Я совсем спятил, — громко произнес он и вспомнил, что позади него сидит грум.
Он сделал вид, что выругался, и снова подстегнул лошадей.
Хьюго прибыл к Ламбурнам вовремя, но в плохом расположении духа. Дворецкий ввел его в гостиную, где находилась лишь хрупкая молоденькая девушка со светлыми волосами. Она повернулась к нему, и он поразился ее необыкновенной красоте. А затем прочел в ее глазах изумление, которое вряд ли объяснялось его заурядной невыразительной внешностью.
Глава 4
— Ее высочество сказала мне: «Нам нужно найти красивую, хорошо воспитанную и неглупую девушку, которая помогала бы принцу Гедвигу править Мельденштейном», — тараторила баронесса. — А затем ее высочество воскликнула: «Я знаю такую девушку. Это дочь моего старого друга и ухажера сэра Горация Ламбурна!
Я помню ее ребенком. Камилла уже тогда была очаровательным созданием».
Баронесса хохотнула:
— Видите, как решаются важные дела в королевском кругу, дорогая мисс Ламбурн, — один кулуарный разговор между мной и ее высочеством, и вот уже полным ходом идет подготовка к грандиозной и пышной свадьбе.
Камилла промолчала. С момента их отъезда баронесса болтала без умолку. Камилла, занятая собственными мыслями, не успевала поймать нить разговора.
Вначале она пыталась совладать с душившими ее слезами. Ей было неимоверно тяжело прощаться с матерью. Целуя ее в щеку, она думала о том, доведется ли ей еще когда-нибудь увидеть мать в живых.
— Береги себя, дорогая, — сказала ей на прощание леди Ламбурн. — Мне так жаль, что тебе приходится ехать одной. Ах, если бы мы могли отправиться в Мельденштейн вместе! Пожалуйста, будь храброй девочкой. Я уверена, что принц окажется милым и добрым и он обязательно полюбит тебя.
Желаю тебе счастья.
Камилла проглотила слова, готовые сорваться у нее с языка. Она не хотела расстраивать мать. Но в душе она не уставала удивляться, как все вокруг могли утверждать, что принц полюбит ее, а она его.
В сущности, их брак должен был стать manage de convenance. Ей хотелось кричать, что она не хочет замуж за принца, что она не вынесет этого испытания!
Кроме того, ее нервозность усугублялась отношением капитана Хьюго Чеверли. Наблюдая за ним за ужином, Камилла сделала вывод, что он как будто специально старается встревожить ее.
Его безразличие к тому, что происходило вокруг, ясно говорило о том, какую тоску наводит на него сопровождение невесты принца в Мельденштейн.
Приготовления, сделанные отцом к его приезду, тоже не произвели на него абсолютно никакого впечатления.
— Зачем столько хлопот, папа? — сто раз спросила она, когда обнаружилось, что сэр Гораций специально для этого ужина выписал из Лондона повара и нанял дополнительных слуг в деревне.
Сэр Гораций улыбнулся:
— Мне кажется, я нечаянно произвел на премьер-министра впечатление человека, активно вовлеченного в светскую жизнь. Бывшие послы часто играют заметную роль при королевских дворах, так что он вполне может подумать, что я регулярно устраиваю приемы и балы.
Камилла рассмеялась:
— Папа, ты просто обманщик! Как ты любишь всякие представления! То, что ты не едешь в Мельденштейн, пойдет им только на пользу! Спорю, что ты сорвал бы весь сценарий свадьбы и полностью изменил церемонию.
— Сомневаюсь, что я нашел бы хоть один изъян в приготовлениях принцессы, — проговорил сэр Гораций. — Я восхищаюсь ею и уверен, что ты полюбишь ее так же горячо, как и я.
— Надеюсь, — почтительно согласилась Камилла, но в душе она, как и любая невеста, побаивалась встречи с чрезмерно деятельной свекровью.
«Разве принц не принимает участия в подготовке к свадьбе? Ведь он уже в таком возрасте, что мог бы иметь собственное мнение», — думала она.
Узнать о женихе хоть что-то было удивительно трудно. Сэр Гораций встречался с его высочеством еще до войны. Он расписывал принца как блестящего, умного, обаятельного молодого человека.
Но в подобных обстоятельствах трудно было бы ожидать от отца менее красочной оценки будущего зятя.
Расспросить о принце капитана Чеверли также оказалось невозможным. Она решила, что капитан — не тот человек, с которым можно вести задушевные беседы. Кроме того, ее оскорбляла его манера снисходительно отвечать.
За ужином сэр Гораций завел разговор о Мельденштейне. После супа а-ля Рейн был подан тушеный карп в итальянском соусе, за ним последовали запеченные цыплята с глазурованной ветчиной, пирог из молодого барашка и голуби, поджаренные на вертеле. На десерт принесли рейнские сливки, сливовый пирог и желе из ранней земляники, которую Камилла собрала тем же утром.
— Вы должны рассказать моей дочери о Мельденштейне, — начал сэр Гораций. — Я мог бы написать книгу о красотах этой страны, но меня сочтут предубежденным. Годы, проведенные там, были счастливейшими в моей жизни. Разумеется, я стар и старомоден. Мне хотелось бы, чтобы Камилла узнала о стране от молодого человека.
Капитан Чеверли с преувеличенной тщательностью чистил грушу.
— Что именно хотела бы знать мисс Ламбурн? — спросил он таким холодным тоном, что Камиллу словно обдало ледяным ветром.
Она не понимала, почему он не обращается к ней прямо, а говорит о ней через отца, как будто она ребенок или слабоумная.
— Она захочет знать все, — улыбнулся сэр Гораций. — Расскажите нам о принце Гедвиге. Каким тяжелым испытанием стала для него разлука с родиной в течение всех этих лет, пока там господствовал Наполеон.
Наступила пауза, после чего капитан Чеверли согласился, что его высочество находился в трудном положении.
— Принц вернулся в добром здравии? — поинтересовался сэр Гораций.
— Я видел его высочество лишь пару минут сразу после его возвращения в страну, — ответил капитан Чеверли. — Это было вскоре после прекращения военных действий. Мой полк проходил через Мельденштейн. Нас горячо приветствовали жители княжества. Моя тетя испытала огромное облегчение, когда Европа наконец-то освободилась от тирана.
— Разумеется, — воскликнул сэр Гораций, — я часто думал о принцессе и о том, что ей пришлось пережить, пока властвовал Наполеон. Я также знал, что финансовое благосостояние Мельденштейна напрямую зависит от победы англичан.
— Деньги представляют громадную важность и для государства, и для любого человека, — слегка скривил губы капитан Чеверли. — То, что казна Мельденштейна не пострадала, еще одна причина для пышного празднества по случаю предстоящего бракосочетания.
То, с каким видом он произносил эти слова, заставило Камиллу удивленно взглянуть на него.
«Почему он говорит с такой горечью в голосе? — спрашивала она себя. — Что случилось, отчего он так цинично, почти враждебно относится к моей свадьбе?»
Позже, когда сэр Гораций поднялся наверх проведать жену, Камилла осталась одна с баронессой и капитаном Чеверли. Он стоял перед камином, и она заметила, как элегантно он выглядел. Его камзол, вероятно сшитый искусным мастером, сидел на нем как влитой, уголки воротничка были жестко накрахмалены, замысловатые складки на идеально завязанном шейном платке уложены с математической точностью. Когда-то Гервас пытался научиться завязывать платок так же красиво. Но под элегантностью Чеверли чувствовалась сила, благодаря которой мужчина в нем одерживал верх над денди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
Он сделал вид, что выругался, и снова подстегнул лошадей.
Хьюго прибыл к Ламбурнам вовремя, но в плохом расположении духа. Дворецкий ввел его в гостиную, где находилась лишь хрупкая молоденькая девушка со светлыми волосами. Она повернулась к нему, и он поразился ее необыкновенной красоте. А затем прочел в ее глазах изумление, которое вряд ли объяснялось его заурядной невыразительной внешностью.
Глава 4
— Ее высочество сказала мне: «Нам нужно найти красивую, хорошо воспитанную и неглупую девушку, которая помогала бы принцу Гедвигу править Мельденштейном», — тараторила баронесса. — А затем ее высочество воскликнула: «Я знаю такую девушку. Это дочь моего старого друга и ухажера сэра Горация Ламбурна!
Я помню ее ребенком. Камилла уже тогда была очаровательным созданием».
Баронесса хохотнула:
— Видите, как решаются важные дела в королевском кругу, дорогая мисс Ламбурн, — один кулуарный разговор между мной и ее высочеством, и вот уже полным ходом идет подготовка к грандиозной и пышной свадьбе.
Камилла промолчала. С момента их отъезда баронесса болтала без умолку. Камилла, занятая собственными мыслями, не успевала поймать нить разговора.
Вначале она пыталась совладать с душившими ее слезами. Ей было неимоверно тяжело прощаться с матерью. Целуя ее в щеку, она думала о том, доведется ли ей еще когда-нибудь увидеть мать в живых.
— Береги себя, дорогая, — сказала ей на прощание леди Ламбурн. — Мне так жаль, что тебе приходится ехать одной. Ах, если бы мы могли отправиться в Мельденштейн вместе! Пожалуйста, будь храброй девочкой. Я уверена, что принц окажется милым и добрым и он обязательно полюбит тебя.
Желаю тебе счастья.
Камилла проглотила слова, готовые сорваться у нее с языка. Она не хотела расстраивать мать. Но в душе она не уставала удивляться, как все вокруг могли утверждать, что принц полюбит ее, а она его.
В сущности, их брак должен был стать manage de convenance. Ей хотелось кричать, что она не хочет замуж за принца, что она не вынесет этого испытания!
Кроме того, ее нервозность усугублялась отношением капитана Хьюго Чеверли. Наблюдая за ним за ужином, Камилла сделала вывод, что он как будто специально старается встревожить ее.
Его безразличие к тому, что происходило вокруг, ясно говорило о том, какую тоску наводит на него сопровождение невесты принца в Мельденштейн.
Приготовления, сделанные отцом к его приезду, тоже не произвели на него абсолютно никакого впечатления.
— Зачем столько хлопот, папа? — сто раз спросила она, когда обнаружилось, что сэр Гораций специально для этого ужина выписал из Лондона повара и нанял дополнительных слуг в деревне.
Сэр Гораций улыбнулся:
— Мне кажется, я нечаянно произвел на премьер-министра впечатление человека, активно вовлеченного в светскую жизнь. Бывшие послы часто играют заметную роль при королевских дворах, так что он вполне может подумать, что я регулярно устраиваю приемы и балы.
Камилла рассмеялась:
— Папа, ты просто обманщик! Как ты любишь всякие представления! То, что ты не едешь в Мельденштейн, пойдет им только на пользу! Спорю, что ты сорвал бы весь сценарий свадьбы и полностью изменил церемонию.
— Сомневаюсь, что я нашел бы хоть один изъян в приготовлениях принцессы, — проговорил сэр Гораций. — Я восхищаюсь ею и уверен, что ты полюбишь ее так же горячо, как и я.
— Надеюсь, — почтительно согласилась Камилла, но в душе она, как и любая невеста, побаивалась встречи с чрезмерно деятельной свекровью.
«Разве принц не принимает участия в подготовке к свадьбе? Ведь он уже в таком возрасте, что мог бы иметь собственное мнение», — думала она.
Узнать о женихе хоть что-то было удивительно трудно. Сэр Гораций встречался с его высочеством еще до войны. Он расписывал принца как блестящего, умного, обаятельного молодого человека.
Но в подобных обстоятельствах трудно было бы ожидать от отца менее красочной оценки будущего зятя.
Расспросить о принце капитана Чеверли также оказалось невозможным. Она решила, что капитан — не тот человек, с которым можно вести задушевные беседы. Кроме того, ее оскорбляла его манера снисходительно отвечать.
За ужином сэр Гораций завел разговор о Мельденштейне. После супа а-ля Рейн был подан тушеный карп в итальянском соусе, за ним последовали запеченные цыплята с глазурованной ветчиной, пирог из молодого барашка и голуби, поджаренные на вертеле. На десерт принесли рейнские сливки, сливовый пирог и желе из ранней земляники, которую Камилла собрала тем же утром.
— Вы должны рассказать моей дочери о Мельденштейне, — начал сэр Гораций. — Я мог бы написать книгу о красотах этой страны, но меня сочтут предубежденным. Годы, проведенные там, были счастливейшими в моей жизни. Разумеется, я стар и старомоден. Мне хотелось бы, чтобы Камилла узнала о стране от молодого человека.
Капитан Чеверли с преувеличенной тщательностью чистил грушу.
— Что именно хотела бы знать мисс Ламбурн? — спросил он таким холодным тоном, что Камиллу словно обдало ледяным ветром.
Она не понимала, почему он не обращается к ней прямо, а говорит о ней через отца, как будто она ребенок или слабоумная.
— Она захочет знать все, — улыбнулся сэр Гораций. — Расскажите нам о принце Гедвиге. Каким тяжелым испытанием стала для него разлука с родиной в течение всех этих лет, пока там господствовал Наполеон.
Наступила пауза, после чего капитан Чеверли согласился, что его высочество находился в трудном положении.
— Принц вернулся в добром здравии? — поинтересовался сэр Гораций.
— Я видел его высочество лишь пару минут сразу после его возвращения в страну, — ответил капитан Чеверли. — Это было вскоре после прекращения военных действий. Мой полк проходил через Мельденштейн. Нас горячо приветствовали жители княжества. Моя тетя испытала огромное облегчение, когда Европа наконец-то освободилась от тирана.
— Разумеется, — воскликнул сэр Гораций, — я часто думал о принцессе и о том, что ей пришлось пережить, пока властвовал Наполеон. Я также знал, что финансовое благосостояние Мельденштейна напрямую зависит от победы англичан.
— Деньги представляют громадную важность и для государства, и для любого человека, — слегка скривил губы капитан Чеверли. — То, что казна Мельденштейна не пострадала, еще одна причина для пышного празднества по случаю предстоящего бракосочетания.
То, с каким видом он произносил эти слова, заставило Камиллу удивленно взглянуть на него.
«Почему он говорит с такой горечью в голосе? — спрашивала она себя. — Что случилось, отчего он так цинично, почти враждебно относится к моей свадьбе?»
Позже, когда сэр Гораций поднялся наверх проведать жену, Камилла осталась одна с баронессой и капитаном Чеверли. Он стоял перед камином, и она заметила, как элегантно он выглядел. Его камзол, вероятно сшитый искусным мастером, сидел на нем как влитой, уголки воротничка были жестко накрахмалены, замысловатые складки на идеально завязанном шейном платке уложены с математической точностью. Когда-то Гервас пытался научиться завязывать платок так же красиво. Но под элегантностью Чеверли чувствовалась сила, благодаря которой мужчина в нем одерживал верх над денди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48