяжелую утрату. Как только перетянули через линию фронта, Горбко посадил горящую машину на болото. Приборной доской ему придавило ноги. Попытка штурмана и стрелка-радиста помочь командиру не удалась.
Передавая партийный билет и ордена боевым друзьям, Горбко крикнул:
- Бегите от самолета! Сейчас он взорвется. Прощайте, друзья...
Едва штурман и радист отбежали, как раздался взрыв. Останки Юрия Николаевича были доставлены в Елец. Там он и похоронен вместе с другими бойцами, отдавшими свою жизнь за Отечество.
В тот же день не вернулся с боевого задания комдив И. К. Костенко.
Глубинка России
В начале июня 1942 года противник стал сосредоточивать главную группировку своих войск в районе Курска. Чтобы дезориентировать советское командование, немцы организовали оперативную маскировку, давая понять, что они перебрасывают крупные силы в район Орла. По дорогам между Курском и Орлом продвигались большие механизированные колонны противника. Ночью - к Курску, днем - к Орлу. Враг очень искусно маскировался, и на первых порах ему удалось ввести нас в заблуждение. Разведывательное управление Брянского фронта упорно придерживалось мнения, что главные силы противник сосредоточивает на правом крыле фронта, в районе Мценск, Орел. Лишь в результате интенсивных полетов воздушных разведчиков 18 - 20 июня штаб 2-й воздушной армии получил достоверные сведения о том, что наиболее крупные группировки немецко-фашистских войск в действительности находятся значительно южнее, в районе Курск, Щигры.
Вместе с офицерами разведотдела штаба армии я прибыл к командующему фронтом и доложил о результатах разведки.
- А не ошибаются летчики? Разведчики фронта настаивают, что главные силы противника по-прежнему остаются в районе Орла, Мценска. Где гарантия, что завтра же враг не поведет отсюда наступления на Москву? - спросил командующий.
Такой гарантии, конечно, дать было нельзя, поэтому командующий в переговорах со Ставкой 21 июня довольно осторожно оценивал обстановку: "Я отнюдь не считаю снятой вероятность активных действий противника в лице 2-й танковой армии и 2-й армии из районов Орел, Мценск и Волхов, Малоархангельск, Дросково..."
У него, видимо, были основания именно так оценивать намерения противника: он располагал не только сведениями воздушной разведки, но и другими источниками информации. И лишь когда на рассвете 28 июня началось немецкое наступление на Воронеж, нам окончательно стала ясна обстановка. Невольно возникла мысль: "А не следовало ли во время доклада командующему фронтом настойчивее отстаивать свое мнение?"
С чувством горечи вспоминаешь сейчас и другие промахи, которых можно было избежать. Досаднее всего, что противник немедленно использовал наши оплошности.
Однажды командующий фронтом спросил меня:
- Вы разговаривали вчера с командирами дивизий по радио?
- Нет, - уверенно ответил я.
- Тогда слушайте перехваченную нами разведсводку немцев: "Радиоразведкой вскрыта дислокация штаба 2-й воздушной армии..."
И далее приводились точные координаты нашего штаба.
- Разберитесь, почему вопреки запрещению ведется радиообмен! - приказал комфронта.
Прибыв в штаб, я установил, что наши радисты всего лишь провели проверку связи, и этого оказалось вполне достаточно для противника. Конечно, немедленно было приказано не производить никакого радиообмена до начала активных боевых действий. Это правило соблюдалось в дальнейшем неукоснительно.
А вот еще один случай. Во второй половине мая наши летчики сбили немецкий самолет-разведчик и обнаружили фотопленку со многими советскими аэродромами в полосе Брянского фронта. Такие сведения дали бы в руки противнику большие козыри: он мог безошибочно наносить точные удары по нашим площадкам.
Пришлось немедленно перебазировать части, которые оказались в непосредственной близости к линии фронта, на глубинные аэродромы. Начальнику аэродромного отдела штаба тыла Б. Д. Круглову и его помощнику по маскировочной службе В. И. Лукьянову было приказано форсировать оборудование ложных взлетно-посадочных площадок. И не зря.
В первые же дни наступления враг совершил двадцать массированных налетов на ложные, и только три - на действующие аэродромы. Так, на бутафорскую площадку в районе Кшени было совершено только за день двести двадцать семь самолето-вылетов. Команда одного из ложных аэродромов, привлекавшая на себя удары немецких самолетов, геройски погибла под бомбежкой.
Немцы сосредоточили довольно мощный авиационный кулак. По сведениям, имевшимся у нас, к конце июня на Брянском фронте действовали эскадры 8-го авиационного корпуса 4-го воздушного флота противника. Наши разведчики обнаружили на его аэродромах 310 бомбардировщиков, около сотни истребителей и до полусотни разведчиков, корректировщиков и других самолетов. Перед началом наступления фашисты перебазировали к линии фронта еще ряд авиасоединений, и состав их авиационной группировки увеличился до 800 - 1000 самолетов.
А чем располагала 2-я воздушная армия? К началу активных боевых действий мы имели три истребительные, три штурмовые, две бомбардировочные и одну ночную бомбардировочную дивизии. Однако во всех соединениях был большой некомплект самолетов и летного состава. Армия располагала 106 истребителями, 91 штурмовиком, 106 дневными и 71 ночным бомбардировщиками - всего 374 самолетами, из которых одну треть составляли машины устаревших конструкций. Таким образом, немцы превосходили нас по общей численности самолетов в 2,5 - 3 раза, а по количеству бомбардировщиков - в 4 - 5 раз.
Почти до конца июня авиация противника не проявляла высокой активности, ограничивая свою деятельность разведывательными полетами. Только иногда мелкие группы фашистских бомбардировщиков наносили беспокоящие удары по войскам переднего края.
У фашистов уже стало правилом: крупные операции начинать на рассвете. Так было и здесь, под Воронежем.
В 3 часа утра 28 июня гул авиационной бомбардировки слился с раскатами артиллерийской канонады. Над позициями 40-й и 21-й армий появились плотные колонны "юнкерсов" под прикрытием "мессершмиттов". Часть бомбардировщиков, пересекая линию фронта, устремилась к Воронежу, Ельцу, Старому Осколу, к аэродромам и железнодорожным узлам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102