Тот, который Толика на бабки кинул сегодня. Харя побитая, зубы выбитые, но я его сразу узнал, Лева. Он меня нет. Я же побрился, меня сегодня родная жена не узнает…
Квартира Кантонистовых. Лева разговаривает по телефону.
Лева. Да ты охренел!
Врывается с пистолетом Другой Домашний Телохранитель. Лева непонимающе смотрит на него, машет рукой - брысь! Тот в непонятках уходит.
Лева. Вези его к Толику домой, Заречная 17, я звоню Толику.
Квартира Волкова. Толик и Кондукторша за кухонным столом. Две чашки чая. Толик берет телефон.
Толик. Да, Лева. Что за шутки? Что, деньги отдавать не хочешь? Больше не мог другую фантастику придумать?
Квартира Кантонистовых.
Лева. Да ты охренел!
Опять врывается Другой Домашний Телохранитель с пистолетом. Лева кидает в него с досадой тапочком, тот, пригнувшись, в недоумении опять уходит за дверь.
Лева. Я тебе говорю - Леха сел в такси, а там этот твой! Да, вот так спокойно в такси разъезжает и берет пассажиров! Сам ничего не понимаю. Леха его сейчас к тебе домой везет. Давай. Удачи.
Закрывает сотовый. Кричит возмущенно в соседнюю комнату - «Ты там что - охренел»?
Двор дома Волковых. Из подъезда выскакивает Толик, несется к машине, впрыгивает в нее, с пробуксовкой рвет с места и на бешеной скорости мчится из двора.
Человек в машине, преследующей Леву. (по рации) - «объект выскочил как из пожара, сел в машину и рванул на предельной скорости, преследую». Третий - опускает микрофон. Говорит - «Началось!»
.
Дом Толика. Подъезжает такси Волкова.
Машина Волкова. Домашний Телохранитель дает деньги Волкову.
Волков. Спасибо! По царски!
Домашний Телохранитель (по телефону). Галя, я подъехал. У меня тут кульков чертова гора, пусть кто-то выйдет, поможет занести. А? Ладно. (Волкову) Земляк, не поможешь кульки во двор занести, за калитку поставить?
Волков. Какой базар!
Они выходят. Домашний телохранитель открывает заднюю дверь. Нагружает руки Волкова, который тот поставил перед собой ладонями вверх, многочисленными большими кульками, почти закрыв тому лицо. Сам берет два оставшихся кулька.
Домашний Телохранитель. За мной иди.
Подходит к калитке, открывает ногой дверь, входит, придерживает калитку ногой, пропуская Волкова. Нагруженный Волков входит в калитку.
Они во дворе дома Толика. Калитка за ними захлопывается. Со спины камера показывает Толика, который стоит в пяти шагах от калитки и курит. Ему навстречу идет Домашний Телохранитель с кульками, прикрывая обзор Волкову, кивает Толику головой сзади себя, и, подойдя вплотную к Толику делает шаг в сторону, Волков видит Толика, останавливается, Толик держит перед лицом руку с дымящейся сигаретой, пальцы его разжимаются, сигарета летит вниз и в этот же момент этой же рукой Толик неуловимым движением наносит страшный удар Волкову в лицо прямо через кульки в его руках…
Кабинет Первого. Те же лица.
Второй. У меня все готово.
Третий. У меня тоже.
Первый. С карьером тоже все в ажуре - Иконникова спустил с цепи. Придется карьером пожертвовать. Не до жиру - быть бы живу. Новости есть?
Третий. Сапириди был в квартире некоего Александра Волкова, таксист, жена кондуктор троллейбуса. Был около получаса. Затем выскочил как ошпаренный и помчался домой. Наш человек за ним едва успел. Затем к Сапириди домой приехал этот самый таксист Волков. Он и еще какой-то человек занесли во двор какие-то упаковки. Человек ушел. Таксист Волков остался в доме у Сапириди. До сих пор находится там же. Булахов вернулся в квартиру Палий. Сейчас там.
Первый. Значит, все под контролем, исключая того человека, который с таксистом привозил упаковки. Его под наблюдение взять не смогли?
Третий. Нет. Не успели. Уже и людей не хватает.
Первый. А у них сеть более разветвленная, чем можно было подумать. Надо быть еще поосторожнее. Мы держим не всех под контролем, и даже не знаем - сколько их всего. Да, несомненно, это - последние приготовления. Такая суматоха и такая концентрация их по двое - это выход на исходную позицию. Я думаю завтра все и произойдет. Сейчас уже ничего не произойдет. Сейчас - если сможете заснуть, выспитесь. Завтра решается наша судьба. Я останусь здесь. При любом изменении обстановки - докладывать. Всё. Свободны.
Второй и Третий уходят.
Первый сидит один в большом кабинете. Встает, гасит свет. Ложится на диван. Смотрит в потолок.
Первый. Богу что ли помолиться?..
Мастерская отца Толика. Камера идет по стенам. На стенах плакаты - Храм Парфенон, Брэд Пит в роли Ахилла из фильма Троя, самодельное распятие, вырезанное из дерева и покрашенное морилкой, военные фотографии отца Толика, карта города Сухуми, карта города Чимкента, карта Греции, много новогодних открыток, приклеенных к стенам. На протяжении всего движения камеры слышен монолог Кулябко, затем от стен камера переходит на большой стол для резки стекла. На нем лежат Кулябко и Волков, Кулябко поделился с Волковым частью самодельной подушки. Кулябко держит руки под головой, лежит лицом к потолку и разглагольствует. Волков лежит рядом, лицом также в потолок, с синяками под обоими глазами, одна рука у него также под головой, в другой сигарета. Он мрачно курит.
Кулябко. Вот ведь какие загадочные загадки в нашем мире! Это ж надо! Одни - иностранцы, а другие - не иностранцы. И как же это так? Удивительно! Вот пройдет мимо тебя человек, и ты на него даже посмотреть как следует не успеешь, не обратишь внимания - человек как человек. Прошел мимо, разминулись. А он - грек! И что? Уже не окликнешь, не вернешь. А если и окликнешь, то чем ты ему поможешь? Он и сам, небось, как подумает наедине, так ему и самому тошно - почему грек? Как грек? Зачем грек? Почему я грек, а другие - не греки? И чем они таким не греки, что я грек, а они не греки? И чем я таким грек, что они не греки, а я не негрек? Или вот - я грек и он грек. И как же это может быть? Я ведь - не он, а он - не я, и как же мы оба тогда - грек? Если я грек, то как он может быть грек, если он совсем другое, чем я и какой он тогда грек? И тогда разве мы оба тогда - грек? А если это он грек, то, как я могу быть грек, если я совсем не то, что он? И кто тогда грек? И кто не грек? Страшная судьба! И что? Разве ждал человек этого? Разве ожидал? Думал ли он о таком? Хотел ли? А что он сделает? Судьба! Он ведь как родился, так на него этот грек сразу и навалился, откуда ни возьмись. Да… Сколько тайн еще на земле осталось... (Волкову) Ты как считаешь?
Волков. Пидоры они все!
Ночной город. Мост. Под мостом шалаш из картонных коробок. В шалаше лежит бомж, который передавал пленку Игорю, закуска на газетке, в руке у него одноразовый стаканчик и бутылка. Рядом на боку, подперев голову ладонью, на локте, лежит Антонович.
Бомж. А я же технолог, специалист, каких мало! Я же в Нижнем Новгороде училище заканчивал! Я же по этим делам один из лучших был! Но пошла жизнь кувырком, и теперь живу под мостом, пью, да побираюсь, и жить иногда не хочется, клянусь честью!
Антоныч. Ничего, браток, погоди, скоро мы с тобой заживем. Ты рыбу любишь? У меня скоро много рыбы будет! А не захочешь рыбы - возьмем, что захочем. Скоро у меня всего много будет… Ну, по последней!
Бомж. По последней!
Он разливает по одноразовым стаканчиком из бутылки, они чокаются выпивают. Антоныч ложится на спину, скрещивает руки на груди, засыпает.
Антоныч. (засыпая) Скоро все будет… И жить захочется… Клянусь честью…
Комната отдыха.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
Квартира Кантонистовых. Лева разговаривает по телефону.
Лева. Да ты охренел!
Врывается с пистолетом Другой Домашний Телохранитель. Лева непонимающе смотрит на него, машет рукой - брысь! Тот в непонятках уходит.
Лева. Вези его к Толику домой, Заречная 17, я звоню Толику.
Квартира Волкова. Толик и Кондукторша за кухонным столом. Две чашки чая. Толик берет телефон.
Толик. Да, Лева. Что за шутки? Что, деньги отдавать не хочешь? Больше не мог другую фантастику придумать?
Квартира Кантонистовых.
Лева. Да ты охренел!
Опять врывается Другой Домашний Телохранитель с пистолетом. Лева кидает в него с досадой тапочком, тот, пригнувшись, в недоумении опять уходит за дверь.
Лева. Я тебе говорю - Леха сел в такси, а там этот твой! Да, вот так спокойно в такси разъезжает и берет пассажиров! Сам ничего не понимаю. Леха его сейчас к тебе домой везет. Давай. Удачи.
Закрывает сотовый. Кричит возмущенно в соседнюю комнату - «Ты там что - охренел»?
Двор дома Волковых. Из подъезда выскакивает Толик, несется к машине, впрыгивает в нее, с пробуксовкой рвет с места и на бешеной скорости мчится из двора.
Человек в машине, преследующей Леву. (по рации) - «объект выскочил как из пожара, сел в машину и рванул на предельной скорости, преследую». Третий - опускает микрофон. Говорит - «Началось!»
.
Дом Толика. Подъезжает такси Волкова.
Машина Волкова. Домашний Телохранитель дает деньги Волкову.
Волков. Спасибо! По царски!
Домашний Телохранитель (по телефону). Галя, я подъехал. У меня тут кульков чертова гора, пусть кто-то выйдет, поможет занести. А? Ладно. (Волкову) Земляк, не поможешь кульки во двор занести, за калитку поставить?
Волков. Какой базар!
Они выходят. Домашний телохранитель открывает заднюю дверь. Нагружает руки Волкова, который тот поставил перед собой ладонями вверх, многочисленными большими кульками, почти закрыв тому лицо. Сам берет два оставшихся кулька.
Домашний Телохранитель. За мной иди.
Подходит к калитке, открывает ногой дверь, входит, придерживает калитку ногой, пропуская Волкова. Нагруженный Волков входит в калитку.
Они во дворе дома Толика. Калитка за ними захлопывается. Со спины камера показывает Толика, который стоит в пяти шагах от калитки и курит. Ему навстречу идет Домашний Телохранитель с кульками, прикрывая обзор Волкову, кивает Толику головой сзади себя, и, подойдя вплотную к Толику делает шаг в сторону, Волков видит Толика, останавливается, Толик держит перед лицом руку с дымящейся сигаретой, пальцы его разжимаются, сигарета летит вниз и в этот же момент этой же рукой Толик неуловимым движением наносит страшный удар Волкову в лицо прямо через кульки в его руках…
Кабинет Первого. Те же лица.
Второй. У меня все готово.
Третий. У меня тоже.
Первый. С карьером тоже все в ажуре - Иконникова спустил с цепи. Придется карьером пожертвовать. Не до жиру - быть бы живу. Новости есть?
Третий. Сапириди был в квартире некоего Александра Волкова, таксист, жена кондуктор троллейбуса. Был около получаса. Затем выскочил как ошпаренный и помчался домой. Наш человек за ним едва успел. Затем к Сапириди домой приехал этот самый таксист Волков. Он и еще какой-то человек занесли во двор какие-то упаковки. Человек ушел. Таксист Волков остался в доме у Сапириди. До сих пор находится там же. Булахов вернулся в квартиру Палий. Сейчас там.
Первый. Значит, все под контролем, исключая того человека, который с таксистом привозил упаковки. Его под наблюдение взять не смогли?
Третий. Нет. Не успели. Уже и людей не хватает.
Первый. А у них сеть более разветвленная, чем можно было подумать. Надо быть еще поосторожнее. Мы держим не всех под контролем, и даже не знаем - сколько их всего. Да, несомненно, это - последние приготовления. Такая суматоха и такая концентрация их по двое - это выход на исходную позицию. Я думаю завтра все и произойдет. Сейчас уже ничего не произойдет. Сейчас - если сможете заснуть, выспитесь. Завтра решается наша судьба. Я останусь здесь. При любом изменении обстановки - докладывать. Всё. Свободны.
Второй и Третий уходят.
Первый сидит один в большом кабинете. Встает, гасит свет. Ложится на диван. Смотрит в потолок.
Первый. Богу что ли помолиться?..
Мастерская отца Толика. Камера идет по стенам. На стенах плакаты - Храм Парфенон, Брэд Пит в роли Ахилла из фильма Троя, самодельное распятие, вырезанное из дерева и покрашенное морилкой, военные фотографии отца Толика, карта города Сухуми, карта города Чимкента, карта Греции, много новогодних открыток, приклеенных к стенам. На протяжении всего движения камеры слышен монолог Кулябко, затем от стен камера переходит на большой стол для резки стекла. На нем лежат Кулябко и Волков, Кулябко поделился с Волковым частью самодельной подушки. Кулябко держит руки под головой, лежит лицом к потолку и разглагольствует. Волков лежит рядом, лицом также в потолок, с синяками под обоими глазами, одна рука у него также под головой, в другой сигарета. Он мрачно курит.
Кулябко. Вот ведь какие загадочные загадки в нашем мире! Это ж надо! Одни - иностранцы, а другие - не иностранцы. И как же это так? Удивительно! Вот пройдет мимо тебя человек, и ты на него даже посмотреть как следует не успеешь, не обратишь внимания - человек как человек. Прошел мимо, разминулись. А он - грек! И что? Уже не окликнешь, не вернешь. А если и окликнешь, то чем ты ему поможешь? Он и сам, небось, как подумает наедине, так ему и самому тошно - почему грек? Как грек? Зачем грек? Почему я грек, а другие - не греки? И чем они таким не греки, что я грек, а они не греки? И чем я таким грек, что они не греки, а я не негрек? Или вот - я грек и он грек. И как же это может быть? Я ведь - не он, а он - не я, и как же мы оба тогда - грек? Если я грек, то как он может быть грек, если он совсем другое, чем я и какой он тогда грек? И тогда разве мы оба тогда - грек? А если это он грек, то, как я могу быть грек, если я совсем не то, что он? И кто тогда грек? И кто не грек? Страшная судьба! И что? Разве ждал человек этого? Разве ожидал? Думал ли он о таком? Хотел ли? А что он сделает? Судьба! Он ведь как родился, так на него этот грек сразу и навалился, откуда ни возьмись. Да… Сколько тайн еще на земле осталось... (Волкову) Ты как считаешь?
Волков. Пидоры они все!
Ночной город. Мост. Под мостом шалаш из картонных коробок. В шалаше лежит бомж, который передавал пленку Игорю, закуска на газетке, в руке у него одноразовый стаканчик и бутылка. Рядом на боку, подперев голову ладонью, на локте, лежит Антонович.
Бомж. А я же технолог, специалист, каких мало! Я же в Нижнем Новгороде училище заканчивал! Я же по этим делам один из лучших был! Но пошла жизнь кувырком, и теперь живу под мостом, пью, да побираюсь, и жить иногда не хочется, клянусь честью!
Антоныч. Ничего, браток, погоди, скоро мы с тобой заживем. Ты рыбу любишь? У меня скоро много рыбы будет! А не захочешь рыбы - возьмем, что захочем. Скоро у меня всего много будет… Ну, по последней!
Бомж. По последней!
Он разливает по одноразовым стаканчиком из бутылки, они чокаются выпивают. Антоныч ложится на спину, скрещивает руки на груди, засыпает.
Антоныч. (засыпая) Скоро все будет… И жить захочется… Клянусь честью…
Комната отдыха.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44