(Слезы текут по его лицу.)
Идут по улице Оля и Тарасов.
Т а р а с о в. Вот и жизнь прошла, Олечка...
Неужели и жизнь отшумела,
Отшумела, как платье твое?..
О л я. Тебе страшно?
Т а р а с о в. Страшно. А тебе?
О л я. Представь себе, не страшно. Я не верю... в это.
К о н в о й н ы й. Эй, там, не разговаривать!
Т а р а с о в. Мы могли бы так любить друг друга... Ах, гады, гады!..
О л я. Еще ничего не известно.
Т а р а с о в. Эх, что говорить!
Движение осужденных по городу - панорамой. По
дороге попадаются одинокие прохожие. Они
останавливаются. Это рабочие, идущие на работу. Они
поворачивают и идут за осужденными по тротуару. Они
накопляются. Их уже кучки, их уже небольшая толпа.
В а х м и с т р. Разойдитесь!
Никто не расходится.
Процессия доходит до того перекрестка, где в
день Первого мая стояла арка. Ее остатки стоят и
сейчас. Жалкие остатки.
О л я. Арочка наша. Помнишь, какой день был? Эх, до чего обидно!
Т а р а с о в (безучастно). Да. Обидно.
О л я. Коля, возьми себя в руки. Еще ничего не известно.
Т а р а с о в. Все известно, Олечка. Обидно. Главное - обидно, что эта сволочь Орловский забрал у меня тетрадку со стихами. Там есть новые. "Ода Карандашу" - ты еще не знаешь. Так и пропадут. И никто не прочтет.
К о н в о й н ы й. Не разговаривать!
С о л д а т (видя, что вокруг собралась довольно большая толпа, кричит вызывающе). Слушаюсь, ваше превосходительство. (Толпе.) Товарищи, нас ведут убивать!
Французский солдат стоит в толпе и смотрит на
арестованных. Видит Тарасова.
Ф р а н ц у з с к и й с о л д а т (восклицает по-французски). Ах, как глупо! Ах, как все это глупо!
Толпа растет и окружает процессию. Процессия
останавливается. Ее что-то задерживает впереди. Это
несколько наемных экипажей, так называемых
"штетеров", застряло поперек улицы. В одном из них
сидит Царев, одетый буржуем: в котелке, с тростью, в
зубах сигара - барин барином.
В а х м и с т р. Проезжайте! Не задерживайте! Господа!
О л я (поднимаясь на цыпочки). Коля, Царев.
Т а р а с о в. Где?
О л я. Вон. Впереди. Тише. Бежать сможешь?
Т а р а с о в. Бесполезно. Зачем?
О л я. Не валяй дурака. Будешь держаться за мной. Слышишь?
Толпа напирает на конвой. Царев возвышается над
толпой, стоя в экипаже. У него в руках револьвер. Он
убивает вахмистра.
Ц а р е в. Товарищи, тикайте!
Свалка, хаос.
О л я. Держись за мной! Кому я говорю? Ну, пошли.
Оля выталкивает Тарасова из рядов, и они бегут
сквозь толпу, которая задерживает конвой. Оля и
Тарасов толкают французского солдата.
Ф р а н ц у з с к и й с о л д а т (сердито смотрит им вслед, бормоча по-французски). Ах, как глупо! Это просто глупо!
Ц а р е в (над хаосом свалки). Тикайте! Тикайте! Тикайте!
Комсомолец Вайнштейн пытается бежать. Его
закалывают. Конвой отбивает атаку толпы. Солдат
бросается на конвойного.
Конвойный стреляет в солдата. Солдат падает.
Улица. По ней бегут Оля и Тарасов.
О л я. За мной. Держись за мной.
Выстрел. Пуля разбивает фонарь. Выстрел. Оля
спотыкается. Из ее руки течет кровь. Оля и Тарасов
бегут, поворачивают за угол.
За углом. Улица. Фонарь. Аптека Гуральника. Оля
и Тарасов бегут.
Т а р а с о в. Боже мой, ты ранена, что делать?..
О л я. Не ной, ради бога. Беги. Скорей. Сюда.
Оля тащит Тарасова в аптеку. Он упирается.
Т а р а с о в. Зачем? Что ты хочешь делать?
О л я (яростно). Дурак. Ш-ш-ш! Сюда. Скорей. Это аптека Гуральника. Ну? Сзади никого нет.
Оля почти силой втаскивает Тарасова в аптеку.
Захлопывает за собой здоровой рукой дверь. Звякает
колокольчик.
В аптеке. Мимо пораженной кассирши, в которой мы
узнаем мадам Гуральник, Оля тащит и толкает Тарасова
за прилавок, во внутреннее отделение аптеки, где
приготовляют лекарства. Внутреннее помещение аптеки.
Арчибальд Гуральник и его дочь приготовляют
лекарства. Вторжение Тарасова и раненой Оли
производит на них ошеломляющее впечатление. Они в
столбняке.
Г у р а л ь н и к. Тарасов!
Т а р а с о в. Слава богу, это вы. Она ранена. Нас ищут. Надо что-то делать.
Г у р а л ь н и к. Все понятно. Не беспокойтесь. (Оле.) Вы ранены?
Оля, обессиленная, садится на скамью.
Первое помещение аптеки. Входят два юнкера с
винтовками. Осматриваются. Видят кассиршу - мадам
Гуральник.
1-й ю н к е р. Никто не входил в аптеку?
М а д а м Г у р а л ь н и к. Никто.
2-й ю н к е р. Посмотрим.
Оба юнкера идут за прилавок и входят во
внутреннее помещение. Гуральник, его дочь и Тарасов в
халате Гуральника, в его ермолке и в его же очках
приготовляют лекарства. Тарасов сыплет из большой
банки с черепом порошок в фарфоровую ступку и
усиленно толчет. Оли не видно. Но из нижней щели
шкафа торчит кончик платья и тоненькой струйкой течет
кровь, образуя на полу довольно большую лужу.
Гуральник незаметно косится на кровь.
Г у р а л ь н и к (юнкерам). Что вам угодно?
Юнкера молча осматривают помещение, один из них
идет и заглядывает в соседнюю комнату - там пустая
столовая Гуральников: висячая лампа, бархатная
скатерть на столе, черный буфет, картина на
библейский сюжет в широкой бархатной раме, серебряные
подсвечники. Ничего подозрительного.
1-й ю н к е р. Ничего.
Юнкера медленно уходят. 2-й юнкер ступил ногой в
кровь, и теперь его сапог отпечатывает на полу темные
следы. Но юнкера этого не видят.
Оставляя на полу следы, юнкера уходят из аптеки,
сумрачно откозыряв мадам Гуральник. Ушли. Дверь за
ними закрылась, звякнув колокольчиком. Мадам
Гуральник некоторое время сидит за кассой,
неподвижная, как мраморная статуя.
Внутреннее помещение.
Г у р а л ь н и к (с ужасом смотрит на Тарасова, толкущего порошок в ступке). Что вы делаете?
Т а р а с о в. Порошки от кашля.
Г у р а л ь н и к. От кашля? Безумец! Это синильная кислота!
Входит мадам Гуральник.
М а д а м Г у р а л ь н и к (яростно). Арон, что это значит?
Г у р а л ь н и к. Соня, зачем ты здесь? Ты хочешь, чтобы обокрали аптеку? (Грозно.) В магазин! Ну!
Улица, на которой находится аптека. Вечер. По
улице тревожное движение: торопятся куда-то офицеры,
проходит отряд британской морской пехоты; сотрясая
стекла окон, полает несколько старомодных французских
танков - образца 1918 года.
На дверях аптеки табличка: "Заперто".
Кухня в квартире Гуральника при аптеке.
Гуральник и его жена. Самовар. Мадам Гуральник
наливает в стаканы чай. Стаканы стоят на подносе.
Стаканов много - штук восемь. Мадам Гуральник
раздражена, испугана, взволнована. Гуральник, по
своему обыкновению, хладнокровен. В углу сидят Оля и
Тарасов.
М а д а м Г у р а л ь н и к. Арон, я в отчаянии. Почему мы в кухне? Кто эти люди? Что им надо? До каких пор они будут сидеть у нас в квартире? Ты знаешь, какое теперь время. Кончится тем, что мы все попадем в контрразведку. Я тебя предупреждаю. Какое горе, какое горе...
Г у р а л ь н и к. Ты уже кончила? Так неси людям чай.
Мадам Гуральник берет поднос и идет к двери. В
дверях останавливается и смотрит на Гуральника
горестными глазами.
М а д а м Г у р а л ь н и к. Мы таки, кажется, потеряем аптеку из-за твоей поэзии.
Т а р а с о в. Поэзия - вещь щекотливая. И вообще - лирика.
Мадам Гуральник выходит из кухни, идет по
коридору.
Мадам Гуральник входит с подносом в столовую. В
столовой дым коромыслом. За столом сидят какие-то
странные, незнакомые люди, среди которых Царев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14
Идут по улице Оля и Тарасов.
Т а р а с о в. Вот и жизнь прошла, Олечка...
Неужели и жизнь отшумела,
Отшумела, как платье твое?..
О л я. Тебе страшно?
Т а р а с о в. Страшно. А тебе?
О л я. Представь себе, не страшно. Я не верю... в это.
К о н в о й н ы й. Эй, там, не разговаривать!
Т а р а с о в. Мы могли бы так любить друг друга... Ах, гады, гады!..
О л я. Еще ничего не известно.
Т а р а с о в. Эх, что говорить!
Движение осужденных по городу - панорамой. По
дороге попадаются одинокие прохожие. Они
останавливаются. Это рабочие, идущие на работу. Они
поворачивают и идут за осужденными по тротуару. Они
накопляются. Их уже кучки, их уже небольшая толпа.
В а х м и с т р. Разойдитесь!
Никто не расходится.
Процессия доходит до того перекрестка, где в
день Первого мая стояла арка. Ее остатки стоят и
сейчас. Жалкие остатки.
О л я. Арочка наша. Помнишь, какой день был? Эх, до чего обидно!
Т а р а с о в (безучастно). Да. Обидно.
О л я. Коля, возьми себя в руки. Еще ничего не известно.
Т а р а с о в. Все известно, Олечка. Обидно. Главное - обидно, что эта сволочь Орловский забрал у меня тетрадку со стихами. Там есть новые. "Ода Карандашу" - ты еще не знаешь. Так и пропадут. И никто не прочтет.
К о н в о й н ы й. Не разговаривать!
С о л д а т (видя, что вокруг собралась довольно большая толпа, кричит вызывающе). Слушаюсь, ваше превосходительство. (Толпе.) Товарищи, нас ведут убивать!
Французский солдат стоит в толпе и смотрит на
арестованных. Видит Тарасова.
Ф р а н ц у з с к и й с о л д а т (восклицает по-французски). Ах, как глупо! Ах, как все это глупо!
Толпа растет и окружает процессию. Процессия
останавливается. Ее что-то задерживает впереди. Это
несколько наемных экипажей, так называемых
"штетеров", застряло поперек улицы. В одном из них
сидит Царев, одетый буржуем: в котелке, с тростью, в
зубах сигара - барин барином.
В а х м и с т р. Проезжайте! Не задерживайте! Господа!
О л я (поднимаясь на цыпочки). Коля, Царев.
Т а р а с о в. Где?
О л я. Вон. Впереди. Тише. Бежать сможешь?
Т а р а с о в. Бесполезно. Зачем?
О л я. Не валяй дурака. Будешь держаться за мной. Слышишь?
Толпа напирает на конвой. Царев возвышается над
толпой, стоя в экипаже. У него в руках револьвер. Он
убивает вахмистра.
Ц а р е в. Товарищи, тикайте!
Свалка, хаос.
О л я. Держись за мной! Кому я говорю? Ну, пошли.
Оля выталкивает Тарасова из рядов, и они бегут
сквозь толпу, которая задерживает конвой. Оля и
Тарасов толкают французского солдата.
Ф р а н ц у з с к и й с о л д а т (сердито смотрит им вслед, бормоча по-французски). Ах, как глупо! Это просто глупо!
Ц а р е в (над хаосом свалки). Тикайте! Тикайте! Тикайте!
Комсомолец Вайнштейн пытается бежать. Его
закалывают. Конвой отбивает атаку толпы. Солдат
бросается на конвойного.
Конвойный стреляет в солдата. Солдат падает.
Улица. По ней бегут Оля и Тарасов.
О л я. За мной. Держись за мной.
Выстрел. Пуля разбивает фонарь. Выстрел. Оля
спотыкается. Из ее руки течет кровь. Оля и Тарасов
бегут, поворачивают за угол.
За углом. Улица. Фонарь. Аптека Гуральника. Оля
и Тарасов бегут.
Т а р а с о в. Боже мой, ты ранена, что делать?..
О л я. Не ной, ради бога. Беги. Скорей. Сюда.
Оля тащит Тарасова в аптеку. Он упирается.
Т а р а с о в. Зачем? Что ты хочешь делать?
О л я (яростно). Дурак. Ш-ш-ш! Сюда. Скорей. Это аптека Гуральника. Ну? Сзади никого нет.
Оля почти силой втаскивает Тарасова в аптеку.
Захлопывает за собой здоровой рукой дверь. Звякает
колокольчик.
В аптеке. Мимо пораженной кассирши, в которой мы
узнаем мадам Гуральник, Оля тащит и толкает Тарасова
за прилавок, во внутреннее отделение аптеки, где
приготовляют лекарства. Внутреннее помещение аптеки.
Арчибальд Гуральник и его дочь приготовляют
лекарства. Вторжение Тарасова и раненой Оли
производит на них ошеломляющее впечатление. Они в
столбняке.
Г у р а л ь н и к. Тарасов!
Т а р а с о в. Слава богу, это вы. Она ранена. Нас ищут. Надо что-то делать.
Г у р а л ь н и к. Все понятно. Не беспокойтесь. (Оле.) Вы ранены?
Оля, обессиленная, садится на скамью.
Первое помещение аптеки. Входят два юнкера с
винтовками. Осматриваются. Видят кассиршу - мадам
Гуральник.
1-й ю н к е р. Никто не входил в аптеку?
М а д а м Г у р а л ь н и к. Никто.
2-й ю н к е р. Посмотрим.
Оба юнкера идут за прилавок и входят во
внутреннее помещение. Гуральник, его дочь и Тарасов в
халате Гуральника, в его ермолке и в его же очках
приготовляют лекарства. Тарасов сыплет из большой
банки с черепом порошок в фарфоровую ступку и
усиленно толчет. Оли не видно. Но из нижней щели
шкафа торчит кончик платья и тоненькой струйкой течет
кровь, образуя на полу довольно большую лужу.
Гуральник незаметно косится на кровь.
Г у р а л ь н и к (юнкерам). Что вам угодно?
Юнкера молча осматривают помещение, один из них
идет и заглядывает в соседнюю комнату - там пустая
столовая Гуральников: висячая лампа, бархатная
скатерть на столе, черный буфет, картина на
библейский сюжет в широкой бархатной раме, серебряные
подсвечники. Ничего подозрительного.
1-й ю н к е р. Ничего.
Юнкера медленно уходят. 2-й юнкер ступил ногой в
кровь, и теперь его сапог отпечатывает на полу темные
следы. Но юнкера этого не видят.
Оставляя на полу следы, юнкера уходят из аптеки,
сумрачно откозыряв мадам Гуральник. Ушли. Дверь за
ними закрылась, звякнув колокольчиком. Мадам
Гуральник некоторое время сидит за кассой,
неподвижная, как мраморная статуя.
Внутреннее помещение.
Г у р а л ь н и к (с ужасом смотрит на Тарасова, толкущего порошок в ступке). Что вы делаете?
Т а р а с о в. Порошки от кашля.
Г у р а л ь н и к. От кашля? Безумец! Это синильная кислота!
Входит мадам Гуральник.
М а д а м Г у р а л ь н и к (яростно). Арон, что это значит?
Г у р а л ь н и к. Соня, зачем ты здесь? Ты хочешь, чтобы обокрали аптеку? (Грозно.) В магазин! Ну!
Улица, на которой находится аптека. Вечер. По
улице тревожное движение: торопятся куда-то офицеры,
проходит отряд британской морской пехоты; сотрясая
стекла окон, полает несколько старомодных французских
танков - образца 1918 года.
На дверях аптеки табличка: "Заперто".
Кухня в квартире Гуральника при аптеке.
Гуральник и его жена. Самовар. Мадам Гуральник
наливает в стаканы чай. Стаканы стоят на подносе.
Стаканов много - штук восемь. Мадам Гуральник
раздражена, испугана, взволнована. Гуральник, по
своему обыкновению, хладнокровен. В углу сидят Оля и
Тарасов.
М а д а м Г у р а л ь н и к. Арон, я в отчаянии. Почему мы в кухне? Кто эти люди? Что им надо? До каких пор они будут сидеть у нас в квартире? Ты знаешь, какое теперь время. Кончится тем, что мы все попадем в контрразведку. Я тебя предупреждаю. Какое горе, какое горе...
Г у р а л ь н и к. Ты уже кончила? Так неси людям чай.
Мадам Гуральник берет поднос и идет к двери. В
дверях останавливается и смотрит на Гуральника
горестными глазами.
М а д а м Г у р а л ь н и к. Мы таки, кажется, потеряем аптеку из-за твоей поэзии.
Т а р а с о в. Поэзия - вещь щекотливая. И вообще - лирика.
Мадам Гуральник выходит из кухни, идет по
коридору.
Мадам Гуральник входит с подносом в столовую. В
столовой дым коромыслом. За столом сидят какие-то
странные, незнакомые люди, среди которых Царев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14