- закричала Катя и убежала в свою комнату.
У Федора Петровича Клейна был просторный кирпичный дом в три комнаты
с большой верандой. Одна комната была Катина, другая принадлежала Роману,
сам же Федор Петрович обосновался в гостиной.
Комната Кати была поменьше, но в ней имелось все, что необходимо
взрослой девушке: кровать, трельяж, письменный стол и вращающееся кресло,
полированный гардероб, полки с любимыми книгами.
Признание Романа прямо-таки взбесило Катю. Как он может спокойно
рассказывать о сделанной подлости и при этом смотреть ей в глаза? Чуть
было не расстроил ее свадьбу с Иваном - она так боялась, что отец решит
уехать в Германию! - и сидит себе как ни в чем не бывало! Мало того, из-за
этого негодяя она всерьез поругалась с Иваном, но и это еще не все...
Из-за него, Романа, она согласилась погулять с Егоровым и теперь вот ждет,
когда он снова придет к ней, обещал зайти сегодня вечером. Не Ивана ждет,
не его хочет увидеть - а Егорова!
Почему?
На этот вопрос Катя не могла сама себе ответить. Она любила Ивана,
да-да, любила и собиралась стать его женой. И не сомневалась, что так и
будет.
Они познакомились полтора года назад, когда Иван стал участковым в
Карьере. И они как бы заново узнали друг друга. Катя была на пять лет
младше Ивана и еще в школе поглядывала на рослого, мускулистого парня, он
же просто не замечал ее. А потом служил в армии, учился на курсах, работал
милиционером в райцентре, жил там же, в общежитии. Лишь полтора года
назад, вернувшись домой участковым, Иван заметил Катю и посмотрел на нее
так, что у девушки сердце затрепетало. Именно этого взгляда ждала она
много лет. И дождалась.
Они встречались почти каждый день, а если не удавалось увидеться,
Катя весь вечер думала об Иване. Он был настоящим мужчиной - сильным,
смелым, не раз Катя видела, как он бросался в самую гущу пьяной драки, где
уже посверкивали ножи, взлетали над головами палки и штакетины.
Разбрасывал в стороны мужиков с такой силой, что те поневоле
утихомиривались. А на следующий день, протрезвев, благодарили участкового,
что уберег их от тюрьмы. Частенько Иван действовал жестко, жестоко, но
здесь по-другому и нельзя было.
Рядом же с Катей превращался в добродушного парня, готового исполнить
любое пожелание своей любимой. Иногда Катя, смеясь, говорила:
- Знаешь, за что я люблю тебя, Ваня?
- За то, что у меня милицейская фуражка, - в шутку предполагал он.
- А вот и нет! Я люблю тебя потому, что ты похож на мой подъемный
кран - такой же сильный и послушный. Когда я управляю им, чувствую себя
сильной и доброй. И когда рядом с тобой - то же самое чувствую! Ты ведь у
меня послушный, правда?
- Я подъемный кран! - говорил в ответ Иван и подхватывал Катю на
руки, поднимая ее высоко-высоко.
А она смеялась, визжала, дрыгала ногами, а потом прижималась к
нему... Ей было так хорошо!
Почему же сейчас она ждет не Ивана, а Егорова?
Опасались Ивана, никто из парней не приглашал ее гулять. Какую-то
пустоту чувствовала Катя вокруг себя, и временами это тревожило ее. Что
же, всю жизнь ей предстоит встречаться и разговаривать лишь с теми, с кем
позволит Иван? Честно говоря, ей и не хотелось ни с кем, кроме Ивана,
встречаться, гулять и разговаривать, но ощущение собственной несвободы не
радовало. И вот появился Егоров, мужчина интересный, вежливый, умный, и
главное, совсем не боится Ивана. Почему бы не прогуляться с ним, только
так можно доказать Потапову, что ревность его - зряшная и следить за ней
так пристально вовсе не обязательно.
Но было и что-то еще...
Егоров не смотрел на нее, как многие, жадными, похотливыми глазами,
не пытался хотя бы мысленно раздеть. Он говорил с нею, как с Женщиной,
развлекал ее, увлекал неожиданными суждениями, оставаясь при этом самим
собой - спокойным, элегантным, уверенным.
И еще что-то...
В его глубоких черных глазах таилась какая-то первородная страсть,
дикая ярость и могущество. Казалось, он знал нечто такое, что позволяло
ему презрительно усмехаться при виде стремления людей к деньгам, власти,
наслаждениям... А может, это просто казалось.
В конце концов, в чем здесь проблема? Она ведь не собирается бросать
Ивана и уходить к Егорову, нет, этого и в мыслях у Кати не было!
Просто-напросто у них завязался интересный разговор, который хотелось бы
продолжить. Почему бы нет?
Она ведь любит Ивана, любит, любит! Но сегодня хотела бы побродить по
вечерним, чистым после грозы улицам вместе с Егоровым.
Только и всего.
А если он не придет, то и не надо. Уже совсем стемнело. Если он
боится промочить в темноте ноги - может не приходить, подумаешь!
Роман приоткрыл дверь, просунул голову и сказал:
- Там этот... начальник электроцеха приперся. Пойди скажи ему, что
тебя нет дома.
- Володя Егоров? - спросила Катя. - Что же ты сразу мне не сказал? -
Она торопливо набросила кофточку, повязала платок.
- Я тебе сразу сказал, просто я не могу выйти и сказать ему, что ты
не желаешь видеть всяких там...
- Никто тебя не просит думать за меня! И вообще не твое дело, что я
желаю, что не желаю.
- Ты что, серьезно собралась гулять с ним? Катька, не дури! - Голос у
Романа был серьезный, испуганный. - Не вздумай, Катька, слышишь?
- А что здесь такого? - улыбнулась Катя.
- Он... он страшный человек, может, и не человек даже, - прошептал
Роман. - Точно тебе говорю, я боюсь его. Он...
- Оставь при себе свои глупые выдумки!
- Точно, Катя! Я тебе знаешь что скажу?
- Не знаю и знать не желаю. Ты нагрубил ему ни с того ни с сего, а
теперь и боишься, вот в чем дело, Роман. Скажешь папе, я вернусь через
полчаса. А лучше ничего не говори.
В свежем ночном воздухе чувствовался привкус зрелого винограда
"Изабелла", персиков и дынь. Катя и Егоров медленно шагали вдоль обрыва
старого карьера. Катя задумчиво смотрела на звезды, мерцающие в провалах
черных, низко летящих туч.
- Это похоже на дикую, первозданную природу, - сказал Егоров, глядя
вниз.
- Она и есть дикая, - сказала Катя. - Потому что денег не хватает на
рекультивацию. Там, дальше, есть еще един старый карьер, папа говорил, его
закончили разрабатывать лет двадцать назад. Потом рекультивировали:
сгладили обрывы, на склонах посадили сосны, они хорошо растут на песчаном
грунте, а внизу, у озера, построили детский летний лагерь. Очень даже
хорошо получилось. А этот карьер лет десять назад бросили и ничего делать
не стали. Здесь четыре котлована и одно большое дальнее озеро.
- В таком виде он мне больше нравится, - сказал Егоров. - Здесь все
устроено так, как захотела сама природа. Это и прекрасно, потому что
человек непременно нарушил бы эту дикую гармонию.
- Что же здесь хорошего? - удивилась Катя. - Берега котлованов
заболотились, к ним пройти только заядлые рыбаки могут, да и то если в
резиновых сапогах. А если бы здесь росли сосны, между ними шли песчаные
дорожки? Представляете, Володя, как хорошо было бы? Фонари красивые можно
было бы повесить... И все гуляли бы, свежим воздухом дышали. Теперь уж об
этом и мечтать не приходится.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34