— поинтересовалась я.
Ответ был уклончивым:
— Кошелек — доказательство вашего соучастия в убийстве Козловского, — заявил капитан официальным до невозможности голосом. И когда я вытаращила на него глаза, тем же голосом пояснил: — Одного убийцы мне вполне достаточно. Я как-то не верю, что, когда тот убивал, вы держали жертву за руки.
— Карате? — спросил Матеуш.
— Карате, — подтвердил капитан. — Одного удара хватило. Мастерский удар!
— Мне не хотелось бы выглядеть навязчивым, — начал Матеуш, — но, может быть, ты все-таки скажешь — кто?
Капитан сказал:
— Пан Дербач сам явился к нам. Убил, защищая свою жизнь, и очень извиняется. Мы склонны верить, биография погибшего свидетельствует о его агрессивности. Ваш же кошелек пан Дербач нашел неподалеку от трупа и взял для того, чтобы не потерялся, ибо намеревался отдать следственным властям, что он и сделал.
Естественно, я тут же вышла из себя:
— Правильно, неподалеку! Я нацепила его на куст, под которым труп лежал! Надо же, Пшемыслав в своей стихии! И не соврет, и правды не скажет! Вот только что я говорила Матеушу, что этому человеку вы ничего не сможете инкриминировать, он и впредь будет осложнять, запутывать и вставлять палки в колеса! К вам же явился, только потому как видел, что я видела его! Головой ручаюсь!
— Осложнять и запутывать, может, он и будет, но палки в колеса больше вставлять не сможет, — успокаивающе сказал капитан. — Какой кофе у вас вкусный. Ведь он же окончательно скомпрометировал себя, неужели вы этого не видите?
— Вижу, что для вас все еще недостаточно... — начала было я, но тут перехватила взгляд, которым обменялись капитан с Матеушем, и прикусила язык. Видимо, существует какая-то таинственная, неизвестная мне связь между ними, какие-то обстоятельства, о которых мне ничего не известно, ну и ладно, это дело властей, я же свое сделала. Главное — Пшемыслав выведен из игры, а вместе с ним и проклятая Финетка. С шайкой покончено, одинокого Мундю и овдовевшую Гатю можно скинуть со счетов.
— А Бергель? — вдруг вспомнила я. — Что с ним? Ведь он может взяться за старое.
— Бергель за решеткой, — рассеянно ответил капитан, приступая к бумагам, разложенным на столе. — Он был столь любезен, что облегчил нашу задачу — среди его документов, с которыми он прибыл в Польшу, два оказались поддельными, так что можно было взять его под стражу. Я вам скажу больше... Через минутку скажу, проверить надо.
Набравшись терпения, я ждала, пока разбросанные по столу бумаги капитан поделит на две аккуратно уложенные стопки. Повнимательней вглядевшись в лица капитана и Матеуша, я сочла нужным отправиться в кухню за коньяком.
Покончив раскладывать бумаги, капитан допил остывший кофе и откинулся на спинку дивана.
— О, коньяк! Очень хорошо, можно поднять тост. Так вот, я хотел сказать о том, что мы получили от датской полиции некие отпечатки пальцев. Теперь знаем, что Козловский, талантливый аферист и матерый преступник, существовал, так сказать, в двух ипостасях. То он был одноруким, то нормальным. Даже его собственный сын был убежден, что у него протез вместо левой руки. Протез был так прекрасно сделан, что не вызывал сомнения даже у самых близких людей, даже у полиции, когда он оказывался в сфере ее внимания. Козловскому никогда практически не приходилось снимать перчатки со своего «протеза», делал он это в исключительных случаях, и вот такой случай и произошел недавно в Дании. Видимо, нечто до такой степени непредвиденное, что Козловский уже не мог представляться одноруким. Первый раз за всю его преступную карьеру такая неудача!
Я подумала — наверняка до меня в очень смягченной форме дошло описание того, как Алиция расправлялась с бандюгами, явившимися в ее дом. Недаром и Гражина, и сын соседа были так напуганы ее яростью. Тихая и незлобивая Алиция если уж раз в двадцать лет впадет в ярость, то только держись! Не поздоровилось ее врагу!
— Выходит, тут полиция и разобралась, что имеет дело с фальшивым протезом? А отпечатки пальцев вам показались знакомыми?
— Знакомы. Мы их уже тридцать лет храним. Матеуш принялся разливать коньяк. Нет, сначала выясню все до конца!
— А этот... как его... Лотар. Ага, Шульц, первый погибший. Выяснилось, из-за чего погиб? Капитан не стал скрывать:
— Вы правы, он был первым в ряду жертв преступной шайки кладоискателей. Погиб он вскоре после окончания войны, в сорок шестом году. У него хранилось большое количество документов, потому что о поиске кладов он подумывал еще в сорок третьем, когда только узнал об их существовании. Козловский стал его сообщником и убил его, а вот при каких обстоятельствах — мы вряд ли теперь узнаем.
— А как обстояло дело с Михалеком? Канада разобралась?
— Разобралась. С помощью достижений науки и техники. А в первую очередь — тех сведений, которые получили от нас. Если коротко, то Михала Латая оглушили, ударив головой об лодку, затем под водой выволокли на середину озера и там утопили. Человек, который это сделал, несколько раз показательно прыгал с лодки в воду, дождался, чтоб на него обратили внимание, нырнул и не выплыл. То есть не выплыл в том месте, куда нырнул, сам же под водой доплыл до берега и там вынырнул. Этого никто не заметил, кроме какого-то ребенка, который видел, как тот вылезал на берег. Впрочем, вам, пани Иоанна, известно намного больше моего о том, что там, в окрестностях озера, происходило. Ведь вы там были, а не я.
— Правда, кое-что мне известно. У Финетки был Козловский, собственными глазами его видела. Матеуш, похоже, прав.
Матеуш ознакомил капитана со своей версией событий в далекой Канаде. Капитан с интересом ее выслушал и согласился — действительно, так могло быть. Источником конфликта стал снимок, и преступники решили избавиться от конкурента-Михалека. Роль Финетки во всей истории было очень трудно понять, и я уверена, канадская полиция и подавно не доберется до этой особы.
— А интересно было бы взглянуть на тот снимок, — мечтательно протянул Матеуш. — И по возможности, в увеличенном виде.
— Ты говоришь о снимке, который я украла у Финетки?
— Да. Не успокоюсь, пока не разгляжу его во всех подробностях.
— Пожалуйста, можете хоть сейчас это сделать, — сказал капитан и полез в свою охотничью сумку.
Он так ошарашил нас с Матеушем, что мы только молча смотрели, как он извлекает из сумки прибор, похожий на проектор. У Алиции такой же, только раза в три больше. Обожает миниатюризацию эта Япония...
Сняв со стены вышивку мамули, я освободила место и велела Матеушу затянуть шторы на окнах. Тот не шевельнулся.
— Что вы собираетесь показывать? — возразил он. — Ведь у нас же фотография. Тогда надо сначала сделать негатив.
— Не волнуйся, — успокоил его капитан Леговский. — Техника идет вперед даже у нас.
Я пошла за фотографией, которая все это время спокойно пролежала в моей косметичке. Не найдя для нее безопасного места, я предпочла возить ее с собой, даже за границу. Только сейчас мне пришло в голову, что ее свободно могли счесть за шпионский материал. Немного поздновато подумала я об этом, к счастью, не сочли.
Капитан включил свой прибор в сеть, вставил в него снимок и щелкнул включателем. В полутемной комнате на белой стене появилось крупное черно-белое изображение. Его кусок заходил на книжную полку, но это не помешало мне его узнать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70
Ответ был уклончивым:
— Кошелек — доказательство вашего соучастия в убийстве Козловского, — заявил капитан официальным до невозможности голосом. И когда я вытаращила на него глаза, тем же голосом пояснил: — Одного убийцы мне вполне достаточно. Я как-то не верю, что, когда тот убивал, вы держали жертву за руки.
— Карате? — спросил Матеуш.
— Карате, — подтвердил капитан. — Одного удара хватило. Мастерский удар!
— Мне не хотелось бы выглядеть навязчивым, — начал Матеуш, — но, может быть, ты все-таки скажешь — кто?
Капитан сказал:
— Пан Дербач сам явился к нам. Убил, защищая свою жизнь, и очень извиняется. Мы склонны верить, биография погибшего свидетельствует о его агрессивности. Ваш же кошелек пан Дербач нашел неподалеку от трупа и взял для того, чтобы не потерялся, ибо намеревался отдать следственным властям, что он и сделал.
Естественно, я тут же вышла из себя:
— Правильно, неподалеку! Я нацепила его на куст, под которым труп лежал! Надо же, Пшемыслав в своей стихии! И не соврет, и правды не скажет! Вот только что я говорила Матеушу, что этому человеку вы ничего не сможете инкриминировать, он и впредь будет осложнять, запутывать и вставлять палки в колеса! К вам же явился, только потому как видел, что я видела его! Головой ручаюсь!
— Осложнять и запутывать, может, он и будет, но палки в колеса больше вставлять не сможет, — успокаивающе сказал капитан. — Какой кофе у вас вкусный. Ведь он же окончательно скомпрометировал себя, неужели вы этого не видите?
— Вижу, что для вас все еще недостаточно... — начала было я, но тут перехватила взгляд, которым обменялись капитан с Матеушем, и прикусила язык. Видимо, существует какая-то таинственная, неизвестная мне связь между ними, какие-то обстоятельства, о которых мне ничего не известно, ну и ладно, это дело властей, я же свое сделала. Главное — Пшемыслав выведен из игры, а вместе с ним и проклятая Финетка. С шайкой покончено, одинокого Мундю и овдовевшую Гатю можно скинуть со счетов.
— А Бергель? — вдруг вспомнила я. — Что с ним? Ведь он может взяться за старое.
— Бергель за решеткой, — рассеянно ответил капитан, приступая к бумагам, разложенным на столе. — Он был столь любезен, что облегчил нашу задачу — среди его документов, с которыми он прибыл в Польшу, два оказались поддельными, так что можно было взять его под стражу. Я вам скажу больше... Через минутку скажу, проверить надо.
Набравшись терпения, я ждала, пока разбросанные по столу бумаги капитан поделит на две аккуратно уложенные стопки. Повнимательней вглядевшись в лица капитана и Матеуша, я сочла нужным отправиться в кухню за коньяком.
Покончив раскладывать бумаги, капитан допил остывший кофе и откинулся на спинку дивана.
— О, коньяк! Очень хорошо, можно поднять тост. Так вот, я хотел сказать о том, что мы получили от датской полиции некие отпечатки пальцев. Теперь знаем, что Козловский, талантливый аферист и матерый преступник, существовал, так сказать, в двух ипостасях. То он был одноруким, то нормальным. Даже его собственный сын был убежден, что у него протез вместо левой руки. Протез был так прекрасно сделан, что не вызывал сомнения даже у самых близких людей, даже у полиции, когда он оказывался в сфере ее внимания. Козловскому никогда практически не приходилось снимать перчатки со своего «протеза», делал он это в исключительных случаях, и вот такой случай и произошел недавно в Дании. Видимо, нечто до такой степени непредвиденное, что Козловский уже не мог представляться одноруким. Первый раз за всю его преступную карьеру такая неудача!
Я подумала — наверняка до меня в очень смягченной форме дошло описание того, как Алиция расправлялась с бандюгами, явившимися в ее дом. Недаром и Гражина, и сын соседа были так напуганы ее яростью. Тихая и незлобивая Алиция если уж раз в двадцать лет впадет в ярость, то только держись! Не поздоровилось ее врагу!
— Выходит, тут полиция и разобралась, что имеет дело с фальшивым протезом? А отпечатки пальцев вам показались знакомыми?
— Знакомы. Мы их уже тридцать лет храним. Матеуш принялся разливать коньяк. Нет, сначала выясню все до конца!
— А этот... как его... Лотар. Ага, Шульц, первый погибший. Выяснилось, из-за чего погиб? Капитан не стал скрывать:
— Вы правы, он был первым в ряду жертв преступной шайки кладоискателей. Погиб он вскоре после окончания войны, в сорок шестом году. У него хранилось большое количество документов, потому что о поиске кладов он подумывал еще в сорок третьем, когда только узнал об их существовании. Козловский стал его сообщником и убил его, а вот при каких обстоятельствах — мы вряд ли теперь узнаем.
— А как обстояло дело с Михалеком? Канада разобралась?
— Разобралась. С помощью достижений науки и техники. А в первую очередь — тех сведений, которые получили от нас. Если коротко, то Михала Латая оглушили, ударив головой об лодку, затем под водой выволокли на середину озера и там утопили. Человек, который это сделал, несколько раз показательно прыгал с лодки в воду, дождался, чтоб на него обратили внимание, нырнул и не выплыл. То есть не выплыл в том месте, куда нырнул, сам же под водой доплыл до берега и там вынырнул. Этого никто не заметил, кроме какого-то ребенка, который видел, как тот вылезал на берег. Впрочем, вам, пани Иоанна, известно намного больше моего о том, что там, в окрестностях озера, происходило. Ведь вы там были, а не я.
— Правда, кое-что мне известно. У Финетки был Козловский, собственными глазами его видела. Матеуш, похоже, прав.
Матеуш ознакомил капитана со своей версией событий в далекой Канаде. Капитан с интересом ее выслушал и согласился — действительно, так могло быть. Источником конфликта стал снимок, и преступники решили избавиться от конкурента-Михалека. Роль Финетки во всей истории было очень трудно понять, и я уверена, канадская полиция и подавно не доберется до этой особы.
— А интересно было бы взглянуть на тот снимок, — мечтательно протянул Матеуш. — И по возможности, в увеличенном виде.
— Ты говоришь о снимке, который я украла у Финетки?
— Да. Не успокоюсь, пока не разгляжу его во всех подробностях.
— Пожалуйста, можете хоть сейчас это сделать, — сказал капитан и полез в свою охотничью сумку.
Он так ошарашил нас с Матеушем, что мы только молча смотрели, как он извлекает из сумки прибор, похожий на проектор. У Алиции такой же, только раза в три больше. Обожает миниатюризацию эта Япония...
Сняв со стены вышивку мамули, я освободила место и велела Матеушу затянуть шторы на окнах. Тот не шевельнулся.
— Что вы собираетесь показывать? — возразил он. — Ведь у нас же фотография. Тогда надо сначала сделать негатив.
— Не волнуйся, — успокоил его капитан Леговский. — Техника идет вперед даже у нас.
Я пошла за фотографией, которая все это время спокойно пролежала в моей косметичке. Не найдя для нее безопасного места, я предпочла возить ее с собой, даже за границу. Только сейчас мне пришло в голову, что ее свободно могли счесть за шпионский материал. Немного поздновато подумала я об этом, к счастью, не сочли.
Капитан включил свой прибор в сеть, вставил в него снимок и щелкнул включателем. В полутемной комнате на белой стене появилось крупное черно-белое изображение. Его кусок заходил на книжную полку, но это не помешало мне его узнать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70