— Больше чем дружит, как говорят некоторые, — ответила Мария и поспешно добавила:
— Но не годится мне повторять вашей светлости пустые сплетни, вы должны меня простить, что я это сказала. Ох, миледи, вы слишком молоды, чтобы впутываться в такую историю, и что бы сказали ваши отец и мать о таком неприятном деле? Давайте вернемся домой, ваша светлость, давайте уедем отсюда. Я не должна была соглашаться на это актерство, и у меня предчувствие, что случится что-то похуже.
— Что ты хочешь сказать? — спросила Кэролайн. — Что значит: случится что-то похуже?
— По правде говоря, я и сама не знаю, ваша светлость, — расстроенно отозвалась Мария. — Но я это сердцем чую, а объяснить не могу. Я только знаю, что хотела бы вернуться в Мэндрейк и взять с собой вашу светлость.
— Тогда тебя ждет разочарование, Мария, — сказала Кэролайн. — Я намереваюсь остаться здесь. Остаться и раскрыть все тайны в этом доме!
С этими словами она вздернула вверх подбородок, и на лице ее появилось такое выражение, а в голосе зазвучали такие нотки, в которых ее отец сразу же признал бы отзвуки воинственного семейства Фэй во всех поколениях. Мария продолжала спорить, но почувствовала, что ей не победить, и в конце концов надулась, мрачно приговаривая, что в воздухе пахнет бедой.
К обеду были доставлены сундуки Кэролайн. Мария их распаковала и приготовила для Кэролайн платье из бледно-голубого узорчатого газа, изящно задрапированного поверх нижних юбок из голубого шелка и расшитого серебряными блестками. Для компаньонки это было чересчур нарядное платье, но Кэролайн, вооруженная идеей Хэрриет о том, что в ее гардеробе ненужные платья леди Кэролайн Фэй, хотела казаться красивой, а не незаметной, модной, а не бедной.
Ее не слишком испугало выражение лица миссис Миллер, когда она вошла в гостиную, где все собирались перед обедом. Миссис Миллер также была одета по моде, но ее платье в желтую и оранжевую полоску было сшито из дешевой материи в расчете на то, чтобы хорошо показать белые плечи и пышную грудь, без особого внимания к покрою и качеству шитья.
При виде ее наряда, накрашенных губ и причудливой прически у Кэролайн мелькнула мысль, что едва ли миссис Миллер была такой уж добропорядочной вдовой, какой представлялась. Она достаточно часто видела в Лондоне подобных женщин и слышала откровенные высказывания крестной о них. Леди Брекон, не выходившая из своей комнаты из-за болезни, могла этого не знать, но Кэролайн не сомневалась, что миссис Миллер не тот человек, которому следовало бы управлять хозяйством в аристократическом доме или даже останавливаться в нем.
Когда Кэролайн вошла в гостиную, миссис Миллер разговаривала с немолодой женщиной, чья внешность была столь фантастической, что Кэролайн сразу же пришла к выводу, что это может быть только леди Августа Уорлингем. На ней был парик, ярко-алые волосы которого были завиты, уложены в причудливую прическу и украшены пучком малиновых лент, закрепленных с помощью огромной броши с изумрудами и бриллиантами под стать бесценным изумрудам вокруг желтой шеи. Она была очень стара, но ее худое морщинистое лицо было нарумянено, пудра толстым слоем лежала в морщинах, а старые близорукие глаза были подведены. Указав рукой-клешней на Кэролайн, она прокудахтала:
— Так вот эта девушка, не так ли? Подойди сюда, дитя, дай-ка я на тебя погляжу!
Кэролайн послушалась и, сделав реверанс, подошла. Она стояла перед старухой, ожидая разрешения сдвинуться с места.
Леди Августа внимательно оглядела ее, подняв монокль, а потом засмеялась грубым горловым смехом, который внушил Кэролайн симпатию, несмотря на ее странную внешность.
— Ты хорошенькое создание, — сказала она. — Слишком хорошенькое, чтобы ты жила спокойно — или другая женщина рядом с тобой. Неудивительно, что Эстер хочет от тебя избавиться. Тебе ведь это не дает покоя, Эстер, милочка? — спросила она миссис Миллер. — Хорошенькая, слишком хорошенькая, и Джервис это первым заметит, а?
Кэролайн позабавил сердитый и неловкий вид миссис Миллер.
— Меня заботит лишь покой леди Брекон, — ответила она чопорно, но леди Августа снова засмеялась.
— Чушь какая, тебя заботят только твои собственные чувства, как и всех. Да, она хорошенькая, слишком хорошенькая, чтобы тебе это проглотить, Эстер. На твоем месте я бы от нее избавилась… если сумеешь!
Она снова хохотнула, и в этот момент в комнату вошел лорд Брекон, а дворецкий объявил, что обед подан.
Лорд Брекон всегда был хорошо одет, но в вечернем костюме он показался Кэролайн великолепным.
Его сюртук из ярко-синего атласа был украшен сапфировыми пуговицами, а белоснежные складки его галстука были тщательнейшим образом уложены по последней моде. Он подал леди Августе руку, и они медленно пошли в столовую в сопровождении миссис Миллер и Кэролайн.
— Какие мы сегодня нарядные, — заметила леди Августа.
— Мои друзья приедут завтра, — отозвался лорд Брекон. — Двадцать с лишним, так что вам не придется сетовать, тетя Августа.
— А разве я на что-то сетую? Приятное разнообразие, когда тебя не оглушает болтовня щеголеватых дураков, которые не могут говорить ни о чем, кроме азартных игр и скачек.
— Ну, завтра вы опять их услышите, — сказал лорд Брекон. Внезапно его голос показался Кэролайн страшно усталым, как будто мысль о завтрашнем дне была ему скучна и противна.
Он посмотрел на Кэролайн, а потом отвел глаза, но она так остро ощущала его присутствие, что не могла есть. Ей казалось, что каждый кусочек, который она заставляла себя проглотить, застревает у нее в горле. Никогда в жизни она не испытывала ничего подобного.
Кэролайн, всегда уверенная в себе, твердо знала, что чувствует и что делает, сейчас же ей казалось, что все ее существо проснулось. В ней трепетали странный огонь и волнение, и в то же время в предчувствии чего-то недоброго ее пробирала дрожь. «Что со мной?» — спрашивала она себя. И знала только, что обед казался одновременно бесконечно длинным и до смешного коротким: длинным из-за того, что он состоял из бесконечных перемен блюд, сменявших друг друга, и количество поданных кушаний было столь велико, что их невозможно было запомнить; и коротким, потому что за столом присутствовал лорд Брекон, и ей хотелось как можно дольше слышать его голос, смотреть на него, когда он разговаривал с другими, и опускать глаза, когда он переводил взгляд на нее.
Когда обед закончился и дамы возвращались в гостиную, миссис Миллер сказала Кэролайн:
— Я хочу с вами поговорить, мисс Фрай.
Леди Августа шла перед ними в сторону гостиной, а миссис Миллер открыла дверь другой комнаты. Следом за нею Кэролайн вошла в маленькую столовую, предназначавшуюся для завтрака. Она заметила, что в камине лежал неубранный пепел, а шторы не были задернуты, несмотря на то что давно стемнело. «Плохая домоправительница», — подумала Кэролайн, молча дожидаясь, пока миссис Миллер заговорит с нею.
— Я хочу вам сказать, — начала миссис Миллер, — что вам нет необходимости ослеплять нас по вечерам туалетами вроде того, что вы надели сегодня. Он не соответствует вашему положению, и с вашей стороны неделикатно пользоваться отсутствием леди Брекон и выставлять себя напоказ перед остальными обитателями замка. Как вам известно, я здесь управляю хозяйством, и если вы не можете найти платье, которое подобает носить девушке, занимающей ваше скромное положение в обществе, тогда я распоряжусь, чтобы горничные приносили вам поднос с едой в вашу комнату.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75