— Так... Значит, ты, Настя, организуешь преступное сообщество. И вы, молодой человек, и я — бойцы. А ты, Настя, пахан. Ну-ну, всю жизнь мечтал о живом деле.
Он подумал еще, посмотрел в пустой стакан.
— С этой сволочью надо, конечно, рассчитаться. Только ты представляешь себе, чем все это может кончиться?
— Представляю. Все будет нормально, — ответил за Настю Димка. — Я в этом варюсь уже не первый год. И не такое на моих глазах проделывали. А этот ваш Калмыков — за ним никого нет. Он — одиночка. Не мы, так другие его прищучат.
— Одиночка... А ты уверен?
— Да.
Куз хотел что-то еще спросить, но телефонный звонок оборвал его на полуслове.
— Алло, — сказал он. Потом, растерянно взглянув на Димку, передал ему трубку. — Это вас.
— Я слушаю, — ответил Димка, молча выслушал то, что ему говорили, сказал «Окей» и отключил связь.
— Ну что? — Настя схватила его за руку. — Это он?
— Он. Сегодня вечером приедет к тебе. Сначала позвонит, надо будет его встретить. Он согласен.
Настя посмотрела на Куза.
— Ну, что? Едете с нами?
— Да, — ответил журналист, — еду, — он выкатил из-под стола пустую бутылку. — А то иначе мне, пожалуй, это дело не бросить.
* * *
Вечером у Насти состоялся «военный совет». Инвалид приехал с охраной. Здоровенный лоб, которого хозяин называл Геной, молча сидел возле дверей, не участвуя в беседе. Инвалид был одет очень прилично: брючки, рубашечка. Все, как заметила Настя, дорогое, но не броское. Просто хорошая, добротная одежда.
— Ну, что... — Инвалид внимательно оглядел собравшихся. — Я готов взяться за это дело. Мы выяснили кое-что. Разберемся, короче. Как вы это себе представляете?
— Надо, чтобы он приехал в лес. Место я покажу, — сказала Настя. — Там лесопилка. Никого нет. Это участок моего папы. Он его купил.
— А на хрена туда-то тащить? — строго спросил Инвалид.
— Надо. И... — Куз с удивлением поднял брови, услышав, как вмиг отвердел Настин голос. — И я хочу, чтобы его бросили под поезд.
Инвалид тоже удивился, и не счел нужным скрывать это от двух ребят и стареющего алкаша, которых, судя по всему, ни во что не ставил.
— Под поезд? Но эта романтика будет стоить дороже.
— Они папу моего... Так... Вот и я хочу.
— Хозяин — барин. Мои условия такие. Вы его туда тащите. Обозначаете мне его маршрут. Вот вам одна штучка, — он протянул Насте, как ей сначала показалось, пуговицу, — маячок. Или ему засуньте, или с ним вместе езжайте. А мы следом двинемся. Все очень просто. Охраны у него плотной нет, но пару дружков здесь нужно будет ликвидировать. На всякий случай. Чтобы «хвостов» не оставалось.
Димка вздрогнул. Прямо-таки Мониными словами говорит Инвалид.
— Ты чего дергаешься? — экс-нищий заметил Димкину реакцию. — Мальчик, что ли?
— Куда там...
— Вот и я вижу, что не мальчик. Пойдешь со мной. Поможешь. Мне не хочется привлекать к этому делу много народу. Это у меня, — хихикнул он, — как бы халтурка. В общем, за все про все — десять штук, — неожиданно переключился Инвалид на другую тему. — Пять сейчас, пять потом. Дешево беру. Нигде за такие бабки не найдете исполнителя.
Настя молча выложила четыре тысячи, Димка присовокупил еще десять стодолларовых бумажек.
Инвалид с непроницаемым лицом спрятал деньги в карман, встал со стула, огляделся, посмотрел даже на потолок.
— Ну все. Мы пошли. Утром позвоню. Кстати, Калмыков приезжает завтра. Я выяснил. Так что скоординируем действия, и вперед. Дело-то — тьфу. Не ссыте, — вдруг закончил он как-то по-хулигански.
Уже выходя на лестничную площадку, он сказал:
— Деньги зажимать не советую. Надеюсь, это понятно?
— Обижаешь, — сказал Димка.
— Ну-ну. Хорошо, если так, — ответил Инвалид и нажал на кнопку лифта.
* * *
Инвалид врал, когда говорил, что за Калмыковым никто не стоит. Эта девочка дала ему классную наводку, которая сулила немалый куш. Поэтому он и взялся за это дело. Не из-за десяти же штук, из которых ему достанется какая-то мелочь. Он посоветовался с бригадиром, и Винт сказал, что надо трясти фраера, трясти «Краб», где он заправлял, и выходить на фактического хозяина этого довольно мелкого в масштабах города, но тем не менее прибыльного наркокоридора в Европу.
Вечер они с Винтом посвятили разработке операции — потенциальных трупов получилось больше, чем предполагал Инвалид. Всплыл какой-то Пегий, калмыковская шестерка, Рыба, без которого этот гад последнее время шагу не делал, Конь, шофер-телохранитель. Всех их надо было убрать. И только потом наезжать на «Краб». Это место, конечно, не золотая жила, но доход сулило стабильный.
Винт долго согласовывал свои действия с Турком — то, что они с Инвалидом затеяли, не входило в их компетенцию. Их зона была под землей. Координация нищих, расстановка их по точкам, сбор денег, отсечение леваков-индивидуалов, курирование молдавских, украинских, казахских и цыганских группировок, наезжавших на заработки в Питер под видом беженцев и ходивших по вагонам, экипировка под «афганцев» безногих алкашей, изготовление или покупка для них удостоверений и военных билетов и все такое. Активными действиями наверху занимался Турок. Он же был и хозяином всего предприятия.
Винт сказал, что в лес они поедут с Инвалидом вдвоем. А насчет тех, кого нужно убрать в городе...
— Пять штук дали тебе?
— Вот. — Инвалид выложил деньги на стол. Они сидели у него дома, в двухкомнатной, уставленной антиквариатом, квартире. Единственный сын богатых родителей, умерших от рака, когда ему еще и не было шести лет, Инвалид сохранил все эти вещи благодаря бабушке, ухаживавшей за больным с детства внучком. Бабушки давно уже нет, а внучек нашел себе вполне приличную, на его взгляд, работу.
— По штуке за рыло, — сказал Винт. — Есть у тебя бросовый материал?
— Найдется, — ответил внук любвеобильной бабушки. — Есть пара доходяг.
— Вот и спишем их.
* * *
Пегий ехал на своей верной «девятке» домой. Вернулся Калмыков, и сегодня у них была серьезная беседа. Мони больше не было, и теперь на Пегого легли новые обязанности. Зато и новые деньги маячили на горизонте. О каких Пегий, работая с Моней в паре, и не мечтал. Думал, что нашел в жизни свой ручеек, возле которого и просидит спокойненько до самой смерти. Его в принципе все устраивало, и он привык к стабильному, вполне сытному навару. Но теперь... Теперь Калмыков предложил ему стать его замом в «Крабе». Заведение укрупнялось, расширялось, требовались люди.
Он, как обычно, свернул на углу Невского и Марата, и, как обычно, здесь образовалась небольшая пробка. Впереди маячил раздолбанный «Москвич». Пегий едва успел тормознуть, чтобы не въехать в его бампер. Повезло. А то хлопот не оберешься, эти совки такие занудные. Начнут вонять. Нервы портить.
Вечно здесь пробки. Каждый день ездит, каждый день на одном и том же месте. И пацаны те же, с тряпками и аэрозолями. Вот и сейчас подскочил один, худющий, в лохмотьях, пацан лет тринадцати, дохлый какой-то. Наверняка уже года два плотно сидит на игле. Сразу видно.
Парень взмахнул рукой и залил мутной жидкостью из баллончика лобовое стекло. Пегий не заметил, как у стоявшего впереди «Москвича» приоткрылась дверца.
«Вот сука, — подумал Пегий, — пока своей тряпочкой сотрет... Что за гадость у него...» Тут он с удивлением увидел, что парень, улыбаясь, стоит у бокового окна. Вдруг он вытащил из-за пазухи пистолет и поднес его к самому виску Пегого, протянув руку поверх опущенного стекла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86