Ахимелек . Они покорны и платят дань исправно. Ты говорил.
Галиал . Это покорность зыбучего песка, который втягивает и душит, расступаясь. Опасайся их, царевич, это страшный народ! Мрачный, он гасит нашу радость; лукавый, он гнется и расступается, подобно тростнику, но не хранит путей пришельца и забывает его законы. Мы стоим неподвижно! Сотни лет, как слепые рабы безжалостной судьбы, мы косим все один и тот же скудный луг. Народ мятежный, лживые дети!
Ахимелек . Это правда. Говорят, что они все волхвы.
Галиал . Им ведомы тайны злых очарований. Ты заметил, что наши великие боги бессильны в этой стране рабов и грязных нищих?
Ахимелек . Разве? (Со страхом .) Я этого не знал, ты никогда не говорил. Это правда, Далила?
Молчание.
Адорам (с усмешкой ). Наши боги!.. А тебе не кажется, Галиал, что и наших великих богов мы где-то украли по дороге и они любят больше своих прежних владельцев, чем нас?
Ахимелек (с гневом и страхом ). Не смей так говорить! Ты ни во что не веришь, Адорам! Пойди со мною в храм Дагона, и ты увидишь много иудеев, которые толпятся у жертвенника со своими козлятами и голубями. Дагон велик!
Адорам . Но Галиал боится не Дагона… Но я согласен с вами: нам надо уходить отсюда, здесь невыносимо. Здесь наш смех глохнет, как в подземелье. Здесь нельзя взглянуть на красотку, чтобы кто-нибудь тотчас же не проклял тебя! Попробуем Египет.
Ахимелек . Самсон тоже волхв?
Галиал . Да. Великий волхв. Они зовут его пророком. Его силой мы сокрушим их силу.
Ахимелек . А он не убьет нас?
Галиал . Мы его купим.
Ахимелек . Разве он такой плохой? Он был царем.
Галиал . Он любит золото, вино и… (Быстро взглядывает на Далилу .) Он ненавидит Иудею, которая прокляла его, и он согласен. Я говорил с ним.
Ахимелек . Но он слеп.
Галиал . Мы будем его глазами.
Ахимелек . Ах, ты так на все умеешь ответить. Но есть ли у него сила? И велика ли она? Он тебе показывал ее?
Галиал (хмуро ). Да. Не слушай этих болтунов, которые ни во что не верят, не слушай стариков, которые всего боятся, – доверься мне, повелитель! Спроси Фару, он также твой верный слуга, как и я. Не верь жрецам, которые уже болтают, что я изменил Дагону. Это неправда. (Молитвенно шепчет .) Великий, перворожденный отец богов… Что делали жрецы, пока он умерщвлял наших воинов и мужей? А я ослепил его, и я воздвигну его силу для твоей славы, Ахимелек! Во имя Дагона!
Молчание.
Ахимелек . Я тебе верю. Поцелуй мою руку, Галиал.
Галиал коленопреклоненно целует руку царевича.
Адорам (сестре, тихо ). Лжет Галиал или говорит правду?
Далила (пожимая плечами ). Спроси его.
Ахимелек . Но я еще хочу взглянуть на него, – можно?
Галиал . Ты приказываешь, царевич.
Ахимелек . Я буду смотреть твоими глазами, но это потому, что я так хочу. Ах, мне все-таки его жаль! Тебе тоже, Далила?
Входит раб .
Раб . Госпожа! Иудейский раб, Самсон, ждет твоих приказаний.
Галиал (гневно ). Не раб, а судия израильский! Если ты мне еще раз скажешь, собака!.. Зови сюда.
Раб выходит.
(Решительно .) Мы станем в тот угол, сестра. Он не услышит нас.
Далила (с неудовольствием ). Вы будете ему мешать…
Галиал . Он не догадается… (Тихо .) Далила, потерпи, я молю тебя. Ты умнее их всех, ты одна понимаешь, Далила. Я дам тебе все, все! Я сам бы выгнал этого щенка!..
Далила (громко ). Тогда и я выйду в опочивальню. Вы лучше его рассмотрите, пока он будет один.
Удаляется в опочивальню. Галиал поспешно, улыбаясь царевичу, присоединяется к нему и Адораму. Входит Самсон . Подстриженная и подровненная борода его завита по ассирийскому обычаю, длинные волосы заплетены в семь косиц, перевитых золотом; одет он в роскошные тяжелые ткани; на голых руках браслеты, в ушах тяжелые золотые кольца. В нерешимости останавливается у порога.
Самсон . Далила! Где ты, Далила? Это я пришел. Далила!
Молчание.
Здесь нет никого. Она сейчас придет. (Осторожно, протянув руки, подвигается вперед .) Так, так. Здесь прежде что-то стояло… Нет. (Ощупывает, медленно подвигается .) Так, так. Припоминаю. Надо сюда, направо… верно! (Смеется .) Вот я и вернулся! Так, теперь сюда, назад. Она, пожалуй, и не заметит, что я слепой. (Останавливается и с выражением крайнего удовольствия гладит пальцами ткани своих одежд, впивает душистый воздух, прислушивается к замедленно-нежному напеву египетских рабынь. Глубоко и сильно дышит .) Те же песни, те же песни… (Громко .) Далила! Далила!
Входит Далила .
Далила . Я здесь, Самсон, я здесь. Дай твою руку. Отчего она дрожит, Самсон?
Самсон . Так. Я перестану дрожать. Так. Это ты, Далила. Ты одна?
Далила . Да.
Самсон . Какая у тебя теплая, белая рука… Почему я сказал: белая? Нет, пусти мою руку. Смотри, я один пройду, как будто я вижу. Можно мне пройти или нельзя?
Далила . Все можно, Самсон.
Самсон . Смотри! (Стараясь скрыть нерешительность шагов, с мучительно-напряженным выражением лица проходит взад и вперед. Самодовольно смеется .) Ты видела, Далила? А скажи, на мне золотистые одежды, да?
Далила . Да. Почему ты знаешь, Самсон?
Самсон . Я вижу пальцами. (Смеется .) Я вижу пальцами! А вот это – белое. А вот это… твоя рука (осторожно касается обнаженной руки Далилы ), это тоже белое. Да? (Смеется .) Вот как я вижу! У тебя новые рабыни?
Далила . Да. Некоторые.
Самсон . А поют старое. Мне нравится. Мне нельзя вина… немного?
Далила . Можно. Все можно, Самсон!
Стоящие в углу слушают так: Адорам не смотрит на Самсона и со скучающим видом что-то вертит в руках; Ахимелек смотрит прямо, волнуясь и самолюбиво краснея; Галиал весь вытянулся вперед и пожирает взорами Самсона. При последних словах все трое переглядываются быстро.
Самсон . И вина можно? И ходить можно? Я еще немного пройду, – надо привыкать. А ты не отошлешь меня назад в тюрьму?
Далила . Нет.
Самсон . А это чьи одежды, которые на мне? Мои?
Далила . Твои.
Самсон . Мне можно их оставить или пока надо отдать назад?
Далила . Оставь.
Гневно смотрит в сторону стоящих: Адорам не глядит, Ахимелек опустил глаза, Галиал смотрит все так же напряженно: ему не до пустяков и мелочей.
Самсон . Я постараюсь их не испачкать. Прежде я так много портил одежды, пятнал ее вином, рвал неосторожно… Смотри: теперь я уже лучше хожу. А скажи: я очень некрасив теперь?
Далила (резко ). Ты красив. Ты красивее всех мужей филистимских.
Самсон . А очень заметно, что у меня глаза…
Далила . Нет, не очень. Если ты не близко к свету, то совсем незаметно. Ты очень красив.
Самсон . А где самый сильный свет?
Далила . У тебя за спиной.
Самсон . Тогда я буду ходить в эту сторону. Нет, это неправда, ты обманываешь меня, потому что добрая. Я некрасив (хмуро ), я очень некрасив! (Ворчит про себя. ) Пес израильский, грязный скот…
Ходит быстрее и решительнее. В поступи является понемногу прежняя легкость, свобода человека, выросшего в пустыне. Что-то со стуком роняет Адорам. Самсон быстро поворачивается и с угрожающим видом в два звериных прыжка приближается к стоящим.
Кто здесь? Кто? Далила, здесь кто-то есть!
Наклонившись хищно, делает шаг вперед. Галиал в страхе откинулся назад и полуобнажил меч; на устах его готов крик о помощи. Адорам презрительно улыбается. Ахимелек, покраснев, выступил на шаг вперед.
Далила (громко ). Кто здесь, ты говоришь? Это раб, он пришел за приказаниями. Как ты неосторожен, Тэтами! (Делает знаки .)
Самсон . Я слышал звук меча.
Далила (смеется ).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20