Она топнула ногой.
— Что ж, прекрасно! Если вы предпочитаете верить обо мне худшему, хотя я могла бы объяснить все несколькими фразами, пожалуйста! Вы говорите, милорд, что это вас не интересует? Очень хорошо, меня это тоже не интересует.
Лорд Брикон поклонился.
— Наконец-то мы пришли к согласию, — произнес он. — Позвольте проводить вашу милость в более презентабельную часть замка.
Лорд Брикон предложил ей руку, но Каролина лишь пренебрежительно взглянула на него. Она была разгневана — разгневана так, что внутри у нее все кипело от бешенства. Потрясение увиденным, ужас от рассказа лорда Брикона — на мгновение все это померкло в сравнении с чувством чрезвычайной ярости оттого, что он не захотел ее выслушать.
Но пока они возвращались по длинным коридорам, пока лорд Брикон отпирал и снова запирал двери, гнев ее угас, и вновь стремительным потоком нахлынула любовь к нему. Она любит его! Разве имеет значение то, что совершил его отец, или то, что отвратительное чудовище — его сестра — всегда будет преследовать ее? Вейн — это Вейн, это человек, которого она любит, к которому стремится всем своим существом. Ничто не могло погасить ее любовь, ничто не могло изменить ее.
Наконец-то ей многое стало понятно. Теперь она понимала, почему он обрек себя на безбрачие — он не желал произвести на свет существо, подобное Кэсси. Теперь она понимала, почему в тот момент, когда они признались друг другу в любви, он пошел на такую жертву — хотел отослать ее, сознательно обрекая себя на одиночество и страдания, чтобы уберечь ее от несчастья. Только благодаря собственной стойкости она не поддалась его решимости отправить ее из замка — решимости, с которой удалось справиться слепой ревности, проснувшейся в нем, когда он услышал ее имя в связи с именем сэра Монтегю Риверсби.
В тот момент, когда они проходили мимо двери в часовню, где их вчера обвенчали, Каролина вдруг поняла нечто поразительное: как ни странно, но она благодарна Монтегю Риверсби. Именно благодарна; ведь если бы его имя не толкнуло Вейна на дикий необдуманный поступок, в этот самый момент она могла бы отъезжать от замка.
То, что Каролина узнала, было ужасно и чрезвычайно страшно. Тайна Вейна действительно превосходила даже самые невероятные предположения, приходившие ей на ум. И все-таки одно оставалось неизменным, непоколебимым: несмотря на то, что случилось сегодня, — она любит его.
Они вышли в холл. Они ни разу не заговорили с тех пор, как вышли из гостиной в башне, но нетрудно было догадаться, где витали мысли лорда Брикона, потому что он неожиданно указал на длинный ряд портретов, висевших на стенах, и произнес:
— Вот мои предки; от них я унаследовал замок и — кровь.
Каролина вгляделась в лица, изображенные на портретах. В большинстве своем это были мужчины — в брыжжах елизаветинской эпохи, в великолепных мундирах и живописных костюмах. Каролина отметила, что у них у всех темные волосы, а в одном-двух портретах бросалось в глаза необычайное сходство с Джервасом Уорлингемом. Обернувшись, Каролина увидела, что он стоит на пороге гостиной, словно вызванный ее мыслями.
— Что, любуетесь нашим славным родом? — обратился он к Каролине со своей неизменной усмешкой.
— Я как раз подумала, сэр, — ответила она, — что на нескольких портретах легко заметить большое сходство с вами.
Мистер Уорлингем засмеялся.
— Да, черты Уорлингемов часто весьма заметны, — сказал он. — Кстати, Вейн, хочу отметить, что светловолосый Уорлингем — это что-то небывалое. Тебя, должно быть, подменили.
— Его милость похож на предков по материнской линии, — раздался голос позади них.
Вздрогнув от неожиданности, Каролина повернула голову и увидела Доркас, стоящую у лестницы. Как всегда, у нее был суровый, неприступный вид.
— Вот именно, Доркас, — сказал лорд Брикон, — я похож на мать, но это лишь внешнее сходство.
Через весь холл Доркас прошла к Каролине.
— Ее милости будет приятно увидеть вас в любое удобное для вас время.
— Благодарю вас, Доркас. Передайте ее милости, что я сейчас приду.
Доркас поклонилась и ушла. Едва она отошла, как мистер Уорлингем сказал:
— Господи, как эта женщина ненавидит меня! И как она обожает тебя, Вейн! Ты заметил, что она бросается на твою защиту, словно тигрица на защиту своего детеныша?
— Ты должен понять Доркас, — ответил лорд Брикон. — Она вместе с мамой с тех пор, как я родился, и иногда пользуется преимуществами своего положения.
— О, фамильярность старых слуг меня не волнует, — беспечно отозвался мистер Уорлингем и, обращаясь к Каролине, добавил: — Прошу ради меня не прерывать осмотр новых владений вашей милости. — В голосе его звучала злоба, глаза светились ненавистью. С этими словами он удалился в гостиную.
Лорд Брикон более не смотрел на портреты. Теперь он неподвижно стоял в центре холла, и Каролина поняла, что он ждет, пока она уйдет. Каролина взглянула на него. Ее вдруг охватило желание сказать ему, что все ужасы, которые он раскрыл перед нею, ни на йоту не уменьшили силу ее чувства — скорее даже, теперь, когда ей все стало понятно, и жалость к Вейну переполняла ее сердце, любовь ее стала глубже. Но его отчужденный вид и неприступно-гордое выражение лица заставили ее оробеть, да и холл не очень-то подходил для признаний. Пока она колебалась, лорд Брикон заговорил.
— Если вам что-нибудь понадобится, — подчеркнуто вежливо сказал он, — только скажите. Я немедленно отправлю своему поверенному в Лондоне письмо с распоряжением открыть Брикон-хаус на Сент-Джеймсской площади. Где-то через неделю он будет готов к вашему приезду, если вы пожелаете отправиться туда. До тех пор, если у вас появятся какие-либо планы, надеюсь, вы известите меня о них.
Каролина заставила себя улыбнуться.
— Благодарю вас, — ответила она. — У меня будет время все обдумать, взвесить. За последние несколько дней произошло столько событий; должна признаться, на данный момент я несколько ошеломлена.
— Понимаю, — кивнул он.
— Это очень любезно с вашей стороны, — заметила Каролина. — Ну, а теперь я хочу навестить вашу матушку. Встретимся за обедом, милорд?
На прозвучавший вопрос лорд Брикон ответил глубоким поклоном:
— Встретимся за обедом.
Каролина стала медленно подниматься. Она надеялась, что лорд Брикон будет смотреть ей вслед, но он резко повернулся на каблуках и направился в сторону библиотеки; через несколько секунд она услышала в отдалении стук закрываемой двери.
ГЛАВА 11
Потрясение — странная штука. На одних людей оно действует мгновенно, так что они падают в обморок, плачут или проявляют иные эмоции. У других же — возможно, такие встречаются гораздо реже — часто проходят часы и даже дни, прежде чем скажется потрясение.
Идя по коридору к спальне леди Брикон, Каролина чувствовала лишь отрешенность от окружающего мира. Она настолько отстранилась от реальности, что могла смотреть на себя и события последних двадцати четырех часов, как на необычайно яркие картинки, а не на неотъемлемую часть собственной жизни. Лишь любовь к Вейну по-прежнему оставалась чем-то живым и горячим, и Каролина цеплялась за нее, точно за якорь, без которого ее унесет неведомо куда по бурному морю ужасов и страхов.
Леди Брикон радостно приветствовала вошедшую Каролину.
— Каролина, дорогая, подойди и поцелуй меня, — мягко сказала она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77
— Что ж, прекрасно! Если вы предпочитаете верить обо мне худшему, хотя я могла бы объяснить все несколькими фразами, пожалуйста! Вы говорите, милорд, что это вас не интересует? Очень хорошо, меня это тоже не интересует.
Лорд Брикон поклонился.
— Наконец-то мы пришли к согласию, — произнес он. — Позвольте проводить вашу милость в более презентабельную часть замка.
Лорд Брикон предложил ей руку, но Каролина лишь пренебрежительно взглянула на него. Она была разгневана — разгневана так, что внутри у нее все кипело от бешенства. Потрясение увиденным, ужас от рассказа лорда Брикона — на мгновение все это померкло в сравнении с чувством чрезвычайной ярости оттого, что он не захотел ее выслушать.
Но пока они возвращались по длинным коридорам, пока лорд Брикон отпирал и снова запирал двери, гнев ее угас, и вновь стремительным потоком нахлынула любовь к нему. Она любит его! Разве имеет значение то, что совершил его отец, или то, что отвратительное чудовище — его сестра — всегда будет преследовать ее? Вейн — это Вейн, это человек, которого она любит, к которому стремится всем своим существом. Ничто не могло погасить ее любовь, ничто не могло изменить ее.
Наконец-то ей многое стало понятно. Теперь она понимала, почему он обрек себя на безбрачие — он не желал произвести на свет существо, подобное Кэсси. Теперь она понимала, почему в тот момент, когда они признались друг другу в любви, он пошел на такую жертву — хотел отослать ее, сознательно обрекая себя на одиночество и страдания, чтобы уберечь ее от несчастья. Только благодаря собственной стойкости она не поддалась его решимости отправить ее из замка — решимости, с которой удалось справиться слепой ревности, проснувшейся в нем, когда он услышал ее имя в связи с именем сэра Монтегю Риверсби.
В тот момент, когда они проходили мимо двери в часовню, где их вчера обвенчали, Каролина вдруг поняла нечто поразительное: как ни странно, но она благодарна Монтегю Риверсби. Именно благодарна; ведь если бы его имя не толкнуло Вейна на дикий необдуманный поступок, в этот самый момент она могла бы отъезжать от замка.
То, что Каролина узнала, было ужасно и чрезвычайно страшно. Тайна Вейна действительно превосходила даже самые невероятные предположения, приходившие ей на ум. И все-таки одно оставалось неизменным, непоколебимым: несмотря на то, что случилось сегодня, — она любит его.
Они вышли в холл. Они ни разу не заговорили с тех пор, как вышли из гостиной в башне, но нетрудно было догадаться, где витали мысли лорда Брикона, потому что он неожиданно указал на длинный ряд портретов, висевших на стенах, и произнес:
— Вот мои предки; от них я унаследовал замок и — кровь.
Каролина вгляделась в лица, изображенные на портретах. В большинстве своем это были мужчины — в брыжжах елизаветинской эпохи, в великолепных мундирах и живописных костюмах. Каролина отметила, что у них у всех темные волосы, а в одном-двух портретах бросалось в глаза необычайное сходство с Джервасом Уорлингемом. Обернувшись, Каролина увидела, что он стоит на пороге гостиной, словно вызванный ее мыслями.
— Что, любуетесь нашим славным родом? — обратился он к Каролине со своей неизменной усмешкой.
— Я как раз подумала, сэр, — ответила она, — что на нескольких портретах легко заметить большое сходство с вами.
Мистер Уорлингем засмеялся.
— Да, черты Уорлингемов часто весьма заметны, — сказал он. — Кстати, Вейн, хочу отметить, что светловолосый Уорлингем — это что-то небывалое. Тебя, должно быть, подменили.
— Его милость похож на предков по материнской линии, — раздался голос позади них.
Вздрогнув от неожиданности, Каролина повернула голову и увидела Доркас, стоящую у лестницы. Как всегда, у нее был суровый, неприступный вид.
— Вот именно, Доркас, — сказал лорд Брикон, — я похож на мать, но это лишь внешнее сходство.
Через весь холл Доркас прошла к Каролине.
— Ее милости будет приятно увидеть вас в любое удобное для вас время.
— Благодарю вас, Доркас. Передайте ее милости, что я сейчас приду.
Доркас поклонилась и ушла. Едва она отошла, как мистер Уорлингем сказал:
— Господи, как эта женщина ненавидит меня! И как она обожает тебя, Вейн! Ты заметил, что она бросается на твою защиту, словно тигрица на защиту своего детеныша?
— Ты должен понять Доркас, — ответил лорд Брикон. — Она вместе с мамой с тех пор, как я родился, и иногда пользуется преимуществами своего положения.
— О, фамильярность старых слуг меня не волнует, — беспечно отозвался мистер Уорлингем и, обращаясь к Каролине, добавил: — Прошу ради меня не прерывать осмотр новых владений вашей милости. — В голосе его звучала злоба, глаза светились ненавистью. С этими словами он удалился в гостиную.
Лорд Брикон более не смотрел на портреты. Теперь он неподвижно стоял в центре холла, и Каролина поняла, что он ждет, пока она уйдет. Каролина взглянула на него. Ее вдруг охватило желание сказать ему, что все ужасы, которые он раскрыл перед нею, ни на йоту не уменьшили силу ее чувства — скорее даже, теперь, когда ей все стало понятно, и жалость к Вейну переполняла ее сердце, любовь ее стала глубже. Но его отчужденный вид и неприступно-гордое выражение лица заставили ее оробеть, да и холл не очень-то подходил для признаний. Пока она колебалась, лорд Брикон заговорил.
— Если вам что-нибудь понадобится, — подчеркнуто вежливо сказал он, — только скажите. Я немедленно отправлю своему поверенному в Лондоне письмо с распоряжением открыть Брикон-хаус на Сент-Джеймсской площади. Где-то через неделю он будет готов к вашему приезду, если вы пожелаете отправиться туда. До тех пор, если у вас появятся какие-либо планы, надеюсь, вы известите меня о них.
Каролина заставила себя улыбнуться.
— Благодарю вас, — ответила она. — У меня будет время все обдумать, взвесить. За последние несколько дней произошло столько событий; должна признаться, на данный момент я несколько ошеломлена.
— Понимаю, — кивнул он.
— Это очень любезно с вашей стороны, — заметила Каролина. — Ну, а теперь я хочу навестить вашу матушку. Встретимся за обедом, милорд?
На прозвучавший вопрос лорд Брикон ответил глубоким поклоном:
— Встретимся за обедом.
Каролина стала медленно подниматься. Она надеялась, что лорд Брикон будет смотреть ей вслед, но он резко повернулся на каблуках и направился в сторону библиотеки; через несколько секунд она услышала в отдалении стук закрываемой двери.
ГЛАВА 11
Потрясение — странная штука. На одних людей оно действует мгновенно, так что они падают в обморок, плачут или проявляют иные эмоции. У других же — возможно, такие встречаются гораздо реже — часто проходят часы и даже дни, прежде чем скажется потрясение.
Идя по коридору к спальне леди Брикон, Каролина чувствовала лишь отрешенность от окружающего мира. Она настолько отстранилась от реальности, что могла смотреть на себя и события последних двадцати четырех часов, как на необычайно яркие картинки, а не на неотъемлемую часть собственной жизни. Лишь любовь к Вейну по-прежнему оставалась чем-то живым и горячим, и Каролина цеплялась за нее, точно за якорь, без которого ее унесет неведомо куда по бурному морю ужасов и страхов.
Леди Брикон радостно приветствовала вошедшую Каролину.
— Каролина, дорогая, подойди и поцелуй меня, — мягко сказала она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77