— Я пришел к выводу, что вы самая лучшая актриса из всех, что мне доводилось встречать!
Минелла взглянула на него и подумала, что он, вероятно, выпил чересчур много, если позволяет себе говорить такие вещи.
— Бы блестяще изобразили юную девушку, вступающую в волшебный мир «Гейети»! — продолжал граф. — Должен поздравить Джорджа Эдвардса с открытием такого таланта!
Минелла не знала, что на это ответить. Наконец, после долгой паузы, она произнесла:
— Я бы не сказала, что… меня кто-то открыл.
— Значит, эта честь выпала мне, — сказал граф. — И, уверяю вас, мое желание принять участие в вашей судьбе не меньше, чем ваше — проехаться на моих лошадях!
Минелла не удержалась от смеха.
— Вряд ли я смогу выиграть приз в Гудвуде!
— Да, но я ни минуты не сомневаюсь в том, что вы мечтаете попасть в состав «Беглянки», — ответил граф.
Минелла хотела сказать, что не испытывает никакого желания играть на сцене, но вовремя вспомнила слова Конни о том, что граф мог бы помочь ей.
— Я ищу работу, — медленно проговорила она. — Но не представляю точно, какой она должна быть.
— На этот вопрос я могу дать ответ, — сказал граф. — И вам, Минелла, лучше всего предоставить мне заботу об этом.
— Весьма признательна, — поблагодарила Минелла.
Она чувствовала себя настолько усталой, что ей было трудно не только сосредоточиться на том, что говорил граф, но даже сидеть прямо.
На одно ужасное мгновение ее веки сомкнулись сами собой, и она испугалась, что заснет прямо здесь.
Усилием воли она заставила себя открыть глаза и увидела, что граф внимательно наблюдает за ней.
— Мне кажется, — сказал он негромко, — что вы очень утомлены.
Минелла выдавила из себя улыбку.
— Мне пришлось встать сегодня в пять утра, — сказала она. — С тех пор случилось так много событий, и все было для меня так удивительно, что, хотя вы, быть может, упрекнете меня в невежливости, я, признаться, засыпаю на ходу.
— Так ложитесь спать, — сказал граф. — Завтра у вас еще будет время посмотреть остальные картины, а также и моих лошадей.
— Как бы мне этого хотелось! — воскликнула Минелла.
— Идите, ложитесь, — сказал он. — Не говорите никому спокойной ночи, а просто исчезните.
Минелла подумала, что он очень проницателен, поскольку именно так она и хотела сделать.
Граф вывел ее из гостиной через дверь, ведущую в переднюю; оттуда можно было попасть в холл, минуя гостей. Ни Конни, ни ее подруги не узнали бы, что Минелла ушла.
У подножия лестницы граф остановился и сказал;
— Не сомневаюсь, что вы сможете найти свою спальню сами. Спокойной ночи, Минелла, спите крепко!
— Непременно, — сказала в ответ Минелла. — Вы очень добры, огромное вам спасибо.
Прощаясь, граф, к великому изумлению Минеллы, поцеловал ей руку.
Его губы были слишком твердыми и шершавыми для ее нежной кожи.
Поведение графа показалось ей странным. Смущенная, Минелла быстро отдернула руку и побежала вверх по лестнице.
Она не оглядывалась, потому что чувствовала, что граф смотрит ей вслед.
Найдя свою спальню, Минелла вошла; в комнате рядом с кроватью и туалетным столиком мерцали зажженные свечи.
На видном месте, так, что не заметить было нельзя, лежал лист бумаги, на котором было написано: +++
Если я вам понадоблюсь, мисс, позвоните, и я тут же приду. +++
Минелла подумала, что время довольно позднее, чтобы вызывать служанку, но, поскольку этого от нее явно ждали, она позвонила, и через несколько минут Роза вошла в спальню.
— Вы слишком рано, мисс! — сказала она.
— Я так устала! — ответила Минелла.
Больше она ничего не стала говорить, а молча позволила Розе расстегнуть ей платье и распустить волосы.
Потом Минелла скользнула в длинную ночную рубашку, которая тоже досталась ей от матери, и забралась в постель.
Едва голова ее коснулась подушки, она тут же заснула и даже не слышала, как Роза погасила свечи и ушла.
Утром Минелла проснулась с чувством волнения.
Покидая свое поместье, она никак не ожидала, что попадет в такое интересное и удивительное место.
Минелла не сомневалась, что сегодня день будет попон открытий, и в голове у нее вертелись тысячи вопросов, которые ей не терпелось задать графу.
Она позвонила в звонок. Когда Роза вошла, Минелла услышала от нее ту же фразу, что и накануне:
— Бы слишком рано, мисс!
— На самом деле, пожалуй, поздно. Обычно я поднимаюсь гораздо раньше, — ответила Минелла.
— Никто еще не просыпался, — сказала Роза. — Другие юные леди отправились спать только в три утра.
— Мне повезло, что удалось уйти пораньше, — улыбнулась Минелла.
Она встала, умылась, и Роза помогла ей надеть очень сложное платье, которое Минелла должна была носить утром.
Минелла подумала, что ее мать назвала бы его чересчур вычурным, но среди хористок было принято так одеваться, и Минелле лишь оставалось делать то же самое.
Одеваясь, она заметила, что Роза зевнула, и виновато воскликнула:
— Вы не выспались! Это отвратительно, что вчера я потревожила вас так поздно. Обещаю, что больше не буду этого делать.
— О, вы тут ни при чем, мисс, — ответила Роза. — Это из-за моего малыша.
— Вашего малыша?
— Да, я раньше служила здесь горничной, но потом вышла замуж, и теперь меня вызывают, только когда устраивают прием.
— Понимаю, — сказала Минелла. — И вы взяли с собой своего ребенка.
— Мой муж егерь, мисс, и в это время года он почти все время пропадает в лесу. Так что мне пришлось взять с собой обоих моих детей, а у младшего режутся зубки, и ночью я просто не сомкнула глаз.
— Мне очень жаль, — сказала Минелла. — А можно мне взглянуть на него?
— Зачем вам это, мисс? Только лишнее беспокойство. Вы так говорите просто из вежливости.
— Нет-нет, мне правда этого хочется, — возразила Минелла. — А вы не пробовали дать ему мед? Мама всегда велела людям в деревне давать детям мед, когда у них режутся зубки. Вы сами увидите, что днем мед будет его успокаивать, а ночью поможет лучше спать.
— Никогда о таком не слышала! — воскликнула Роза. — Но я, конечно, попробую.
— Так можно мне пойти посмотреть на вашего сына? — спросила Минелла.
— По правой стороне в конце коридора, мисс. Экономка была так любезна, что отвела мне комнату на этом же этаже.
Минелла еще раз повторила свою просьбу, и Роза повела ее в другое крыло здания. Ее комната была, конечно, не такая просторная, как спальни для гостей, но и не такая тесная, как комнаты прочих слуг.
Роза открыла дверь, и Минелла увидела в кроватке громко плачущего грудного младенца, а на полу — очень симпатичную трехлетнюю девочку, сосредоточенно складывающую башню из кубиков.
— Это Эльспет, — с гордостью представила ее Роза, — а это Саймон.
С этими словами она вынула Саймона из кроватки. Он сразу перестал реветь и только жалобно хныкал.
— Сходите на кухню и попросите меда, — сказала Минелла, — а я пока посижу с детьми.
Роза хотела возразить, но потом, обеспокоенная состоянием сына, положила его в кроватку, где он немедленно принялся снова реветь во весь голос, и выбежала из комнаты.
Минелла взяла мальчика на руки и баюкала его до тех пор, пока громкий плач опять не сменился тихим хныканьем.
Деревенский викарий был не женат, и поэтому заботиться о деревенских жителях приходилось матери Минеллы.
Со всеми своими неурядицами, больными детьми и прочими бедами и несчастьями женщины всегда приходили к ней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32