мыслители появились, несколько оригинальных во второй половине 19 века (но думать всегда русские могли плохо, русский писатель — это большей частью дурак. Редко кто у нас умеет думать). А если кто умел думать, как Герцен или Константин Леонтьев или Бакунин, то их мало читают и читали.
надо смирить свой гонор и согласиться что в общем литература у нас бедненькая. может помимо европейской традиции у нас все наши века существовала рядом другая? нет, никакой другой. разве что протопопа Аввакума с его "черви в руках кипят", но она такая одна в русской литературе.
Крылов перекатал свои басни у Лафонтена, а тот из европейской традиции, "Грее от ума" — трескучая, но посредственная вещь. Пушкин нравится всем за свою банальность, — короче неприглядненькая такая заунывная равнина где вдруг мощный "Тарас Бульба", да и тот украинский, яркий, с юга. Лев толстой крайне зауряден. популярный Достоевский… если первые страницы "Преступления и наказания" великолепны, то дальнейшие сотни страниц — просто глумливая грязь религиозного позёра, споли и слёзы провинциальных актёров, искусственная повышенная скорость истерики. Пьянь юродивая из «Рюмочной». Россия — страна третьестепенной литературы 19 века, и только. А литература 20 века у нас плохо состоялась. Конечно у нас есть бесспорно гениальный Хлебников, но как и в случае с Леонтьевым, Герценом и Бакуниным его мало читают. Есть Гумилев и Маяковский, но ни одного мощного прозаика.
Но то что у нас была бедненькая культура, ещё полбеды. настоящее нашей культуры и вовсе ничтожно. Из-за диктаторской руки советской власти у нас отсутствуют целых два-три поколения творцов, которые поместили бы нашу нацию в современность. Я уже писал об этом подробно в лекции "Трупный яд 19 века" здесь же остановлюсь лишь в связи с необоснованными мессианскими претензиями наших публичных представителями и обывателя. У России не было ни Селина, ни Жида, ни Миллера, ни Оруэлла, ни Пазолини, ни Юнгера. ни Жана Жене, ни сюрреалистов, ни Камю, ни Сартра, того что есть современная, что было современной литературой 20-го века, — вместо них кинокомедии безнадёжно изломали. Враньё! Страна с посредственным багажом культуры. И с полным отсутствием современной культуры. Можно по-своему понять всяких наших опрашиваемых «политиков», или «элиту» когда они на вопрос: "Ваш любимый писатель?" вдруг объявляют «Пушкин» или «Толстой». потому что ничего более современного и бесспорного каталог российской культуры им предложить не может. не Бубеннов же какой-нибудь, не советские же литераторы с испитыми лицами парторгов? "Деревенщики"- не литература, а вопли Руси уходящей? не, ушедшей…
а без современной литературы страна себя понимать не может. Без типажей. каких-нибудь, без «разночинцев», "отцов и детей", «тургеневских» (или «семёновских», если б были таковые) без героя нашего времени или антигероя — людям непонятно, — что происходит. Кто они сами есть. А кино с изготовлением типажей для подражания не справляется. А в 60-е и 70-е оно (кино) вообще совершило негативную преступную очаровав русского человека подлейшей какой-нибудь троицей алкашей — Вицына, Моргунова и Никулина, внедрив тем самым (я совершено серьёзно так считаю!) тем самым социальную моду на упадочный тип дегенерата. Не Базаров, не Рахметов, но дегенераты Никулин, Вицын, — моргунов — вот кто был героями нашего времени. И ещё остался. И сколько нужно будет потратить сил нации, чтобы устранить ущерб нанесённый этими ублюдками — экранными типажами. Потому мы превратились в нацию «Колянов» и «Наташ» не уважаемую никем. Это всё к вопросу о "Великой культуре". Что мы можем противостоять архаичной примитивной, но благородной строгости Корана, мы — нация, где алкоголик не вызывает осуждения, а дружелюбные улыбки узнавания и понимания? У России нет интеллектуальных вождей (возможно их время прошло). Это слепая хмурая толпа — русская нация потому что её книжные шкафы — бездарны. Живя в чужих квартирах я сталкивался с чужими книжными шкафами, Великой литературы в них нет. Жалкие в основном книжечки. Так что мы страна культуры поздней, небогатой и провинциальной. Мы поздно явились в мировую семью народов и стоим в сторонке, сжимая небогатый наш багаж.
(Сомнительно, что даже в этом скромном багаже, русские тупицы чтут не лучших. Наши лучшие мыслители — К. Леонтьев, М. Бакунин, А Герцен, а не в коем случае не блеклые В. Соловьёв или ничтожный Бердяев или тусклый ильин. Наш единственный великий писатель это драматический Гоголь, а никак не Чехов — этот Довлатов своего времени и уж не тяжёлый запорный толстой. Наш великий поэт 20 века — Хлебников. Вот от этих ребят надо работать. А 20-й век нам таки угробили члены КПСС…)
СВИДЕТЕЛЬ
По-сербски смерть будет СМРТ. Без гласных. Это как короткий удар сабли: СМРТ. Я хотел бы умереть сербской короткой без гласных гибелью, а не размазнистой, с гласными, русской смертью. Как часто родственный язык обнажает суть явления. По-сербски жизнь будет «живот». А когда водку пьют говорят: "Живели!"
По-сербски — писатель будет «писец». Писец — всего лишь умеющий писать, профессия — пишущий. Быть писателем учат всех на планете ещё в школе. Каждый есть в какой-то степени писатель. Но далеко не каждому есть что записать. Не каждый может смотреть и записать своё время. Лучшие писатели были свидетелями "Sievia shits!" записал однажды о своей подружке Великий англичанин Джонатан Свифт. Это свидетельство. И такое грандиозное шокирующее даже сегодня. Писатель открыл, что его подружка — неземное создание — какает, гадит. Испражняется, выделяет дерьмо. Эта трогательная потрясающая фраза менее известна миру, чем изумительные приключения Гулливера, однако она убивает наповал. В начале 20-го века русский поэт-декадент Брюсов написал однострочное стихотворение скандализировавшее тогдашнее общество: "О закрой свои бледные ноги!" В сравнении с просты как удар топором по черепу наблюдением Свифта, бледные ноги — жидкий кисель. (Боже, сколько подростков и юношей через столетия совершили это ужасное открытие. Кроме крестьян, конечно, те не держали девушек за некакающих ангелов никогда). Что такое бледные ноги, если обожаемая Сильвия сидит и shits! Миры падают, с грохотом рушатся миры, в то время как эта полудевчонка, обнажив полушария, натужает свою утробу и выделяет из себя котяхи, приличествующие большой собаке. Действо происходит в укромном уголке английского подстриженного парка, из-за кустов наблюдает в ужасе молодой джентльмен в панталонах до колен, в камзоле и рубашке с жабо. Он бедолага даже взмок от потрясения, физиономия искажена страхом, наблюдая как из Сильвии показался очередной котех…
Только что мной описанная натуралистическая сцена — лучшая иллюстрация к лубку «Свидетель». Бледный юный мужчина с искажённым лицом.
А наблюдать он может что угодно: как отгрызают голову, как менты надели пластиковый пакет на голову обвиняемому в гуманном городе Москве, как сотрясаемый приступами астмы поверженный герой Че Гевара скорчился на муле, пробираясь сквозь джунгли Боливии, и его страдальческий вид деморализует кучку вооружённых людей — его отряд. Таким увидел его в Боливии журналист Реджек Дэбрэ. (В свою очередь Дэбрэ фигурирует в дневнике самого Че как «Франсэ», т.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
надо смирить свой гонор и согласиться что в общем литература у нас бедненькая. может помимо европейской традиции у нас все наши века существовала рядом другая? нет, никакой другой. разве что протопопа Аввакума с его "черви в руках кипят", но она такая одна в русской литературе.
Крылов перекатал свои басни у Лафонтена, а тот из европейской традиции, "Грее от ума" — трескучая, но посредственная вещь. Пушкин нравится всем за свою банальность, — короче неприглядненькая такая заунывная равнина где вдруг мощный "Тарас Бульба", да и тот украинский, яркий, с юга. Лев толстой крайне зауряден. популярный Достоевский… если первые страницы "Преступления и наказания" великолепны, то дальнейшие сотни страниц — просто глумливая грязь религиозного позёра, споли и слёзы провинциальных актёров, искусственная повышенная скорость истерики. Пьянь юродивая из «Рюмочной». Россия — страна третьестепенной литературы 19 века, и только. А литература 20 века у нас плохо состоялась. Конечно у нас есть бесспорно гениальный Хлебников, но как и в случае с Леонтьевым, Герценом и Бакуниным его мало читают. Есть Гумилев и Маяковский, но ни одного мощного прозаика.
Но то что у нас была бедненькая культура, ещё полбеды. настоящее нашей культуры и вовсе ничтожно. Из-за диктаторской руки советской власти у нас отсутствуют целых два-три поколения творцов, которые поместили бы нашу нацию в современность. Я уже писал об этом подробно в лекции "Трупный яд 19 века" здесь же остановлюсь лишь в связи с необоснованными мессианскими претензиями наших публичных представителями и обывателя. У России не было ни Селина, ни Жида, ни Миллера, ни Оруэлла, ни Пазолини, ни Юнгера. ни Жана Жене, ни сюрреалистов, ни Камю, ни Сартра, того что есть современная, что было современной литературой 20-го века, — вместо них кинокомедии безнадёжно изломали. Враньё! Страна с посредственным багажом культуры. И с полным отсутствием современной культуры. Можно по-своему понять всяких наших опрашиваемых «политиков», или «элиту» когда они на вопрос: "Ваш любимый писатель?" вдруг объявляют «Пушкин» или «Толстой». потому что ничего более современного и бесспорного каталог российской культуры им предложить не может. не Бубеннов же какой-нибудь, не советские же литераторы с испитыми лицами парторгов? "Деревенщики"- не литература, а вопли Руси уходящей? не, ушедшей…
а без современной литературы страна себя понимать не может. Без типажей. каких-нибудь, без «разночинцев», "отцов и детей", «тургеневских» (или «семёновских», если б были таковые) без героя нашего времени или антигероя — людям непонятно, — что происходит. Кто они сами есть. А кино с изготовлением типажей для подражания не справляется. А в 60-е и 70-е оно (кино) вообще совершило негативную преступную очаровав русского человека подлейшей какой-нибудь троицей алкашей — Вицына, Моргунова и Никулина, внедрив тем самым (я совершено серьёзно так считаю!) тем самым социальную моду на упадочный тип дегенерата. Не Базаров, не Рахметов, но дегенераты Никулин, Вицын, — моргунов — вот кто был героями нашего времени. И ещё остался. И сколько нужно будет потратить сил нации, чтобы устранить ущерб нанесённый этими ублюдками — экранными типажами. Потому мы превратились в нацию «Колянов» и «Наташ» не уважаемую никем. Это всё к вопросу о "Великой культуре". Что мы можем противостоять архаичной примитивной, но благородной строгости Корана, мы — нация, где алкоголик не вызывает осуждения, а дружелюбные улыбки узнавания и понимания? У России нет интеллектуальных вождей (возможно их время прошло). Это слепая хмурая толпа — русская нация потому что её книжные шкафы — бездарны. Живя в чужих квартирах я сталкивался с чужими книжными шкафами, Великой литературы в них нет. Жалкие в основном книжечки. Так что мы страна культуры поздней, небогатой и провинциальной. Мы поздно явились в мировую семью народов и стоим в сторонке, сжимая небогатый наш багаж.
(Сомнительно, что даже в этом скромном багаже, русские тупицы чтут не лучших. Наши лучшие мыслители — К. Леонтьев, М. Бакунин, А Герцен, а не в коем случае не блеклые В. Соловьёв или ничтожный Бердяев или тусклый ильин. Наш единственный великий писатель это драматический Гоголь, а никак не Чехов — этот Довлатов своего времени и уж не тяжёлый запорный толстой. Наш великий поэт 20 века — Хлебников. Вот от этих ребят надо работать. А 20-й век нам таки угробили члены КПСС…)
СВИДЕТЕЛЬ
По-сербски смерть будет СМРТ. Без гласных. Это как короткий удар сабли: СМРТ. Я хотел бы умереть сербской короткой без гласных гибелью, а не размазнистой, с гласными, русской смертью. Как часто родственный язык обнажает суть явления. По-сербски жизнь будет «живот». А когда водку пьют говорят: "Живели!"
По-сербски — писатель будет «писец». Писец — всего лишь умеющий писать, профессия — пишущий. Быть писателем учат всех на планете ещё в школе. Каждый есть в какой-то степени писатель. Но далеко не каждому есть что записать. Не каждый может смотреть и записать своё время. Лучшие писатели были свидетелями "Sievia shits!" записал однажды о своей подружке Великий англичанин Джонатан Свифт. Это свидетельство. И такое грандиозное шокирующее даже сегодня. Писатель открыл, что его подружка — неземное создание — какает, гадит. Испражняется, выделяет дерьмо. Эта трогательная потрясающая фраза менее известна миру, чем изумительные приключения Гулливера, однако она убивает наповал. В начале 20-го века русский поэт-декадент Брюсов написал однострочное стихотворение скандализировавшее тогдашнее общество: "О закрой свои бледные ноги!" В сравнении с просты как удар топором по черепу наблюдением Свифта, бледные ноги — жидкий кисель. (Боже, сколько подростков и юношей через столетия совершили это ужасное открытие. Кроме крестьян, конечно, те не держали девушек за некакающих ангелов никогда). Что такое бледные ноги, если обожаемая Сильвия сидит и shits! Миры падают, с грохотом рушатся миры, в то время как эта полудевчонка, обнажив полушария, натужает свою утробу и выделяет из себя котяхи, приличествующие большой собаке. Действо происходит в укромном уголке английского подстриженного парка, из-за кустов наблюдает в ужасе молодой джентльмен в панталонах до колен, в камзоле и рубашке с жабо. Он бедолага даже взмок от потрясения, физиономия искажена страхом, наблюдая как из Сильвии показался очередной котех…
Только что мной описанная натуралистическая сцена — лучшая иллюстрация к лубку «Свидетель». Бледный юный мужчина с искажённым лицом.
А наблюдать он может что угодно: как отгрызают голову, как менты надели пластиковый пакет на голову обвиняемому в гуманном городе Москве, как сотрясаемый приступами астмы поверженный герой Че Гевара скорчился на муле, пробираясь сквозь джунгли Боливии, и его страдальческий вид деморализует кучку вооружённых людей — его отряд. Таким увидел его в Боливии журналист Реджек Дэбрэ. (В свою очередь Дэбрэ фигурирует в дневнике самого Че как «Франсэ», т.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47