они двигались медленно,
неуверенно, порой надолго замирали, будто кислородный аппарат Лангнера
перестал работать. А резкий блеск в радаре был очень далеко: на
координатной сетке, прочерчивающей стекло, он сверкал в самом низу экрана,
за полтора километра по прямой линии, значит, уже где-то среди огромных
вздыбившихся скал под Солнечными Воротами. И больше он не двигался. При
каждом обороте водящего луча он вспыхивал в том же самом месте. Лангнер
упал? Лежит там - без сознания?
Пиркс выскочил в коридор. Надо в шлюзовую камеру, наружу! Он кинулся
к герметической двери. Но, когда он пробегал мимо кухни, что-то бросилось
ему в глаза, черное, на белой скатерти. Фотопластинки, которые он принес
и машинально бросил здесь, испуганный отсутствием Лангнера... Это словно
парализовало Пиркса. Он стоял у дверей камеры, держа в руках шлем, и не
двигался с места.
"Все так же, как тогда. Все так же, - думал он. - Он готовил ужин и
вдруг вышел. Сейчас я выйду за ним и... и оба мы не вернемся. Через
несколько часов "Циолковский" начнет вызывать нас по радио. Ответа не
будет..."
"Сумасшедший, иди! - кричало что-то в нем. - Чего ты ждешь? Он лежит
там! Может, его захватила лавина, она сорвалась с вершины, ты не слышал,
ведь здесь ничего не слышно, он еще жив, он не движется, но жив, он дышит,
торопись..."
Однако Пиркс не двигался. Вдруг он круто повернулся, бросился в
помещение радиостанции и внимательно присмотрелся к индикаторам. Никаких
перемен не было. Через каждые четыре-пять секунд - медленный взмах
крылышек "мотылька", подрагивающий, неуверенный. И блеск в радаре - на
краю пропасти...
Пиркс проверил угол наклона антенны: он был минимальным. Антенна уже
не охватывала территории, прилегающей к станции, - она посылала импульсы
на максимальное расстояние. Пиркс вплотную приблизил лицо к глазку.
И тогда он заметил нечто странное. Зеленый "мотылек" не только складывал и
расправлял "крылышки", но в то же время мерно подрагивал, будто на слабый
дыхательный ритм накладывался другой, гораздо более быстрый. Судорога
агонии? Конвульсии? Там умирал человек, а он с полуоткрытым ртом жадно
всматривался в движения катодного огонька, все те же - и замедленные,
и отмеченные иным ритмом. Вдруг, сам толком не понимая, почему он это
делает, Пиркс схватил кабель антенны и вырвал его из гнезда. Случилось
нечто поразительное: индикатор с отключенной антенной, оторванный от
внешних импульсов, не замер: "крылышки" все продолжали трепетать...
Все в том же непонятном оцепенении Пиркс бросился к пульту и увеличил
угол наклона радарной антенны. Далекая искорка, застывшая под Солнечными
Воротами, начала двигаться к рамке экрана. Радар выхватывал из мрака все
более близкие участки местности - и вдруг на экране появилась новая
вспышка, гораздо ярче и сильнее. Второй скафандр!
Это наверняка был человек. Он двигался. Медленно, мерно спускался
вниз, сворачивал то влево, то вправо, видимо обходя какие-то препятствия,
и направлялся к Солнечным Воротам, к той, другой, далекой искорке -
к другому человеку?
У Пиркса глаза на лоб полезли. На экране действительно светились две
искры: близкая - движущаяся и далекая - неподвижная. На станции было
только два человека - Лангнер и он, Пиркс. Аппаратура показывала, что их
трое. Третьего быть не могло. Значит, аппаратура лгала.
Он еще не успел до конца продумать все это, как был уже в камере -
с ракетницей и патронами. Еще через минуту он стоял на куполе и палил
сигнальными ракетами, целясь в одном направлении - прямо вниз, в сторону
Солнечных Ворот. Пиркс едва успевал выбрасывать горячие гильзы. Тяжелая
рукоятка ракетницы прыгала у него в руке. Он не слышал, только ощущал
легкую отдачу после нажатия спускового крючка, потом расцветали полосы
света, алмазная зелень и пурпурное пламя, брызжущее красными каплями, и
фонтаны сапфировых звезд... Он все стрелял и стрелял. Наконец внизу, в
нескончаемом мраке, вспыхнул ответный огонек, и оранжевая звезда,
взорвавшись над головой у Пиркса, осветила его и осыпала, словно в
награду, дождем пламенных страусовых перьев. И вторая - дождем шафранного
золота...
Он стрелял. И тот стрелял, возвращаясь: вспышки выстрелов все
сближались. Наконец в свете одной из вспышек Пиркс увидел призрачный
силуэт Лангнера. Он внезапно ослабел. Все его тело покрылось испариной.
Даже голова. Он весь взмок, будто из воды вылез. Не выпуская ракетницы,
Пиркс уселся, потому что ноги стали ватными. Он свесил их в открытый люк
и, тяжело дыша, ждал Лангнера, который был уже рядом.
Это случилось так. Когда Пиркс ушел, Лангнер, хлопоча в кухне, не
следил за приборами. Он посмотрел на них лишь через несколько минут.
Точно неизвестно, через сколько именно. Во всяком случае, это,
по-видимому, было тогда, когда Пиркс возился с гаснущим фонариком. Когда
он исчез из поля зрения радара, автомат начал уменьшать угол наклона
антенны, и это продолжалось до тех пор, пока кружащийся лучик не коснулся
подножия Солнечных Ворот. Лангнер увидел там сверкающую искру и принял ее
за отражение скафандра, тем более что ее неподвижность объясняли показания
"магического глаза"; этот человек (Лангнер, конечно, подумал, что это
Пиркс) дышал так, будто потерял сознание и задыхался. Лангнер тотчас надел
скафандр и бросился на помощь.
В действительности искорка в радаре фиксировала ближайшую из шеренги
алюминиевых мачт - ту, что стоит над пропастью. Лангнер, может, и
разобрался бы в своей ошибке, но ведь были еще показания глазка, которые,
казалось, дополняли и подтверждали то, что показывал радар.
Газеты потом писали, что глазком и радаром ведала электронная
аппаратура вроде электронного мозга, а в нем во время гибели Роже
зафиксировался дыхательный ритм умирающего канадца, и, когда возникла
"аналогичная ситуация", электронный мозг воспроизвел этот ритм. И что
это - нечто вроде условного рефлекса, вызванного определенной
последовательностью электрических импульсов. На самом деле все обстояло
гораздо проще. На станции не было никакого электронного мозга, а только
автоматическое управление, не имевшее никакой "памяти". "Неправильный
ритм дыхания" возникал потому, что был пробит маленький конденсатор;
неисправность эта давала о себе знать, лишь когда был открыт или не
завинчен верхний входной люк. Напряжение тогда перескакивало с одного
контура на другой, и на сетке "магического глаза" возникало "биение". Оно
лишь на первый взгляд напоминало "агональное дыхание", ибо,
присмотревшись получше, можно было без труда заметить неестественное
дрожание зеленых "крылышек".
Лангнер уже шел к пропасти, где, как он думал, находится Пиркс, и
освещал себе путь рефлектором, а в особенно темных местах - ракетами. Два
ракетных выстрела и заметил Пиркс, возвращаясь на станцию. Через
четыре-пять минут Пиркс в свою очередь стал призывать Лангнера выстрелами
из ракетницы - и на этом приключение окончилось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21
неуверенно, порой надолго замирали, будто кислородный аппарат Лангнера
перестал работать. А резкий блеск в радаре был очень далеко: на
координатной сетке, прочерчивающей стекло, он сверкал в самом низу экрана,
за полтора километра по прямой линии, значит, уже где-то среди огромных
вздыбившихся скал под Солнечными Воротами. И больше он не двигался. При
каждом обороте водящего луча он вспыхивал в том же самом месте. Лангнер
упал? Лежит там - без сознания?
Пиркс выскочил в коридор. Надо в шлюзовую камеру, наружу! Он кинулся
к герметической двери. Но, когда он пробегал мимо кухни, что-то бросилось
ему в глаза, черное, на белой скатерти. Фотопластинки, которые он принес
и машинально бросил здесь, испуганный отсутствием Лангнера... Это словно
парализовало Пиркса. Он стоял у дверей камеры, держа в руках шлем, и не
двигался с места.
"Все так же, как тогда. Все так же, - думал он. - Он готовил ужин и
вдруг вышел. Сейчас я выйду за ним и... и оба мы не вернемся. Через
несколько часов "Циолковский" начнет вызывать нас по радио. Ответа не
будет..."
"Сумасшедший, иди! - кричало что-то в нем. - Чего ты ждешь? Он лежит
там! Может, его захватила лавина, она сорвалась с вершины, ты не слышал,
ведь здесь ничего не слышно, он еще жив, он не движется, но жив, он дышит,
торопись..."
Однако Пиркс не двигался. Вдруг он круто повернулся, бросился в
помещение радиостанции и внимательно присмотрелся к индикаторам. Никаких
перемен не было. Через каждые четыре-пять секунд - медленный взмах
крылышек "мотылька", подрагивающий, неуверенный. И блеск в радаре - на
краю пропасти...
Пиркс проверил угол наклона антенны: он был минимальным. Антенна уже
не охватывала территории, прилегающей к станции, - она посылала импульсы
на максимальное расстояние. Пиркс вплотную приблизил лицо к глазку.
И тогда он заметил нечто странное. Зеленый "мотылек" не только складывал и
расправлял "крылышки", но в то же время мерно подрагивал, будто на слабый
дыхательный ритм накладывался другой, гораздо более быстрый. Судорога
агонии? Конвульсии? Там умирал человек, а он с полуоткрытым ртом жадно
всматривался в движения катодного огонька, все те же - и замедленные,
и отмеченные иным ритмом. Вдруг, сам толком не понимая, почему он это
делает, Пиркс схватил кабель антенны и вырвал его из гнезда. Случилось
нечто поразительное: индикатор с отключенной антенной, оторванный от
внешних импульсов, не замер: "крылышки" все продолжали трепетать...
Все в том же непонятном оцепенении Пиркс бросился к пульту и увеличил
угол наклона радарной антенны. Далекая искорка, застывшая под Солнечными
Воротами, начала двигаться к рамке экрана. Радар выхватывал из мрака все
более близкие участки местности - и вдруг на экране появилась новая
вспышка, гораздо ярче и сильнее. Второй скафандр!
Это наверняка был человек. Он двигался. Медленно, мерно спускался
вниз, сворачивал то влево, то вправо, видимо обходя какие-то препятствия,
и направлялся к Солнечным Воротам, к той, другой, далекой искорке -
к другому человеку?
У Пиркса глаза на лоб полезли. На экране действительно светились две
искры: близкая - движущаяся и далекая - неподвижная. На станции было
только два человека - Лангнер и он, Пиркс. Аппаратура показывала, что их
трое. Третьего быть не могло. Значит, аппаратура лгала.
Он еще не успел до конца продумать все это, как был уже в камере -
с ракетницей и патронами. Еще через минуту он стоял на куполе и палил
сигнальными ракетами, целясь в одном направлении - прямо вниз, в сторону
Солнечных Ворот. Пиркс едва успевал выбрасывать горячие гильзы. Тяжелая
рукоятка ракетницы прыгала у него в руке. Он не слышал, только ощущал
легкую отдачу после нажатия спускового крючка, потом расцветали полосы
света, алмазная зелень и пурпурное пламя, брызжущее красными каплями, и
фонтаны сапфировых звезд... Он все стрелял и стрелял. Наконец внизу, в
нескончаемом мраке, вспыхнул ответный огонек, и оранжевая звезда,
взорвавшись над головой у Пиркса, осветила его и осыпала, словно в
награду, дождем пламенных страусовых перьев. И вторая - дождем шафранного
золота...
Он стрелял. И тот стрелял, возвращаясь: вспышки выстрелов все
сближались. Наконец в свете одной из вспышек Пиркс увидел призрачный
силуэт Лангнера. Он внезапно ослабел. Все его тело покрылось испариной.
Даже голова. Он весь взмок, будто из воды вылез. Не выпуская ракетницы,
Пиркс уселся, потому что ноги стали ватными. Он свесил их в открытый люк
и, тяжело дыша, ждал Лангнера, который был уже рядом.
Это случилось так. Когда Пиркс ушел, Лангнер, хлопоча в кухне, не
следил за приборами. Он посмотрел на них лишь через несколько минут.
Точно неизвестно, через сколько именно. Во всяком случае, это,
по-видимому, было тогда, когда Пиркс возился с гаснущим фонариком. Когда
он исчез из поля зрения радара, автомат начал уменьшать угол наклона
антенны, и это продолжалось до тех пор, пока кружащийся лучик не коснулся
подножия Солнечных Ворот. Лангнер увидел там сверкающую искру и принял ее
за отражение скафандра, тем более что ее неподвижность объясняли показания
"магического глаза"; этот человек (Лангнер, конечно, подумал, что это
Пиркс) дышал так, будто потерял сознание и задыхался. Лангнер тотчас надел
скафандр и бросился на помощь.
В действительности искорка в радаре фиксировала ближайшую из шеренги
алюминиевых мачт - ту, что стоит над пропастью. Лангнер, может, и
разобрался бы в своей ошибке, но ведь были еще показания глазка, которые,
казалось, дополняли и подтверждали то, что показывал радар.
Газеты потом писали, что глазком и радаром ведала электронная
аппаратура вроде электронного мозга, а в нем во время гибели Роже
зафиксировался дыхательный ритм умирающего канадца, и, когда возникла
"аналогичная ситуация", электронный мозг воспроизвел этот ритм. И что
это - нечто вроде условного рефлекса, вызванного определенной
последовательностью электрических импульсов. На самом деле все обстояло
гораздо проще. На станции не было никакого электронного мозга, а только
автоматическое управление, не имевшее никакой "памяти". "Неправильный
ритм дыхания" возникал потому, что был пробит маленький конденсатор;
неисправность эта давала о себе знать, лишь когда был открыт или не
завинчен верхний входной люк. Напряжение тогда перескакивало с одного
контура на другой, и на сетке "магического глаза" возникало "биение". Оно
лишь на первый взгляд напоминало "агональное дыхание", ибо,
присмотревшись получше, можно было без труда заметить неестественное
дрожание зеленых "крылышек".
Лангнер уже шел к пропасти, где, как он думал, находится Пиркс, и
освещал себе путь рефлектором, а в особенно темных местах - ракетами. Два
ракетных выстрела и заметил Пиркс, возвращаясь на станцию. Через
четыре-пять минут Пиркс в свою очередь стал призывать Лангнера выстрелами
из ракетницы - и на этом приключение окончилось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21