Они произносятся одновременно, создавая общий шум.
Белинский. Наша беда – в феодализме и крепостничестве. Что нам до западных моделей? У нас огромная и отсталая страна!
Тургенев (Белинскому). Поместье моей матери в десять раз больше коммуны Фурье.
Белинский. Меня тошнит от утопий. Я не могу больше о них слышать.
Бакунин (одновременно с предыдущим диалогом). Поляки должны быть заодно со всеми славянами. Национализм – вот единственное движение, достигшее революционного накала. Все славянские народы должны восстать! Дай мне закончить! Есть три необходимых условия: раздел Австрийской империи, политизация крестьянства, организация рабочего класса!
Сазонов (говорит одновременно с Бакуниным и поверх его голоса). Некоторые поляки считают, что ты царский агент. Французы презирают немцев. Немцы не доверяют французам. Австрийцы не могут договориться с итальянцами. Итальянцы не могут договориться между собой…
Зато все вместе ненавидят русских.
Одновременно с этим входит слуга, чтобы обратиться к Герцену.
Герцен (Георгу). Du riechst wie eine ganze Parfumerie.
Георг. Wir haben der Welt Eau de Cologne und Goethe geschenkt.
Слуга (Герцену). Il y a deux messieurs en bas, Monsieur le Baron, qui retiennent deux fiacres.
Герцен (слуге). Allez les aider а descendre leurs bagages.
Слуга. H?las, c'est mon moment de repos – c'est l'heure du caf?.
Герцен. Bien. C'est entendu.
Слуга. Merci, Monsieur le Baron.
Натали (перекрывая предыдущие слова). И Гейне!
Слуга уходит.
Эмма. Und Herwegh!
Натали. Да! Да!
Эммa. Du bist so bescheiden und grosszuegig. Schreibst du bald ein neues Gedicht?
Георг. Ich hass solche Fragen!
Эмма. Verzeihg mir – sonst weine ich.
Входит Коля в поисках волчка.
Все предыдущие разговоры «продолжаются», но становятся беззвучны в один и тот же момент.
Герцен наконец перебивает Тургенева и Белинского [смотри повторение этой сцены в конце первого действия], давая сигнал к общему выходу, по-прежнему в молчании. Тургенев и Сазонов несут саквояж и свертки Белинского. Сверток с халатом случайно забывают.
Коля остается один.
В отдалении гремит гром, которого Коля не слышит. Затем раскат грома ближе. Коля оглядывается, чувствуя что-то.
Слышен усиливающийся грохот оружейной пальбы, крики, пение, барабанный бой… и звук женского голоса – знаменитая актриса Рашель поет «Марсельезу».
Красные знамена и трехцветный французский флаг.
Входит Натали, подхватывает Колю и уносит его.
[Монархия Луи-Филиппа пала 24 февраля 1848 года. ]
Март 1848 г
На улице (площадь Согласия)
[В мемуарах Герцена: Это были самые счастливые дни в жизни Бакунина. ]
Бакунин размахивает огромным красным флагом. Он только что встретил Карла Маркса, 30 лет. Маркс держит книжку в желтой обложке, «Коммунистический манифест». Тургенев оглядывается в изумлении. Кажется, голубь уронил ему на голову помет. Он отряхивается.
Бакунин. Маркс! Кто бы мог подумать?!
Маркс. Это должно было произойти. Я этого ждал.
Бакунин. Что же ты мне не сказал? Всю жизнь мы теперь будем вспоминать, где мы были, когда Франция снова стала республикой.
Маркс. Я был в Брюсселе. Ждал, когда напечатают первый тираж «Коммунистического манифеста»…
Бакунин. Я тоже был в Брюсселе. Ждал, когда выйдет свежий номер «Ла Реформ» с моим открытым письмом французскому правительству…
Тургенев. Нет, это я был в Брюсселе! Слушал «Севильского цирюльника»… Можно взглянуть?
Маркс дает ему книгу.
Бакунин. Я на ногах по двадцать часов в день…
Маркс. Министр Флокон сказал, что, наберись три сотни таких, как ты…
Бакунин…Проповедую бунт и разрушение…
Маркс…И Франция будет неуправляема.
Бакунин. Я живу в казармах республиканской гвардии. Вы не поверите, я в первый раз в жизни встретился с пролетариями.
Маркс. Правда? И на что они похожи?
Бакунин. Никогда не встречал такого благородства.
Тургенев (читает). «Призрак бродит по Европе – призрак коммунизма».
Бакунин. В прусской Польше уже основан Польский Национальный Комитет для подготовки вторжения в Россию. Я должен быть там. Тургенев, я больше тебя никогда ни о чем не попрошу…
Тургенев. Попроси Флокона.
Бакунин. Флокона? Ты думаешь, временное правительство даст мне денег на поездку в Польшу?
Тургенев. Наверняка.
Маркс (Тургеневу). Вот вы писатель. Вам не кажется, что «призрак коммунизма» звучит нескладно? Мне не хотелось бы, чтобы подумали, будто коммунизм мертв.
Входит Гервег в красно-черно-золотой военной форме, которая слегка напоминает костюм из комической оперы.
Бакунин. Гервег!
Маркс (Тургеневу). Вы знаете английский? Вы могли бы перевести?
Тургенев. Довольно прилично. Посмотрим… (По-английски.) «A ghost… a phantom is walking around Europe…»
Гервег (слегка смущенный). Ну как вам?
Бакунин. Прелестно. Ты масон?
Гервег. Нет, я командую немецким Демократическим легионом в изгнании. Мы идем на Баден!
Бакунин. Маршем до самой Германии?
Гервег. Нет, зачем? До границы мы доедем поездом. Я взял шестьсот билетов.
Тургенев. Вам Флокон дал денег?
Гервег. Да, а вы откуда знаете?
Бакунин. Замечательно!
Гервег. Это Эмма придумала.
Тургенев. Я так и знал, что вы на самом деле не поэт. Не только поэт. У вас есть военный опыт?
Гервег. Эмма говорит, это не важно – поэт ты или революционер, а гений есть гений.
Тургенев возвращается к изучению книги. Входит Эмма. Она тоже одета в военном стиле, с красно-черно-золотой кокардой. Ее сопровождает мальчик в униформе модного магазина, нагруженный элегантно упакованными свертками. У него может быть маленькая тележка с эмблемой того же магазина.
Маркс (вмешиваясь). Минуту, Гервег… (Замечает Эмму.)
Эмма. Я приобрела провизию для марш-броска, мой ангел, – чудные маленькие пирожки с мясом от Шеве и индейку с начинкой из трюфелей…
Маркс. Негодяй!
Эмма. Карл, ему ведь надо что-то есть. Поедем с нами на Елисейские Поля – Георг будет принимать парад легионеров.
К этому моменту Маркс вне себя от бешенства. Он преследует Гервега.
Маркс. Авантюрист! Судьба Европы решится в схватке пролетариата с буржуазией! Кто дал тебе право вмешиваться в экономическую борьбу со своими глупостями?
Эмма. Не обращай на него внимания, любимый.
Посыльный из магазина уходит вслед за Марксом и Гервегом.
Тургенев (задумчиво). «Привидение… тень…»
Бакунин (мечтательно). Вот ради чего все было, с самого начала… Мы с тобой в Берлине… Помнишь, ты в сиреневом жилете, я в зеленом, мы идем по Унтер-ден-Линден и яростно спорим о духе истории…
Тургенев (встрепенувшись) «Дух… дух бродит по Европе…»
Бакунин. Революция и есть тот Абсолют, который мы искали в Премухине. Мы к этому всегда стремились.
Тургенев (удовлетворенно хлопает по книге, с триумфом). «Жупел бродит по Европе – жупел коммунизма!» (Захлопывает книгу, смотрит вверх и понарошку дважды «стреляет», как будто из охотничьего ружья.)
Звуки стрельбы и восстания.
Быстро входят Натали и Наташа Тучкова, 19 лет. Обе в отличном настроении. У Наташи мокрые волосы. Натали завернулась в трехцветный французский флаг, как в шаль.
Натали и Наташа. Vive la Republique! Vive la Re-pub-lique! (Обе переходят в следующую сцену.)
15 мая 1848 г
Новая квартира Герцена рядом с недавно построенной Триумфальной аркой. Герцен и Коля. Герцен, в приподнятом настроении, прижимает ладони Коли к своему лицу.
Герцен. Vive la Re-pub-lique, Ко-ля! (Обращаясь к Натали.) Где ты взяла флаг? Наташа. Так теперь все носят!
Натали и Наташа находятся в состоянии той восторженной, романтической дружбы, когда все окружающее или радостно, или очень смешно, или переполнено чувством.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
Белинский. Наша беда – в феодализме и крепостничестве. Что нам до западных моделей? У нас огромная и отсталая страна!
Тургенев (Белинскому). Поместье моей матери в десять раз больше коммуны Фурье.
Белинский. Меня тошнит от утопий. Я не могу больше о них слышать.
Бакунин (одновременно с предыдущим диалогом). Поляки должны быть заодно со всеми славянами. Национализм – вот единственное движение, достигшее революционного накала. Все славянские народы должны восстать! Дай мне закончить! Есть три необходимых условия: раздел Австрийской империи, политизация крестьянства, организация рабочего класса!
Сазонов (говорит одновременно с Бакуниным и поверх его голоса). Некоторые поляки считают, что ты царский агент. Французы презирают немцев. Немцы не доверяют французам. Австрийцы не могут договориться с итальянцами. Итальянцы не могут договориться между собой…
Зато все вместе ненавидят русских.
Одновременно с этим входит слуга, чтобы обратиться к Герцену.
Герцен (Георгу). Du riechst wie eine ganze Parfumerie.
Георг. Wir haben der Welt Eau de Cologne und Goethe geschenkt.
Слуга (Герцену). Il y a deux messieurs en bas, Monsieur le Baron, qui retiennent deux fiacres.
Герцен (слуге). Allez les aider а descendre leurs bagages.
Слуга. H?las, c'est mon moment de repos – c'est l'heure du caf?.
Герцен. Bien. C'est entendu.
Слуга. Merci, Monsieur le Baron.
Натали (перекрывая предыдущие слова). И Гейне!
Слуга уходит.
Эмма. Und Herwegh!
Натали. Да! Да!
Эммa. Du bist so bescheiden und grosszuegig. Schreibst du bald ein neues Gedicht?
Георг. Ich hass solche Fragen!
Эмма. Verzeihg mir – sonst weine ich.
Входит Коля в поисках волчка.
Все предыдущие разговоры «продолжаются», но становятся беззвучны в один и тот же момент.
Герцен наконец перебивает Тургенева и Белинского [смотри повторение этой сцены в конце первого действия], давая сигнал к общему выходу, по-прежнему в молчании. Тургенев и Сазонов несут саквояж и свертки Белинского. Сверток с халатом случайно забывают.
Коля остается один.
В отдалении гремит гром, которого Коля не слышит. Затем раскат грома ближе. Коля оглядывается, чувствуя что-то.
Слышен усиливающийся грохот оружейной пальбы, крики, пение, барабанный бой… и звук женского голоса – знаменитая актриса Рашель поет «Марсельезу».
Красные знамена и трехцветный французский флаг.
Входит Натали, подхватывает Колю и уносит его.
[Монархия Луи-Филиппа пала 24 февраля 1848 года. ]
Март 1848 г
На улице (площадь Согласия)
[В мемуарах Герцена: Это были самые счастливые дни в жизни Бакунина. ]
Бакунин размахивает огромным красным флагом. Он только что встретил Карла Маркса, 30 лет. Маркс держит книжку в желтой обложке, «Коммунистический манифест». Тургенев оглядывается в изумлении. Кажется, голубь уронил ему на голову помет. Он отряхивается.
Бакунин. Маркс! Кто бы мог подумать?!
Маркс. Это должно было произойти. Я этого ждал.
Бакунин. Что же ты мне не сказал? Всю жизнь мы теперь будем вспоминать, где мы были, когда Франция снова стала республикой.
Маркс. Я был в Брюсселе. Ждал, когда напечатают первый тираж «Коммунистического манифеста»…
Бакунин. Я тоже был в Брюсселе. Ждал, когда выйдет свежий номер «Ла Реформ» с моим открытым письмом французскому правительству…
Тургенев. Нет, это я был в Брюсселе! Слушал «Севильского цирюльника»… Можно взглянуть?
Маркс дает ему книгу.
Бакунин. Я на ногах по двадцать часов в день…
Маркс. Министр Флокон сказал, что, наберись три сотни таких, как ты…
Бакунин…Проповедую бунт и разрушение…
Маркс…И Франция будет неуправляема.
Бакунин. Я живу в казармах республиканской гвардии. Вы не поверите, я в первый раз в жизни встретился с пролетариями.
Маркс. Правда? И на что они похожи?
Бакунин. Никогда не встречал такого благородства.
Тургенев (читает). «Призрак бродит по Европе – призрак коммунизма».
Бакунин. В прусской Польше уже основан Польский Национальный Комитет для подготовки вторжения в Россию. Я должен быть там. Тургенев, я больше тебя никогда ни о чем не попрошу…
Тургенев. Попроси Флокона.
Бакунин. Флокона? Ты думаешь, временное правительство даст мне денег на поездку в Польшу?
Тургенев. Наверняка.
Маркс (Тургеневу). Вот вы писатель. Вам не кажется, что «призрак коммунизма» звучит нескладно? Мне не хотелось бы, чтобы подумали, будто коммунизм мертв.
Входит Гервег в красно-черно-золотой военной форме, которая слегка напоминает костюм из комической оперы.
Бакунин. Гервег!
Маркс (Тургеневу). Вы знаете английский? Вы могли бы перевести?
Тургенев. Довольно прилично. Посмотрим… (По-английски.) «A ghost… a phantom is walking around Europe…»
Гервег (слегка смущенный). Ну как вам?
Бакунин. Прелестно. Ты масон?
Гервег. Нет, я командую немецким Демократическим легионом в изгнании. Мы идем на Баден!
Бакунин. Маршем до самой Германии?
Гервег. Нет, зачем? До границы мы доедем поездом. Я взял шестьсот билетов.
Тургенев. Вам Флокон дал денег?
Гервег. Да, а вы откуда знаете?
Бакунин. Замечательно!
Гервег. Это Эмма придумала.
Тургенев. Я так и знал, что вы на самом деле не поэт. Не только поэт. У вас есть военный опыт?
Гервег. Эмма говорит, это не важно – поэт ты или революционер, а гений есть гений.
Тургенев возвращается к изучению книги. Входит Эмма. Она тоже одета в военном стиле, с красно-черно-золотой кокардой. Ее сопровождает мальчик в униформе модного магазина, нагруженный элегантно упакованными свертками. У него может быть маленькая тележка с эмблемой того же магазина.
Маркс (вмешиваясь). Минуту, Гервег… (Замечает Эмму.)
Эмма. Я приобрела провизию для марш-броска, мой ангел, – чудные маленькие пирожки с мясом от Шеве и индейку с начинкой из трюфелей…
Маркс. Негодяй!
Эмма. Карл, ему ведь надо что-то есть. Поедем с нами на Елисейские Поля – Георг будет принимать парад легионеров.
К этому моменту Маркс вне себя от бешенства. Он преследует Гервега.
Маркс. Авантюрист! Судьба Европы решится в схватке пролетариата с буржуазией! Кто дал тебе право вмешиваться в экономическую борьбу со своими глупостями?
Эмма. Не обращай на него внимания, любимый.
Посыльный из магазина уходит вслед за Марксом и Гервегом.
Тургенев (задумчиво). «Привидение… тень…»
Бакунин (мечтательно). Вот ради чего все было, с самого начала… Мы с тобой в Берлине… Помнишь, ты в сиреневом жилете, я в зеленом, мы идем по Унтер-ден-Линден и яростно спорим о духе истории…
Тургенев (встрепенувшись) «Дух… дух бродит по Европе…»
Бакунин. Революция и есть тот Абсолют, который мы искали в Премухине. Мы к этому всегда стремились.
Тургенев (удовлетворенно хлопает по книге, с триумфом). «Жупел бродит по Европе – жупел коммунизма!» (Захлопывает книгу, смотрит вверх и понарошку дважды «стреляет», как будто из охотничьего ружья.)
Звуки стрельбы и восстания.
Быстро входят Натали и Наташа Тучкова, 19 лет. Обе в отличном настроении. У Наташи мокрые волосы. Натали завернулась в трехцветный французский флаг, как в шаль.
Натали и Наташа. Vive la Republique! Vive la Re-pub-lique! (Обе переходят в следующую сцену.)
15 мая 1848 г
Новая квартира Герцена рядом с недавно построенной Триумфальной аркой. Герцен и Коля. Герцен, в приподнятом настроении, прижимает ладони Коли к своему лицу.
Герцен. Vive la Re-pub-lique, Ко-ля! (Обращаясь к Натали.) Где ты взяла флаг? Наташа. Так теперь все носят!
Натали и Наташа находятся в состоянии той восторженной, романтической дружбы, когда все окружающее или радостно, или очень смешно, или переполнено чувством.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56