Потом ассасины поступили точно так же со своими мертвыми, раненых же переправили на берег. Наконец высокий араб подошел к каюте и сказал:
– Госпожа, идите, мы готовы в путь.
Розамунде пришлось повиноваться. Идя за ним, она вспомнила, как после борьбы и кровопролития ее привезли на эту галеру, Бог весть с какой целью, и думала, что теперь сходит с нее после борьбы и кровопролития и что ее снова повезут неизвестно куда.
– О! – вскрикнула она, указывая на тела, которые кидали в глубину моря. – Дурно кончили люди, укравшие меня, но дурно можете кончить и вы, слуги аль-Джебала.
Но высокий человек ничего не ответил. Он вел ее к лодке, а за ними шла плачущая Мария и принц Гассан.
Они вскоре были на берегу, здесь Марию оторвали от Розамунды, и дочь сэра Эндрю никогда не узнала, что случилось с этой женщиной и нашла ли она своего исчезнувшего мужа.
X. ГОРОД АЛЬ-ДЖЕБАЛА
– Довольно, довольно, – сказал Годвин, – когти животного только оцарапали меня, мне стыдно, что вы заставляете ваши волосы нести такую низкую службу. Дай мне глоток воды, Вульф.
Он обратился к брату, но, не говоря ни слова, Масуда, которая отирала его кровь своими волосами, подала ему воды из источника, подмешав туда вина. Годвин напился. Он поднялся и пошевелил руками и ногами.
– Да, – сказал он, – все сущие пустяки. Это было только потрясение, львица совсем не ранила меня.
– Зато ты ранил львицу, – сказал Вульф со смехом. – Клянусь святым Чедом, хороший удар, – и он указал на длинный меч, торчавший по рукоятку Б груди животного. – Клянусь, я сам не мог бы ударить лучше.
– Мне кажется, зверь сам нанес себе удар, – ответил Годвин. – Я только выставил вперед меч, когда львица, бросив Масуду, прыгнула на меня. Вытащи его, брат. Я еще слишком слаб…
Вульф оперся ногами в тело животного, стал дергать меч и, наконец освободив его, заметил:
– Ах, какой я эссекский кабан! Я спал и не проснулся, пока Масуда не схватила меня за волосы. Тогда я открыл глаза и увидел, что ты лежишь на земле, а желтый хищник сидит на тебе, словно наседка на яйцах. Я думал, что животное еще живо, и рассек его мечом, но если бы я проснулся совершенно, я вряд ли решился бы сделать это. Посмотри-ка, брат, – он толкнул голову львицы, и она так перевернулась, что Масуда и Годвин в первый раз заметили, что тело животного соединялось с шеей только узкой полоской шкуры.
– Хорошо, что ты не ударил немножко посильнее, – сказал Годвин, – не то я был бы разрублен надвое и утопал бы в собственной крови, а не в крови этого мертвого зверя, – и он с сожалением посмотрел на свой бурнус и тунику, покрытые запекшейся кровью.
– Да, – сказал Вульф, – я не подумал об этом. Но кто мог соображать в такую минуту?
– Госпожа Масуда, – спросил Годвин, – когда я в последний раз смотрел в вашу сторону, вы висели в челюстях львицы. Вы ранены?
– Нет, – ответила она, – я так же, как и вы, ношу кольчугу, и зубы львицы скользнули по ней, зверь держал только мой плащ. Сдерем шкуру животного и поднесем ее в подарок аль-Джебалу.
– Хорошо, – сказал Годвин, – а вам я дарю когти львицы для ожерелья.
– Верьте, я буду всегда носить их, – сказала Масуда и стала помогать Вульфу сдирать шкуру с животного.
Годвин сидел рядом, отдыхая. Покончив с этим делом, Вульф подошел было к маленькой пещере, но отскочил.
– Ах, – сказал он, – там еще несколько! Я видел их глаза и слышал, как они ворчат. Ну брат, дай мне горящую ветку, я покажу, что не ты один умеешь сражаться со львами.
– Бросьте, безумец; – сказала Масуда. – Там, конечно, ее львята, и если вы убьете их, ее товарищ погонится за нами; если же мы не тронем львят, он останется с ними, чтобы кормить их. Уедем отсюда.
Вульф и Масуда показали дрожавшим и фыркающим мулам львиную шкуру, желая дать им понять, что это не живое страшилище, потом упаковали ее на одного из животных и быстро поехали в долину, лежавшую милях в пяти от места приключения; там текла речка, но не было деревьев. Годвину нужен был отдых, подле источника они остановились, пробыли весь день и ночь; львы больше не показывались, хотя путники усердно подстерегали их. На следующее утро хорошо выспавшийся Годвин совершенно оправился, и все снова пустились по неровной местности к глубокому ущелью, по обеим сторонам которого поднимались высокие утесы.
– Это ворота аль-Джебала, – сказала Масуда, – и сегодня ночью нам придется переночевать близ этого горного прохода: через день мы будем в его городе.
Путники двинулись дальше и наконец увидели замок, большое строение с высокими стенами; они подъехали к нему перед закатом. Казалось, их ждали. Со всех сторон к ним сбежались люди, которые почтительно кланялись Масуде и с любопытством осматривали братьев, особенно узнав о приключении со львицей. Их провели не в замок, а на маленький двор, помещавшийся позади него, тут им доставили пищу и отвели место для ночлега.
На следующее утро они снова двинулись в горы, чередовавшиеся с прекрасными долинами. Два часа ехали они, минуя на своем пути много деревень, люди работали на огородах и на полях. Едва подъезжали они к какой-нибудь деревне, оттуда мчались всадники и преграждали им путь; тогда Масуда выезжала вперед и говорила один на один с предводителями. Выслушав ее, предводитель почтительно дотрагивался до своего лба, наклонял голову, и братья без помехи ехали дальше.
– Видите, – сказала Масуда Годвину и Вульфу, когда их таким образом остановили в четвертый раз, – была ли у вас возможность без провожатых добраться до Масиафа? Да, говорю вам, братья, вы были бы уже мертвы, не доехав еще до первого замка!
Они поднялись на большой откос и на его гребне остановились, чтобы посмотреть на чудесную картину, которая открылась перед ними. Внизу расстилалась широкая долина с деревнями, хлебными полями, масличными рощами и виноградниками. Посреди этой долины, милях в пятнадцати от путников, поднималась высокая гора, обнесенная кругом стенами. За стеной виднелся город; его белые дома с плоскими крышами как бы карабкались по откосам, вершину горы составляла площадка, заросшая деревьями, а на ней возвышался замок со многими башнями и тоже окруженный домами.
– Смотрите, это дом аль-Джебала, властителя гор, – сказала Масуда, – сегодня мы будем ночевать там. Ну, мои братья, выслушайте теперь меня. Немногие из чужестранцев, которые входят в этот замок, возвращаются из него живыми. Еще есть время; я могу проводить вас обратно. Вы хотите ехать вперед или вернуться?
– Хотим ехать вперед, – в один голос ответили Годвин и Вульф.
– Чего вы добиваетесь? Хотите отыскать вашу благородную девушку? Но почему вы приехали сюда, когда, по вашим словам, ее отвезли к Салахеддину? Только потому, что в былые дни аль-Джебал поклялся быть другом одного из членов вашего рода? Но ведь тот аль-Джебал умер, и вместо него правит другой, который не давал такой клятвы. Откуда вы знаете, что он поможет вам, а не убьет вас или не возьмет в плен? В этой стране я обладаю властью, – как или почему, не все ли вам равно? – могу защитить вас от всех ее жителей и, клянусь, сделаю это, так как один из вас спас мне жизнь, – прибавила она, взглянув на Годвина. – Но против господина Сипана я бессильна… я раба его.
– Он враг Саладина и, может быть, из ненависти к султану поможет нам.
– Да, теперь он больше, чем когда-нибудь, враг Салахеддина и, может быть, придет вам на помощь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
– Госпожа, идите, мы готовы в путь.
Розамунде пришлось повиноваться. Идя за ним, она вспомнила, как после борьбы и кровопролития ее привезли на эту галеру, Бог весть с какой целью, и думала, что теперь сходит с нее после борьбы и кровопролития и что ее снова повезут неизвестно куда.
– О! – вскрикнула она, указывая на тела, которые кидали в глубину моря. – Дурно кончили люди, укравшие меня, но дурно можете кончить и вы, слуги аль-Джебала.
Но высокий человек ничего не ответил. Он вел ее к лодке, а за ними шла плачущая Мария и принц Гассан.
Они вскоре были на берегу, здесь Марию оторвали от Розамунды, и дочь сэра Эндрю никогда не узнала, что случилось с этой женщиной и нашла ли она своего исчезнувшего мужа.
X. ГОРОД АЛЬ-ДЖЕБАЛА
– Довольно, довольно, – сказал Годвин, – когти животного только оцарапали меня, мне стыдно, что вы заставляете ваши волосы нести такую низкую службу. Дай мне глоток воды, Вульф.
Он обратился к брату, но, не говоря ни слова, Масуда, которая отирала его кровь своими волосами, подала ему воды из источника, подмешав туда вина. Годвин напился. Он поднялся и пошевелил руками и ногами.
– Да, – сказал он, – все сущие пустяки. Это было только потрясение, львица совсем не ранила меня.
– Зато ты ранил львицу, – сказал Вульф со смехом. – Клянусь святым Чедом, хороший удар, – и он указал на длинный меч, торчавший по рукоятку Б груди животного. – Клянусь, я сам не мог бы ударить лучше.
– Мне кажется, зверь сам нанес себе удар, – ответил Годвин. – Я только выставил вперед меч, когда львица, бросив Масуду, прыгнула на меня. Вытащи его, брат. Я еще слишком слаб…
Вульф оперся ногами в тело животного, стал дергать меч и, наконец освободив его, заметил:
– Ах, какой я эссекский кабан! Я спал и не проснулся, пока Масуда не схватила меня за волосы. Тогда я открыл глаза и увидел, что ты лежишь на земле, а желтый хищник сидит на тебе, словно наседка на яйцах. Я думал, что животное еще живо, и рассек его мечом, но если бы я проснулся совершенно, я вряд ли решился бы сделать это. Посмотри-ка, брат, – он толкнул голову львицы, и она так перевернулась, что Масуда и Годвин в первый раз заметили, что тело животного соединялось с шеей только узкой полоской шкуры.
– Хорошо, что ты не ударил немножко посильнее, – сказал Годвин, – не то я был бы разрублен надвое и утопал бы в собственной крови, а не в крови этого мертвого зверя, – и он с сожалением посмотрел на свой бурнус и тунику, покрытые запекшейся кровью.
– Да, – сказал Вульф, – я не подумал об этом. Но кто мог соображать в такую минуту?
– Госпожа Масуда, – спросил Годвин, – когда я в последний раз смотрел в вашу сторону, вы висели в челюстях львицы. Вы ранены?
– Нет, – ответила она, – я так же, как и вы, ношу кольчугу, и зубы львицы скользнули по ней, зверь держал только мой плащ. Сдерем шкуру животного и поднесем ее в подарок аль-Джебалу.
– Хорошо, – сказал Годвин, – а вам я дарю когти львицы для ожерелья.
– Верьте, я буду всегда носить их, – сказала Масуда и стала помогать Вульфу сдирать шкуру с животного.
Годвин сидел рядом, отдыхая. Покончив с этим делом, Вульф подошел было к маленькой пещере, но отскочил.
– Ах, – сказал он, – там еще несколько! Я видел их глаза и слышал, как они ворчат. Ну брат, дай мне горящую ветку, я покажу, что не ты один умеешь сражаться со львами.
– Бросьте, безумец; – сказала Масуда. – Там, конечно, ее львята, и если вы убьете их, ее товарищ погонится за нами; если же мы не тронем львят, он останется с ними, чтобы кормить их. Уедем отсюда.
Вульф и Масуда показали дрожавшим и фыркающим мулам львиную шкуру, желая дать им понять, что это не живое страшилище, потом упаковали ее на одного из животных и быстро поехали в долину, лежавшую милях в пяти от места приключения; там текла речка, но не было деревьев. Годвину нужен был отдых, подле источника они остановились, пробыли весь день и ночь; львы больше не показывались, хотя путники усердно подстерегали их. На следующее утро хорошо выспавшийся Годвин совершенно оправился, и все снова пустились по неровной местности к глубокому ущелью, по обеим сторонам которого поднимались высокие утесы.
– Это ворота аль-Джебала, – сказала Масуда, – и сегодня ночью нам придется переночевать близ этого горного прохода: через день мы будем в его городе.
Путники двинулись дальше и наконец увидели замок, большое строение с высокими стенами; они подъехали к нему перед закатом. Казалось, их ждали. Со всех сторон к ним сбежались люди, которые почтительно кланялись Масуде и с любопытством осматривали братьев, особенно узнав о приключении со львицей. Их провели не в замок, а на маленький двор, помещавшийся позади него, тут им доставили пищу и отвели место для ночлега.
На следующее утро они снова двинулись в горы, чередовавшиеся с прекрасными долинами. Два часа ехали они, минуя на своем пути много деревень, люди работали на огородах и на полях. Едва подъезжали они к какой-нибудь деревне, оттуда мчались всадники и преграждали им путь; тогда Масуда выезжала вперед и говорила один на один с предводителями. Выслушав ее, предводитель почтительно дотрагивался до своего лба, наклонял голову, и братья без помехи ехали дальше.
– Видите, – сказала Масуда Годвину и Вульфу, когда их таким образом остановили в четвертый раз, – была ли у вас возможность без провожатых добраться до Масиафа? Да, говорю вам, братья, вы были бы уже мертвы, не доехав еще до первого замка!
Они поднялись на большой откос и на его гребне остановились, чтобы посмотреть на чудесную картину, которая открылась перед ними. Внизу расстилалась широкая долина с деревнями, хлебными полями, масличными рощами и виноградниками. Посреди этой долины, милях в пятнадцати от путников, поднималась высокая гора, обнесенная кругом стенами. За стеной виднелся город; его белые дома с плоскими крышами как бы карабкались по откосам, вершину горы составляла площадка, заросшая деревьями, а на ней возвышался замок со многими башнями и тоже окруженный домами.
– Смотрите, это дом аль-Джебала, властителя гор, – сказала Масуда, – сегодня мы будем ночевать там. Ну, мои братья, выслушайте теперь меня. Немногие из чужестранцев, которые входят в этот замок, возвращаются из него живыми. Еще есть время; я могу проводить вас обратно. Вы хотите ехать вперед или вернуться?
– Хотим ехать вперед, – в один голос ответили Годвин и Вульф.
– Чего вы добиваетесь? Хотите отыскать вашу благородную девушку? Но почему вы приехали сюда, когда, по вашим словам, ее отвезли к Салахеддину? Только потому, что в былые дни аль-Джебал поклялся быть другом одного из членов вашего рода? Но ведь тот аль-Джебал умер, и вместо него правит другой, который не давал такой клятвы. Откуда вы знаете, что он поможет вам, а не убьет вас или не возьмет в плен? В этой стране я обладаю властью, – как или почему, не все ли вам равно? – могу защитить вас от всех ее жителей и, клянусь, сделаю это, так как один из вас спас мне жизнь, – прибавила она, взглянув на Годвина. – Но против господина Сипана я бессильна… я раба его.
– Он враг Саладина и, может быть, из ненависти к султану поможет нам.
– Да, теперь он больше, чем когда-нибудь, враг Салахеддина и, может быть, придет вам на помощь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81