Ты не первый, кому пришла в голову эта идея. Но здесь больше нет свободных пастбищ! Этой землей по-прежнему владеет белый человек, ты не забыл? Война за пастбища окончена, и команчи проиграли ее по полной программе.
– Но ведь эта земля больше не представляет никакой ценности, – возразил Алекс.
– Тем не менее она по-прежнему является частной собственностью. Здесь еще есть немного денег в минеральных и нефтяных запасах; иногда сюда заезжают компании по производству биомассы, убирают кустарник и превращают его в бензоспирт, в промышленное сырье и бог знает во что еще… Тут все – сплошные суды штата, земельные собственники, наследники и так далее и тому подобное, такая каша, что в жизнь не расхлебаешь.
– Например, в настоящий момент мы нарушаем границы чужих владений, – вмешался Сарыч. – Юридически говоря. Вот почему в бригаде имеется собственный законник.
– Джо Брассье вполне приличный парень для законника, – примирительно отозвалась Марта. – У него друзья в Остине.
– Ну хорошо, – сказал Алекс. – С юридической стороной я все понял. А что тут произошло с бульдозером? Кто-то все же пытался расчистить пастбище?
Марта с Сарычом, переглянувшись, разразились хохотом.
– Бульдозер! – всхлипывал Сарыч. – Вот это чокнутый! Бульдозер! Этот парень – самый зеленый из всех зеленых чокнутых придурков всех времен!
Он схватился за свои черные хлопчатобумажные бока, пытаясь удержать трясущиеся ребра. Марта несколько раз сильно хлопнула его ладонью по спине.
– Прости его, – проговорила она, сдерживая улыбку. – С Босуэллом иногда бывает… Алекс, попытайся представить себе сильный ветер, понимаешь? Очень, очень сильный ветер.
– Ты ведь не хочешь сказать, что это след торнадо?
– Вот именно, это он самый и есть. Примерно пятилетней давности.
Алекс воззрился на нее.
– Я думал, торнадо просто сметают все на своем пути.
– Ну да, если это эф-четыре или эф-пять, то, разумеется, именно так и бывает, но этот был маленький – эф-два, не больше. Эти дуги на пути его движения более чем типичны. Их называют точками всасывания – это всего лишь маленькие вихри внутри большого смерча, но такие вихри всегда производят больше всего разрушений.
Алекс принялся разглядывать с верхушки холма тропу, проложенную смерчем сквозь сухой мескитовый лес. Только теперь он понял: эти накладывающиеся друг на друга отметины в форме буквы «С» были шрамами, оставленными узким, наполненным буйной энергией острием вихря, косой в ободе огромного колеса, снова и снова со свистом проносившейся через деревья, в то время как сам смерч, крутясь, двигался вперед. Смерч лишь разрывал мертвые деревья на части, оставляя за собой беспорядочную кучу обломков, но смертоносная точка всасывания разбивала в щепки все, до чего дотрагивалась, разламывала стволы до уровня земли, вырывала корни из почвы, оставляя их в виде растрепанных плетеных ковриков, и сплевывала в сторону ветви, словно деревянный салат из чурбаков и щепок.
Алекс облизал сухие губы.
– Да, я понял. Очень мило… а вы видели, как это произошло? Вы следили за этим смерчем в то время?
Марта покачала головой.
– Мы же не можем следить за всеми смерчами, дурачок. Мы охотимся только за большими.
Сарыч сдвинул на лоб очки, утер выступившие от смеха слезы и поправил свою кепку на потном скальпе.
– Эф-шесть, – произнес он более трезвым тоном. – Нам нужен эф-шесть, парень.
– Мы собираемся найти эф-шесть сегодня? – спросил Алекс.
– Нет, сегодня вряд ли, – ответил Сарыч. – Но если когда-нибудь поблизости заведется хоть один, Джерри найдет его для нас.
И он удалился в заднюю часть фургона.
Алекс задумчиво разглядывал зарубцевавшуюся тропу смерча. Марта подвинулась ближе к нему и понизила голос:
– Ты ведь не испугался, а?
– Нет, Марта, – медленно ответил он. – Я не боюсь. Она поверила ему.
– Я сразу могла бы это сказать, еще когда ребята крутили тебя в ультралайте. Ты совсем как твоя сестра, разве что не такой… я не знаю… не такой чертовски стильный и совершенный.
– Я вряд ли выбрал бы такие слова, говоря о ней, – отозвался Алекс.
– Ну так вот, насчет эф-шесть, – быстро продолжала Марта, оглянувшись через плечо. – Эта штука… она виртуальная. В реальной атмосфере никогда не было такой вещи, как торнадо эф-шесть, он существует только в математических моделях Джерри. Но когда эф-шесть наконец разразится, бригада будет рядом. Мы зафиксируем все!
Сарыч появился из фургона с длинной связкой брусьев, стопкой материи и толстой катушкой кабеля. Они с Мартой принялись за работу. Воздушный змей был сделан из весьма необычного материала: что-то вроде голубого муарового шелка с плоскими пластиковыми планками, наполовину запаянными в ткань. Пластик был пронизан сетью волосяных проволочных жилок.
Двое бригадиров с такой любовной гордостью собирали свой змей, что Алекс был тронут. У него даже мелькнула мысль, что их бы надо сфотографировать: они были словно аборигены, исполняющие какой-нибудь замысловатый экзотический танец.
После того как они воткнули, и защелкнули, и заклинили на нужных местах разнообразные брусья и шпангоуты воздушного змея, он оказался около двух метров в ширину. Марте пришлось удерживать его обеими руками – не из-за веса, который был ничтожен, а из-за нетерпения, с которым он порывался поймать ветер.
Затем Сарыч размотал кабель. Трос змея очень напоминал старомодный провод кабельного телевидения.
Сарыч пристегнул двойные оттяжки змея к специальному кольцу на конце кабеля и затем осторожно ввернул разъем, которым он кончался, в гнездо посередине одного из полых брусьев. Змей тут же встрепенулся, наполняясь призрачной жизнью и вздрагивая, словно испуганный птеродактиль.
– Эй! – заорал Сарыч. – Ты что, не тестировала этого ублюдка?
– Просто какой-то глюк при загрузке! – прокричала Марта, борясь со змеем и скользя туфлями в пыли. – Вырубай питание!
Сарыч прыгнул к задним дверцам грузовика и нажал несколько клавиш на ноутбуке. Змей снова лишился жизни.
– Интеллектуальная ткань, – пояснила Марта, встряхивая змея со смесью нежности и раздражения. – До того интеллектуальная, что ее иногда клинит. Однако подъемный потенциал у него просто беспредельный.
– Отличная машина, – подтвердил Сарыч, перезагрузив змея и терпеливо наблюдая за разворачивающейся на экране процедурой запуска. – В тихую погоду его можно поднять восходящим потоком над лагерной кухней.
Внезапно змей снова возродился к жизни; его ткань зазвенела, как кожа на барабане.
– Вот это уже больше похоже на правду, – одобрительно сказала Марта.
Она понесла змея прочь, подставляя его легкому ветерку. Сарыч прикрепил барабан с кабелем к заднему бамперу фургона и подождал, пока Марта вытянет трос на дюжину метров.
– Пошел! – заорал Сарыч.
Марта сильным броском зашвырнула огромного змея вверх, и он взмыл в небо.
Змей понемногу вытравливал трос на катушке, самостоятельно корректируя ее разматывание, пока не поймал более сильный ветер. После этого он начал быстро набирать высоту, двигаясь с выверенной скоростью, постоянно виляя то вправо, то влево, но неуклонно поднимаясь вверх серией аккуратных воздушных полупарабол.
– Интеллектуальная ткань, – проговорил Алекс, помимо воли впечатленный. – Очень круто… и сколько мегов она весит?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95