А Моисей в законе заповедал нам побивать таких камнями: Ты что скажешь?
Говорили же это, искушая Его, чтобы найти что-нибудь к обвинению Его. Но Иисус, наклонившись низко, писал перстом на земле, не обращая на них внимания.
Когда же продолжали спрашивать Его, он восклонившись сказал им: кто из вас без греха, первый брось в нее камень.
И опять, наклонившись низко писал на земле.
Они же, услышавши то и будучи обличаемы совестью, стали уходить один за другим, начиная от старших до последних; и остался один Иисус и женщина, стоящая посреди.
Иисус, восклонившись и не видя никого кроме женщины, сказал ей: женщина! где твои обвинители? никто не осудил тебя?
Она отвечала: никто, Господи! Иисус сказал ей: и Я не осуждаю тебя. Иди и впредь не греши».
А разве христианство в борьбе с проституцией пошло по этому указанному Иисусом пути?
Изумляет глубокое понимание Иисусом биологической основы проституции, понимание, что в конечном счете она объясняется присущим всем людям инстинктивным стремлением к половым излишествам, на которое он и указывает фарисеям в своих словах.
В дальнейшем христианская половая этика совершенно пропиталась эллинским духом, ее первоначальные воззрения изменились в смысле признания господствовавшей в древности двойственной морали и мизогинии, усиления принципа аскетизма и наложения клейма на половую жизнь. А с этим связан был и возврат к античному взгляду на проституцию как на «необходимое зло». Такое наступление реакции начинается с того момента, как апостолы возвестили учение Иисуса греко-римскому миру и как традиции классицизма во всеоружии выступили против простого и опирающегося на простые условия учения Иисуса. С течением времени это влияние усиливалось, и позднейшую христианскую половую этику со всеми ее последствиями (преследования ведьм, флагеллянтизм, сатанизм и т. д.) прямо можно назвать крайним преувеличением соответственных явлений древности.
Излагая главнейшие моменты в развитии христианской половой этики, обратим особое внимание на ее отношение к проституции.
Реакция в этой сфере начинается со смерти Иисуса. Уже Павел ясно обнаруживает женоненавистнические тенденции и решительно объявляет женщину гораздо ниже мужчины, мотивируя это грехопадением в раю, при котором была соблазнена женщина (I Тим.2; 11-14). Павел продолжает придерживаться античной оценки полов, согласно которой женщина есть человек второго порядка и потому должна быть поставлена ниже мужчины.
Аскетические тенденции этики Павла и его учение, что «плоть» вместилище зла, безусловно, являются продуктом иудео-эллинского умозрения александрийцев.
Для Павла брак, совершенно как у греков, представляет только необходимое зло, чтобы избежать блуда; мало того, даже в браке, по его мнению, идеалом является абсолютное половое воздержание. Павел – первый христианский защитник так называемого духовного брака, происхождение которого опять-таки связано с воззрениями греческой философии.
Проституцию и сношения с проститутками Павел осуждал самым решительным образом (I Кор.6; 13-18):
«Тело же не для блуда, но для Господа, и Господь для тела…
Разве не знаете, что тела ваши суть члены Христовы? Итак, отниму ли члены у Христа, чтобы сделать их членами блудницы? Да не будет!
Или не знаете, что совокупляющийся с блудницею становится одно тело с нею? ибо сказано: «два будут одна плоть».
А соединяющийся с Господом есть один дух (с Господом).
Бегайте блуда; всякий грех, какой делает человек, есть вне тела, а блудник грешит против собственного тела».
История христианской веры и христианской церкви после апостолов обнаруживает всевозрастающее влияние Греции. Неоплатонизм с его аскетизмом, учением о покаянии и искуплении, с его клеймением половой жизни, имел наиболее продолжительное влияние на христианство и наиболее видоизменил его, как это подробно изложено у Августина в седьмой книге его «Исповеди».
Мы изложим здесь вкратце половую этику старейших отцов церкви и христианских сект до Августина, чтобы затем осветить удивительную роль, которую играла проституция в истории древнейшего христианства, как в действительности, так и в легендах.
За немногими исключениями, в развитии христианских сект и выработке христианских догм во II-IV веках все яснее выступают аскетические и антисексуальные тенденции, все резче проявляются мизогиния и указания на превосходство мужчины перед женщиной. Появляются первые зачатки монашества и церковного аскетизма, получившие затем такое развитие в средние века. В одном из старейших христианских сочинений, написанном в 100 году, автор рассказывает о характерном видении. «Пастух» оставляет его на ночь одного с двенадцатью девушками, которые на вопрос, где ему переночевать, отвечают: «У нас ты должен спать, как брат, не как муж. Ты наш брат, и в будущем мы хотим служить тебе, мы любим тебя». И та, которая была, по-видимому, старшей между ними, начала меня целовать, а когда это увидали другие, они тоже начали меня целовать. И девушки положили полотняные нижние одежды на землю, уложили меня посредине, и ничего другого не делали, а только молились; и я тоже непрерывно молился вместе с ними. И я остался там вместе с девушками до второго часа утра. Затем появился пастух и сказал: «Но вы ведь ему не сделали ничего дурного?» «Спроси его самого», – сказали они. Я сказал ему: «Господин, я рад был переночевать с ними».
Проповедуемый здесь половой аскетизм, который благодаря большому числу участниц этого ночного покаяния особенно трудно соблюсти, остался под сомнением, так как поцелуи и ласки были дозволены. В «Acta Pauli et Theclae» (II в.) описана syneisacta (женщина, живущая со священником) Текля, которая по ночам отправлялась в келью Павла и жила с ним согласно слову: «Блаженны имеющие жен и как бы не имеющие их, потому что они наследуют Царство Божие».
Духовные браки были характерным явлением II-IV веков, но они скоро теряли свой «духовный» характер и подавали повод к большим неприятностям, так как ссылкой на одобрение в приведенных словах Павла часто злоупотребляли. Так, уже во второй половине II века епископ Павел из Самосаты обвинен был во всевозможных пороках. О нем было сказано: «У него есть также syneusacta; одна из них, правда, уже отпущена, но две цветущие девушки находятся еще у него и сопровождают его во время путешествий». Так же поступают и его пресвитеры и дьяконы.
Первым против бесчинств «духовных браков» выступил отец церкви Киприан (? – 258). Один только взгляд на женщину он проклинает как грех. Киприан отвергал даже простое купание девушек, чтобы они не должны были краснеть при виде своего нагого тела! «Должен ли Христос, – спрашивает он, – наш Господь и судья, видеть, что посвященные ему девственницы лежат у других, и оставаться при этом спокойным? и не гневаться? и не грозить за такие безнравственные отношения самыми тяжелыми наказаниями?… А потому, возлюбленнейший брат наш, ты мудро поступил, что исключил из церковной общины диакона, который часто оставался у девушки, а также всех остальных, ночевавших у девушек. Если они раскаялись в своем грехе и взаимных сношениях, то заставь акушерок тщательно исследовать девушек. Тех, которые окажутся таковыми, ты можешь снова принять в церковную общину, под угрозой, однако, что они еще с большей строгостью будут исторгнуты из церкви и едва ли будут снова допущены в нее, если опять завяжут сношения с мужчинами или будут жить с ними в одном доме и под одной кровлей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96