— доложил он.
Девушка выглядела очаровательно. Ее хорошенькое овальное личико с большими глазами обрамляла соломенная шляпка, украшенная васильками и голубыми лентами. Оливия была хрупкой и бледной. Старенькое платьице, однако, не скрывало красивых очертаний груди, тонкой талии и грациозной походки.
Она подошла к столу и протянула руку:
— Добро пожаловать в Чэд, милорд! Я рада встрече с вами, так как уже давно с надеждой ждала вашего приезда сюда.
Герцог медленно поднялся из-за стола.
— Садитесь, мисс Лэмбрик. Как я понимаю, вы еще одна моя родственница!
Было очевидно, что это обстоятельство совсем не радовало его.
— Да, мама была двоюродной сестрой покойного герцога, а вам она, наверное, доводится родней в третьем или четвертом колене.
При этих словах она издала короткий смешок. Смех звучал мелодично, как серебряный колокольчик.
Поскольку герцог хранил молчание, девушка посерьезнела.
— Я пришла к вам по поводу своего брата Энтони, или Тони, как мы все его зовем. Боюсь, что он сильно нашалил и изрядно досадил вашим конюхам!
— Не думаю, что попытку украсть лошадь можно квалифицировать как шалость, — сухо ответил герцог.
Оливия рассмеялась.
— Конечно же, он не крал ее. Ему всегда разрешали кататься на всех лошадях, которые есть в Чэде!
— Он должен был спросить моего разрешения на это!
— Да, знаю! Он поступил неправильно. Я уже не раз говорила ему, чтобы он не приставал к вам со своими пустяками, пока вы не войдете в курс всех дел. Но… соблазн был слишком велик.
Оливия видела, что герцог не понимает ее, и объяснила:
— Конюх, который ехал на лошади, оставил ее без присмотра, а сам отправился в лес смотреть капканы. Тони как раз проходил мимо, увидел свободную лошадь, вскочил на нее и начал проделывать все трюки, которые выполнял раньше.
Она замолчала. Последовала пауза, которая показалась Оливии вечностью. Наконец герцог сказал:
— Не ожидал, что мои родственники поведут себя подобным образом!
— Тони принесет вам свои извинения, а пока примите, пожалуйста, мои. Ему показалось мучительно долго ожидать встречи с вами, чтобы испросить разрешение обучать лошадей.
— У меня для этого есть грумы, — холодно заметил герцог.
Оливия посмотрела на него с недоумением.
— Значит ли это, что в будущем вы не разрешите брать нам лошадей из конюшен?
— Я подумаю над этим позже, — медленно произнес герцог.
Оливия уже была готова начать умолять его разрешить Тони кататься на лошадях и впредь, как вдруг вспомнила, что у нее есть более важные вещи для обсуждения с герцогом.
Слегка нервничая, она начала:
— Но раз я уже здесь, то не могли бы мы поговорить о нашем будущем?
— О вашем… будущем? — повторил герцог тоном, в котором не было ни капли снисхождения.
— Видите ли, мама всегда получала от кузена Эдварда материальную помощь в размере двухсот фунтов в год. Но теперь, когда он умер, адвокаты сказали, что они не имеют оснований продолжать выплачивать эти деньги.
Герцог молчал, и Оливия сбивчиво продолжала:
— Папа был священником и капелланом здесь более двадцати лет и, конечно, он рассчитывал получить пенсию, которая сохранилась бы за детьми после его смерти.
Лицо герцога оставалось безучастным. Оливия почувствовала, что он не испытывает никакого сострадания к ее горю, и речь ее стала еще более сбивчивой от волнения.
— Я ожидала случая, чтобы поговорить
с вами. Мы сейчас буквально без гроша, и это не может продолжаться долго.
— Вы в самом деле думаете, мисс Лэмбрик, что я продолжу платить вам пособие после смерти ваших родителей?
— Но… если… вы не станете делать этого, то мы… все трое… умрем с голода. — Она старалась придать разговору шутливый тон, но это у нее плохо получалось, и последние слова она произнесла почти всхлипывая.
— Кому принадлежит дом, в котором вы сейчас живете?
— Это еще одна вещь… о которой я хотела поговорить с вами. Папе дали дом, когда он женился на маме, по той простой причине, что дом священника рядом с церковью был, да и сейчас находится в полуразрушенном состоянии. Просто до сих пор не было надобности его восстанавливать.
Она замолчала и после короткой паузы продолжила:
— Но теперь… если вы назначите нового священника, а я думаю, вы должны это сделать… то у меня нет… ни малейшего представления… куда нам деваться.
— И снова вы считаете, что это мое дело? — спросил герцог.
Оливия, поколебавшись некоторое время, проговорила:
— Но… у меня нет никого, кто бы мог помочь мне… и я… была уверена… что вы… захотите сделать это.
— Не вижу причин для этого! Я не знаю ни вас, ни вашего брата или сестру. Ваш отец больше не может быть мне полезен, а ваша мать, которая, как вы говорите, была моей родственницей, — ее больше нет в живых!
— Но мы… ее дети — живы! — горячо возразила Оливия.
Герцог посмотрел на девушку неприязненно.
— Мне кажется, мисс Лэмбрик, — начал он медленно, словно подбирая нужные слова, — у вас есть кое-какие способности, которые позволят вам зарабатывать достаточно денег, чтобы содержать себя. Ваш брат, если он так любит лошадей… что ж, я найму его присматривать за ними. Что касается вашей младшей сестры, то, насколько я помню, есть специальный приют для сирот — детей священнослужителей.
Изумленная Оливия отказывалась верить услышанному. Приют? Боже мой! О чем он говорит? На мгновенье ей показалось, что она теряет сознание. Но нет! — сказала она себе. — Я должна быть твердой и бороться за Тони и Вэнди! И вдруг она вспомнила о несчастных стариках-пенсионерах.
Оливия заговорила, и собственный голос показался ей чужим и незнакомым.
— … Пенсионеры… тоже… с нетерпением ожидали вашего… прибытия. Я… с трудом… убедила поверенного выдать… немного денег, чтобы они… не умерли от голода и холода… минувшей зимой.
Она перевела дыхание.
— Я знаю, если бы мой отец… был жив, он бы сумел…убедить их…и подбодрить. Он бы убедил их, что вы… проявите к ним милосердие.
— Но вашего отца нет в живых! И я думаю, мисс Лэмбрик, эти дела вас не касаются!
— Наоборот, это касается каждого порядочного человека, особенно если он христианин! Невыносимо… было смотреть… как в ожидании вашего… приезда… они таяли буквально на глазах. И так неделя за неделей, месяц за месяцем.
— Надеюсь, причина моего долгого отсутствия покажется вам уважительной! Из Индии сюда неблизкий путь.
— Ждать… всегда трудно… особенно если ты голоден… и у тебя нет работы… потому что некому… тебя нанять.
Герцог сердито поджал губы.
— Опять, мисс Лэмбрик, это мои заботы, и они не касаются вас!
— Я согласна. Это… ваши люди. Но вы должны помнить, что… все они… давно стали частью Чэда, так как живут здесь с рождения. Они преданно… служили этому дому и покойному… герцогу. Они будут столь же… верны и вам, если вы… только будете заботиться о них, как это делал ваш… предшественник!
— Я предполагал, что вернувшись домой, услышу этот вопль «Так всегда здесь было!» и встречусь с серьезным сопротивлением любым переменам и новациям.
— Но я говорю совсем не о переменах, милорд, а о том, как выжить этим несчастным старикам!
Некоторое время герцог молча смотрел на Оливию, а затем встал из-за стола.
— Думаю, дальнейший разговор бессмысленен, — произнес он ледяным тоном.
Оливия тоже встала.
— Должна ли я понимать, — сказала она едва слышно, — что… вы впредь отказываетесь давать деньги на… наше содержание… и что мы… незамедлительно должны… покинуть Грин Гэйблз, как… только вы назначите нового священнослужителя?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
Девушка выглядела очаровательно. Ее хорошенькое овальное личико с большими глазами обрамляла соломенная шляпка, украшенная васильками и голубыми лентами. Оливия была хрупкой и бледной. Старенькое платьице, однако, не скрывало красивых очертаний груди, тонкой талии и грациозной походки.
Она подошла к столу и протянула руку:
— Добро пожаловать в Чэд, милорд! Я рада встрече с вами, так как уже давно с надеждой ждала вашего приезда сюда.
Герцог медленно поднялся из-за стола.
— Садитесь, мисс Лэмбрик. Как я понимаю, вы еще одна моя родственница!
Было очевидно, что это обстоятельство совсем не радовало его.
— Да, мама была двоюродной сестрой покойного герцога, а вам она, наверное, доводится родней в третьем или четвертом колене.
При этих словах она издала короткий смешок. Смех звучал мелодично, как серебряный колокольчик.
Поскольку герцог хранил молчание, девушка посерьезнела.
— Я пришла к вам по поводу своего брата Энтони, или Тони, как мы все его зовем. Боюсь, что он сильно нашалил и изрядно досадил вашим конюхам!
— Не думаю, что попытку украсть лошадь можно квалифицировать как шалость, — сухо ответил герцог.
Оливия рассмеялась.
— Конечно же, он не крал ее. Ему всегда разрешали кататься на всех лошадях, которые есть в Чэде!
— Он должен был спросить моего разрешения на это!
— Да, знаю! Он поступил неправильно. Я уже не раз говорила ему, чтобы он не приставал к вам со своими пустяками, пока вы не войдете в курс всех дел. Но… соблазн был слишком велик.
Оливия видела, что герцог не понимает ее, и объяснила:
— Конюх, который ехал на лошади, оставил ее без присмотра, а сам отправился в лес смотреть капканы. Тони как раз проходил мимо, увидел свободную лошадь, вскочил на нее и начал проделывать все трюки, которые выполнял раньше.
Она замолчала. Последовала пауза, которая показалась Оливии вечностью. Наконец герцог сказал:
— Не ожидал, что мои родственники поведут себя подобным образом!
— Тони принесет вам свои извинения, а пока примите, пожалуйста, мои. Ему показалось мучительно долго ожидать встречи с вами, чтобы испросить разрешение обучать лошадей.
— У меня для этого есть грумы, — холодно заметил герцог.
Оливия посмотрела на него с недоумением.
— Значит ли это, что в будущем вы не разрешите брать нам лошадей из конюшен?
— Я подумаю над этим позже, — медленно произнес герцог.
Оливия уже была готова начать умолять его разрешить Тони кататься на лошадях и впредь, как вдруг вспомнила, что у нее есть более важные вещи для обсуждения с герцогом.
Слегка нервничая, она начала:
— Но раз я уже здесь, то не могли бы мы поговорить о нашем будущем?
— О вашем… будущем? — повторил герцог тоном, в котором не было ни капли снисхождения.
— Видите ли, мама всегда получала от кузена Эдварда материальную помощь в размере двухсот фунтов в год. Но теперь, когда он умер, адвокаты сказали, что они не имеют оснований продолжать выплачивать эти деньги.
Герцог молчал, и Оливия сбивчиво продолжала:
— Папа был священником и капелланом здесь более двадцати лет и, конечно, он рассчитывал получить пенсию, которая сохранилась бы за детьми после его смерти.
Лицо герцога оставалось безучастным. Оливия почувствовала, что он не испытывает никакого сострадания к ее горю, и речь ее стала еще более сбивчивой от волнения.
— Я ожидала случая, чтобы поговорить
с вами. Мы сейчас буквально без гроша, и это не может продолжаться долго.
— Вы в самом деле думаете, мисс Лэмбрик, что я продолжу платить вам пособие после смерти ваших родителей?
— Но… если… вы не станете делать этого, то мы… все трое… умрем с голода. — Она старалась придать разговору шутливый тон, но это у нее плохо получалось, и последние слова она произнесла почти всхлипывая.
— Кому принадлежит дом, в котором вы сейчас живете?
— Это еще одна вещь… о которой я хотела поговорить с вами. Папе дали дом, когда он женился на маме, по той простой причине, что дом священника рядом с церковью был, да и сейчас находится в полуразрушенном состоянии. Просто до сих пор не было надобности его восстанавливать.
Она замолчала и после короткой паузы продолжила:
— Но теперь… если вы назначите нового священника, а я думаю, вы должны это сделать… то у меня нет… ни малейшего представления… куда нам деваться.
— И снова вы считаете, что это мое дело? — спросил герцог.
Оливия, поколебавшись некоторое время, проговорила:
— Но… у меня нет никого, кто бы мог помочь мне… и я… была уверена… что вы… захотите сделать это.
— Не вижу причин для этого! Я не знаю ни вас, ни вашего брата или сестру. Ваш отец больше не может быть мне полезен, а ваша мать, которая, как вы говорите, была моей родственницей, — ее больше нет в живых!
— Но мы… ее дети — живы! — горячо возразила Оливия.
Герцог посмотрел на девушку неприязненно.
— Мне кажется, мисс Лэмбрик, — начал он медленно, словно подбирая нужные слова, — у вас есть кое-какие способности, которые позволят вам зарабатывать достаточно денег, чтобы содержать себя. Ваш брат, если он так любит лошадей… что ж, я найму его присматривать за ними. Что касается вашей младшей сестры, то, насколько я помню, есть специальный приют для сирот — детей священнослужителей.
Изумленная Оливия отказывалась верить услышанному. Приют? Боже мой! О чем он говорит? На мгновенье ей показалось, что она теряет сознание. Но нет! — сказала она себе. — Я должна быть твердой и бороться за Тони и Вэнди! И вдруг она вспомнила о несчастных стариках-пенсионерах.
Оливия заговорила, и собственный голос показался ей чужим и незнакомым.
— … Пенсионеры… тоже… с нетерпением ожидали вашего… прибытия. Я… с трудом… убедила поверенного выдать… немного денег, чтобы они… не умерли от голода и холода… минувшей зимой.
Она перевела дыхание.
— Я знаю, если бы мой отец… был жив, он бы сумел…убедить их…и подбодрить. Он бы убедил их, что вы… проявите к ним милосердие.
— Но вашего отца нет в живых! И я думаю, мисс Лэмбрик, эти дела вас не касаются!
— Наоборот, это касается каждого порядочного человека, особенно если он христианин! Невыносимо… было смотреть… как в ожидании вашего… приезда… они таяли буквально на глазах. И так неделя за неделей, месяц за месяцем.
— Надеюсь, причина моего долгого отсутствия покажется вам уважительной! Из Индии сюда неблизкий путь.
— Ждать… всегда трудно… особенно если ты голоден… и у тебя нет работы… потому что некому… тебя нанять.
Герцог сердито поджал губы.
— Опять, мисс Лэмбрик, это мои заботы, и они не касаются вас!
— Я согласна. Это… ваши люди. Но вы должны помнить, что… все они… давно стали частью Чэда, так как живут здесь с рождения. Они преданно… служили этому дому и покойному… герцогу. Они будут столь же… верны и вам, если вы… только будете заботиться о них, как это делал ваш… предшественник!
— Я предполагал, что вернувшись домой, услышу этот вопль «Так всегда здесь было!» и встречусь с серьезным сопротивлением любым переменам и новациям.
— Но я говорю совсем не о переменах, милорд, а о том, как выжить этим несчастным старикам!
Некоторое время герцог молча смотрел на Оливию, а затем встал из-за стола.
— Думаю, дальнейший разговор бессмысленен, — произнес он ледяным тоном.
Оливия тоже встала.
— Должна ли я понимать, — сказала она едва слышно, — что… вы впредь отказываетесь давать деньги на… наше содержание… и что мы… незамедлительно должны… покинуть Грин Гэйблз, как… только вы назначите нового священнослужителя?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28