Невозможно было проникнуть к ней, минуя его комнату, и, хотя это обстоятельство ограждало ее от вторжения Лью Куэйла, она испытывала ужас при мысли, что, если он явится снова, лорд Чард будет ждать его в засаде.
Но Лью ушел, и она была уверена, что этой ночью он не станет идти на дальнейший риск. Кроме того, вспомнила она, невольно похолодев, при желании он всегда сумеет найти ее.
Девушка забралась в постель, чувствуя, что продрогла, однако щеки ее пылали. Теперь, когда она осталась одна, все значение случившегося в полной мере предстало перед нею, словно свидетельство обвинения, и одна мысль о том, что должен был подумать о ней лорд Чард, приводила ее в пугливое замешательство.
Откуда ей было знать, что он поменялся комнатами с Хьюго, спрашивала она себя. А если бы даже и знала, какая разница? В любом случае ей необходимо было обратиться к кому-нибудь, кто мог бы защитить ее от Лью Куэйла.
Едва увидев отражение Лью в зеркале, Леона поняла, к чему он клонил. Ее догадка переросла в уверенность, когда его руки коснулись ее груди и он привлек ее к себе, положив ее голову на свое плечо. При этом воспоминании она снова содрогнулась от ужаса, безотчетного слепого ужаса, который он всегда пробуждал в ней. В ее представлении он был похож на дикого зверя, и никогда нельзя было предугадать, когда он ударит в следующий раз.
Она уткнулась лицом в подушку, мысленно пытаясь найти хоть какой-нибудь путь к избавлению. Путь, который казался бы ей приемлемым и не столь безрассудным — так как в ее глазах было чистой воды безрассудством полагаться на лорда Чарда, — допустить хотя бы на миг, что она может обрести в нем своего защитника или покровителя. На свой лад он был еще более опасен, чем Лью Куэйл, и, разумеется, представлял собою гораздо большую угрозу для Хьюго.
Чувствуя себя до крайности уставшей, смущенной и подавленной и потому совершенно беспомощной, она заплакала — не так, как незадолго перед тем в приливе ужаса, неистово и отчаянно, но тихо и безнадежно, слезинки медленно стекали по щекам девушки, словно чья-то безжалостная, неумолимая рука сжимала ей сердце.
Леона так и не заснула, но, должно быть, ей все же удалось ненадолго вздремнуть, потому что, когда она открыла глаза, еще мокрые от слез, яркий лучик солнца, проникший сквозь окошко, ударил ей в лицо. Она, вздрогнув, приподнялась на постели, затем встала и, подобрав белую шаль, закуталась в нее. Ей нужно было проведать больного прежде, чем кто-либо в доме проснется. Леона очень тихо приподняла задвижку на двери.
Едва ли лорд Чард мог подслушивать, но у нее не было желания столкнуться с необходимостью отвечать на щекотливые вопросы.
Тишину в доме нарушало только тиканье дедушкиных часов в зале, и со стороны казалось, что ножки Леоны едва касались ковра, когда она стремительно и бесшумно двигалась по коридору в зеленую туалетную.
Девушка открыла дверь. Воздух в комнате был душным и спертым. Подойдя к окну, она раздвинула занавески, впуская солнечный свет, и обернулась к кровати.
Она была пуста! В первое мгновение Леона не поверила собственным глазам. Когда Лью успел увести отсюда раненого?
На наволочке виднелись следы крови, одеяла — по-видимому, в спешке — были сброшены на пол. Ей оставалось только догадываться, что здесь произошло, и в то же время для нее было очевидно, что степень риска в данном случае была чудовищно велика. Выйди Лью несколькими секундами раньше или позже — и они с лордом Чардом могли вплотную столкнуться с ним.
Само предположение о том, что могло за этим последовать, заставило ее побледнеть. Лью, бесспорно, не относился к числу тех, кто даст захватить себя голыми руками, и ему ничего не стоило напасть на безоружного человека и оставить его умирать, как он часто поступал до того со многими другими. Леона вдруг представила себе лорда Чарда в его парчовом с бархатом халате лежащим в агонии на ковре в коридоре и едва не вскрикнула от одной этой мысли. Затем она покинула комнату, плотно прикрыв дверь, вернулась в свою спальню и наскоро оделась. У нее не было времени размышлять, какое платье ей выбрать или как уложить волосы на более привлекательный манер. Она знала только, что ей необходимо было немедленно разыскать Хьюго и рассказать ему о случившемся. Леона попыталась сообразить, где он провел эту ночь, и решила, что, предоставив свою комнату лорду Чарду, сам он, скорее всего, перебрался в их бывшую детскую. Там всегда держалась наготове заправленная чистым бельем кровать для поверенного в делах, который раз в месяц приезжал ознакомиться со счетами имения.
Да, вдруг пришло ей в голову, Хьюго должен быть именно там. И действительно, заглянув в детскую, Леона обнаружила своего брата крепко спящим под картиной с изображением пасущихся на лугу белых ягнят, которую она ребенком особенно любила.
Она присела на край постели и окликнула его:
— Хьюги! Проснись! Мне надо поговорить с тобой.
Он обернулся к ней, зевая и потягиваясь.
— Который час? — пробормотал он недовольно.
— Еще совсем рано, — отозвалась Леона. — Но все равно вставай. Ты обязательно должен узнать о том, что произошло.
— В чем дело? — спросил Хьюго, снова зевнув. Его белокурые волосы были взъерошены, на округлом подбородке пробивалась щетина.
— Этой ночью сюда приходил Лью, — ответила девушка.
Как видно, одного имени Лью было достаточно, чтобы заставить брата окончательно очнуться. Он открыл глаза и, приподнявшись на локте, произнес:
— Я знаю. Он разбудил меня, чтобы сообщить, что он забрал с собою Эндрюса.
— Он тебя разбудил! — воскликнула Леона. — Как он догадался, где тебя искать?
— Наверное, Роза сказала ему, — ответил Хьюго. — Тебе известно, что она влюблена в Гедеона, того самого парня, который присматривает за гужевыми лошадьми. Она вечно околачивается среди носильщиков и прошлой ночью, пока они были заняты отправкой груза, спускалась к ним, чтобы принести им выпить.
— Значит, Роза тоже замешана в этом? — перебила его Леона. — Ох, Хьюги, есть ли хоть кто-нибудь, кому удалось вырваться из этого чудовищного замкнутого круга?
— Ты не сочтешь его таким уж чудовищным, — отозвался Хьюго веселым тоном, — когда увидишь результаты вчерашней работы в виде толстой пачки купюр.
Я вынужден был поместить Чарда в свою комнату, поскольку камин дымил так, что бедняга мог задохнуться.
Когда я решил, что он уже улегся спать, я потихоньку улизнул за порог, чтобы посмотреть, что там делается.
Убедившись, что все прошло благополучно и груз полностью вывезен, я предупредил Розу, что собираюсь спать в бывшей детской, и попросил ее приготовить постель, как только она вернется.
— Надо думать, ты не догадался сказать ей, что лорд Чард спит в твоей комнате? — осведомилась Леона.
— Конечно, нет, а зачем? — изумился Хьюго.
— Затем, что Лью обманом заставил меня открыть дверь, и мне пришлось бежать к тебе в комнату за помощью, — объяснила Леона.
Хьюго так и подпрыгнул на кровати.
— Боже праведный! И ты столкнулась с Чардом?
— Да, я застала там лорда Чарда.
— О чем ты с ним говорила? Что ты наделала? Он ничего не заподозрил, ведь так?
Вопросы слетали с его губ один за другим, вместо ответа Леона поднялась с постели и подошла, к окну. Она широко раскрыла решетчатые ставни и встала рядом, задумчиво глядя куда-то вдаль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65