Комиссия смеется.
С о л д а т (восхищенно). Ах, черт! (Матери, с уважением.) Он у вас что - автор-куплетист?
О л я. Это товарищ Николай Тарасов. Поэт.
Т а р а с о в. Откуда вы знаете?
О л я (улыбается). Вот странно. А на вечере поэтов? Мурильо.
Т а р а с о в (с удивлением). Вы?
О л я. Конечно. Не узнаете?
Т а р а с о в (всматриваясь). Будь я проклят! Так это вы? Ряд волшебных изменений милого лица. Тогда вы были отчасти фурия революции, а отчасти мадонна Мурильо. А теперь вы...
О л я. А теперь я кто?
Т а р а с о в. Добрая фея Берилюна. Бе-ри-лю-на!
О л я. Это для меня что-то новое.
Т а р а с о в (со значением). И для меня тоже.
С о л д а т. Стало быть, знакомые?
Т а р а с о в. Определенно. Она меня даже один раз разоружала. Карандаш хотела забрать. Вас как зовут?
Оля молчит.
С о л д а т. Оля ее зовут.
Т а р а с о в. Сознайтесь, Олечка, ведь вы хотели у меня отнять мой... графитный, граненый, как штык вороненый, мой друг карандаш боевой?
О л я. Неправда, товарищ Тарасов, неправда. Мы карандашей у товарищей поэтов не забираем. У вас очень хорошие стихи.
Т а р а с о в. Вам понравились?
О л я. Понравились.
Т а р а с о в. Чем же?
О л я. Не знаю. Понравились, и все.
Т а р а с о в. Ага, понимаю. Малый Фонтан. Шаланда. Парус. Хорошо в открытом море ветру с парусом вдвоем.
О л я. Да, красиво.
Т а р а с о в. Только жаль, что вы не парус, а я не ветер.
О л я. Ну, это вы можете говорить своим гимназисткам. А за стихи большое спасибо.
Т а р а с о в. Видите, мама, какой я имею успех в районе Малого Фонтана.
Оля начинает покусывать губы.
М а т ь. Я ничего не говорю, стихотворения у тебя действительно красивые, но, к сожалению, на них не пообедаешь.
П о ж и л а я. Ну, товарищи, так что вы скажете?
С о л д а т. Переселять!
1-й к о м с о м о л е ц. Надо дать людям условия.
2-й к о м с о м о л е ц. Безусловно.
О л я. Я - "за".
П о ж и л а я (весело). Так вот, значит, товарищи, собирайтесь. Завтра мы вас переселяем в центр. Дадим вам хорошую, сухую, светлую комнату.
М а т ь. Нам? Я что-то не понимаю.
Т а р а с о в. Мир - хижинам, война - дворцам.
Оля записывает в ведомость.
О л я (матери). Ваше социальное положение?
М а т ь. Как это? Извините, я не знаю. (Тарасову, шепотом.) Коля, ты не знаешь, они спрашивают какое-то социальное положение. Я не понимаю, как это?
Т а р а с о в. Социальное положение? (Комиссии.) Она графиня.
М а т ь. Коля, что ты?
Т а р а с о в. Мама, не притворяйтесь. Вы графиня. Товарищи, разве вы не замечаете, что она типичная представительница родовой аристократии?
М а т ь. Вы его не слушайте. Он несет невесть что. Коля, да что же это такое?..
Т а р а с о в. Мамочка, не волнуйтесь. Я пошутил. Вы не графиня. Кто был покойный отец?
М а т ь. Покойный Николай Федорович... (смотрит на увеличенный фотографический портрет мужа) служил в земстве статистиком.
Т а р а с о в (Оле). Пишите: вдова земского статистика. Годится?
О л я. Вполне.
Т а р а с о в. Спасибо. (Подходит к клеткам.) Птички, собирайтесь. Поедем в центр.
Перекресток в центре. Пролетарская публика.
Изредка в толпе пробирается испуганная фигура буржуа.
Афишная тумба. Возле нее стоит Орловский, небогато
одетый. Рядом с Орловским - переодетый полковник
Селиванов. Они всматриваются в демонстрацию. Слышна
какая-то музыка. Бежит народ, наполняя перекресток.
Селиванов и Орловский прижаты к афишной тумбе.
С е л и в а н о в. Что это?
О р л о в с к и й. Торжествующий пролетариат.
С е л и в а н о в. Тэк-с. Доигрались.
О р л о в с к и й. Что-с?
С е л и в а н о в. Я говорю: доигрались. Достукались. Как вам нравится этот кабак?
Орловский оглядывается на Селиванова.
Поручик Орловский?
О р л о в с к и й. Не имею удовольствия.
С е л и в а н о в (тихо). Полковник Селиванов.
О р л о в с к и й. Андрей Васильевич, батюшки!
С е л и в а н о в. Что, не узнали?
О р л о в с к и й. Помилуйте. В таком виде?
С е л и в а н о в. Да и вы тоже, так сказать. А я думал, что вы давно в Крыму.
О р л о в с к и й. Застрял.
С е л и в а н о в. Но надеюсь...
О р л о в с к и й. О, будьте уверены.
С е л и в а н о в. Я четыре дня назад из Крыма. Разыскиваю наших людей. Надеюсь, вы наш? Пройдемте со мной в переулок.
О р л о в с к и й. Слушаюсь.
Орловский и Селиванов идут в переулок.
Толпа приближается. Теперь видно, что это такое.
Это торжественное переселение рабочей бедноты с
окраин в центр. Впереди несут портрет Ленина.
Дальше - большой ленточный лозунг: "Мир - хижинам,
война - дворцам". Несколько матросов с гармониками.
Танцующие работницы. Дальше грузовики с
переселяющимися. На грузовиках жалкий скарб, веселые
переселенцы. Некоторые переезжают на новые квартиры
на извозчиках. Сзади на извозчике матрос и шарманщик
с шарманкой. Матрос размахивает шапкой, шарманщик
играет. Все это окружено веселой пролетарской толпой.
Играет оркестр. Внушительная процессия движется
медленно. Летят вверх шапки. Крики "ура". Едет
очередной грузовик. На нем среди других
переселяющихся - Тарасов с матерью. Они сидят на
своем комоде. Мать поддерживает швейную машинку; тут
же клетка с птицами. Тарасов держит в руках на двух
палочках шутливый лозунг, хорошо видный всем:
Стоит буржуй обиженный,
Пришел ему конец,
А мы простились с хижиной
И едем во дворец.
Народ читает плакат и смеется. Лозунг Тарасова
имеет шумный успех. Проезжает извозчик с шарманщиком
и матросом. Шарманщик играет "Бывали дни веселые", и
на этот мотив матрос громко, во весь голос, поет:
Поют печальным голосом
Помещик, царь, купец:
Бывали дни веселые,
Гулял я, молодец.
Теперь другое времечко,
И разговор не тот:
Для нас восходит солнышко,
Для них - наоборот.
Стоит буржуй обиженный,
Пришел ему конец,
А мы простились с хижиной
И едем во дворец.
За матросом бегут мальчишки и орут во все горло
эту же песню.
В переулке.
С е л и в а н о в. На днях вы получите подробные инструкции.
О р л о в с к и й. Слушаюсь.
Известный нам двор богатого дома. Вселение
рабочих.
Светлая, большая, хорошо обставленная комната в
богатом доме, куда только что переселился Тарасов с
матерью. Это была гостиная. Тарасов прибивает клетки
с птицами над окном. Мать робко устанавливает возле
другого окна швейную машину. Старается ходить на
цыпочках. Чувствует себя крайне неловко. Открывается
дверь. Появляется высокомерная старуха (та, которая
спускала на веревочке револьвер). Она с лорнетом.
С т а р у х а. Я бы вас попросила прекратить стук. Это совершенно невозможно.
М а т ь. Извините, пожалуйста. Коля, перестань стучать.
С т а р у х а. И будьте любезны, ничего не ставьте на крышку рояля.
Мать испуганно смотрит: на рояле ничего не
лежит.
М а т ь. Мы не ставим.
С т а р у х а. Я говорю для того, чтобы на этой почве у нас в дальнейшем не возникало нежелательных конфликтов. Это дорогой концертный инструмент Бехштейна. Впрочем, вам это, по всей вероятности, ничего не говорит.
Бросив презрительный взгляд, старуха исчезает и
довольно громко захлопывает за собой дверь, но сейчас
же опять открывает ее.
Кроме того, я бы вас очень просила не пользоваться нашей ванной. В кухне есть раковина.
Т а р а с о в. "Старуха! - закричал Герман..."
Ошеломленная старуха некоторое время стоит
неподвижно, величественно, не зная, что сказать.
Затем скрывается, хлопнув дверью.
М а т ь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14