Очень старые и явно уже ни для кого не представляющие интереса она выбрасывала.
Открыв одно из писем, Минелла прочла: +++
Дорогой Рой!
Мы надеемся, что ты остановишься у нас, когда приедешь на охотничий бап. Сам знаешь, что только ты можешь сделать его незабываемым. Мы ждем гостей, начиная со Дня св. Панкратия, и хотим, чтобы ты тоже приехал. +++
Минелла даже не стала дочитывать до конца, а просто разорвала письмо пополам и бросила половинки в корзину для бумаг.
Почти все письма были написаны в том же духе на дорогой бумаге с оттиснутыми вверху адресами. Не имея желания копаться в личных делах отца, она начала рвать письма, не вынимая из конвертов и не читая.
Она как раз собиралась порвать последнее письмо, лежащее на самом дне ящика, как вдруг ее внимание привлекла подпись:
» Конни «.
Минелла присмотрелась внимательнее, потому что ей показалось, что она узнает почерк. Со второго взгляда она поняла, что он действительно ей знаком.
Констанция Лэнгфорд была дочерью викария из соседней деревушки.
Отец Констанции был умным, образованным человеком, достойным того, чтобы преподавать в колледже, а не хоронить себя в глуши.
Мать Минеллы попросила его позаниматься с дочерью некоторыми предметами, которые выходили за пределы компетенции бывшей гувернантки Хейвудов.
У Минеллы уходило четверть часа на дорогу до дома викария, а преподобный Адольфус Пэнгфорд требовал усердия и прилежания в занятиях.
В то время ей было четырнадцать лет, и викарий обучал ее вместе со своей дочерью, которая была старше Минеллы на три года.
Учиться вдвоем было гораздо веселее, и Минелла очень гордилась тем, что она усваивает знания быстрее Констанции.
Когда уроки кончались, Констанция, оставшись вдвоем с Минеллой, не скрывала того, что эти занятия нагоняют на нее скуку.
— Как тебе повезло, что у тебя такой умный отец, — как-то раз сказала Минелла.
— Как тебе повезло, что у тебя отец такой красивый и обаятельный! — ответила Констанция.
— Я передам папеньке твои слова, — рассмеялась Минелла. — Я уверена, он будет очень польщен.
Она пригласила Констанцию на чашку чаю. Отец Минеллы был с ней очень мил, как с любым гостем, и Констанция была от него в восторге.
— Он такой замечательный, такой очаровательный! — повторяла она. — О, Минелла, когда мне можно будет еще раз приехать к вам? Когда я гляжу на твоего отца, у меня сердце так и замирает!
Минелла подумала, что столь пылкое выражение чувств не совсем справедливо по отношению к отцу Констанции.
Викарий ей нравился, она считала, что он хороший учитель, и его уроки усиливали ее влечение к знаниям. Но вскоре она начала подозревать, что Констанция так обходительна с ней в расчете на то, что Минелла снова пригласит ее в поместье.
Минелла, у которой было совсем мало подруг, стремилась ей угодить.
Когда отцу Констанции не нужна была лошадь, он разрешал дочери ездить верхом. В такие дни они с Минеллой вместе скакали через поля в поместье Хейвудов. А когда приезжали, Минелла, чтобы доставить Констанции удовольствие, бежала искать отца.
Обычно он был в конюшнях или в саду, и поскольку было очевидно, что Констанция смотрит на него с наивным восхищением и ловит каждое его слово, леди Хейвуд порой со смехом говорила ему:
— Ты определенно завладел сердцем деревенской девы. Рой, но не слишком ли они с Минеллой тебе докучают?
— О нет, ничуть, — благодушно отвечал ей муж. — Девочки в этом возрасте имеют обыкновение влюбляться в первого встречного мужчину.
— Но не все так навязчивы, — заметила леди Хейвуд.
— Если она будет чересчур навязчива, я позову на помощь тебя, — ответил лорд Хейвуд.
Он обнял жену, и они пошли в сад, счастливые тем, что они вместе.
Год спустя Констанция, или Конни, как она теперь себя называла, утверждая, что» Констанция» звучит слишком респектабельно и скучно, уехала в Лондон.
Оттуда она написала, что нашла какую-то весьма интересную работу, но Минелле казалось, что ее родители так точно и не узнали, в чем она заключается.
Минелла помнила, что только однажды Конни приезжала домой, точнее, в поместье, и это было уже после того, как умерла леди Хейвуд.
Отец как раз вернулся из Лондона и был в подавленном настроении.
Конни так изменилась, что Минелла не сразу ее узнала.
Она стала стройной, высокой, очень изящной девушкой и была так шикарно одета, что Минелла уставилась на нее в изумлении.
Она вообще подумала, что юная леди, появившаяся на пороге их дома — это одна из светских дам, живущих поблизости, которая приехала выразить соболезнования ее отцу в связи с кончиной супруги.
Но Конни сказала:
— Неужели ты не узнаешь меня, Минелла?
Минелла на мгновение опешила, а потом с радостным криком бросилась на шею подруге.
— Как я рада тебя видеть! — воскликнула она. — Я уже думала, что ты пропала навсегда! Какая ты нарядная и красивая!
И это была правда. Конни превратилась в настоящую красавицу, и ее светлые волосы за год стали совсем золотыми.
Ее голубые глаза и свежее румяное личико полностью соответствовали представлениям каждого мужчины об истинной «английской розе».
Минелла провела Конни в гостиную, сгорая от нетерпения поговорить с ней и узнать, чем она занимается в Лондоне.
Но буквально через две минуты после того как она вошла, появился отец Минеллы, и стало ясно, что Конни приехала поговорить именно с ним.
Скоро Минелла ушла готовить чай и оставила их вдвоем. Потом она услышала, как Конни, уезжая, сказала лорду Хейвуду:
— Спасибо, милорд, за вашу доброту, и если вы это сделаете для меня, я буду так благодарна вам, что невозможно выразить словами.
— Не сомневаюсь, вы найдете наилучший способ выразить свои чувства, — ответил отец Минеллы.
Его глаза блеснули; он на миг стал прежним неотразимым и сногсшибательным лордом Хейвудом.
— Вы не забудете? — с волнением спросила Конни.
— Я никогда не забываю о своих обещаниях, — сказал лорд Хейвуд.
Они с Минеллой проводили Конни до ее коляски, запряженной пони. Она стояла у кузницы.
— Я приехала заново подковать старую отцовскую лошадь, — объяснила Конни.
По взгляду, который она при этом бросила из-под ресниц на лорда Хейвуда, Минелла поняла, что это был только предлог побывать в поместье.
Потом она уехала; на фоне коляски, запряженной пони, ее шикарный наряд выглядел неуместно и даже нелепо.
Минелла с отцом смотрели ей вслед, и Минелла не сомневалась, что в эту минуту отец думает о том, какая у Конни тонкая талия, и о том, что платье у нее очень обтягивающее.
Ее шея стала значительно длиннее и изящнее, и шляпку она носила на своих золотых волосах, элегантно заломив ее.
— Конни стала очень красива, папенька, — сказала Минелла, взяв отца под руку.
— Очень красива! — согласился он. Минелла тихонько вздохнула.
— Я всегда опережала Конни в учебе, — сказала она. — Но красотой она превзошла меня.
Отец внезапно повернулся к ней и посмотрел на дочь так, словно впервые ее видел.
Он долго изучал ее, а потом сказал:
— Тебе совершенно не нужно, пупсик, завидовать никаким Конни на свете. В тебе то же очарование, которым я так восхищался в твоей матери. Ты красива, и ты выглядишь как настоящая леди, а это очень важно.
— Почему, папенька?
— Потому что такой ты видишься мне! — горячо ответил лорд Хейвуд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
Открыв одно из писем, Минелла прочла: +++
Дорогой Рой!
Мы надеемся, что ты остановишься у нас, когда приедешь на охотничий бап. Сам знаешь, что только ты можешь сделать его незабываемым. Мы ждем гостей, начиная со Дня св. Панкратия, и хотим, чтобы ты тоже приехал. +++
Минелла даже не стала дочитывать до конца, а просто разорвала письмо пополам и бросила половинки в корзину для бумаг.
Почти все письма были написаны в том же духе на дорогой бумаге с оттиснутыми вверху адресами. Не имея желания копаться в личных делах отца, она начала рвать письма, не вынимая из конвертов и не читая.
Она как раз собиралась порвать последнее письмо, лежащее на самом дне ящика, как вдруг ее внимание привлекла подпись:
» Конни «.
Минелла присмотрелась внимательнее, потому что ей показалось, что она узнает почерк. Со второго взгляда она поняла, что он действительно ей знаком.
Констанция Лэнгфорд была дочерью викария из соседней деревушки.
Отец Констанции был умным, образованным человеком, достойным того, чтобы преподавать в колледже, а не хоронить себя в глуши.
Мать Минеллы попросила его позаниматься с дочерью некоторыми предметами, которые выходили за пределы компетенции бывшей гувернантки Хейвудов.
У Минеллы уходило четверть часа на дорогу до дома викария, а преподобный Адольфус Пэнгфорд требовал усердия и прилежания в занятиях.
В то время ей было четырнадцать лет, и викарий обучал ее вместе со своей дочерью, которая была старше Минеллы на три года.
Учиться вдвоем было гораздо веселее, и Минелла очень гордилась тем, что она усваивает знания быстрее Констанции.
Когда уроки кончались, Констанция, оставшись вдвоем с Минеллой, не скрывала того, что эти занятия нагоняют на нее скуку.
— Как тебе повезло, что у тебя такой умный отец, — как-то раз сказала Минелла.
— Как тебе повезло, что у тебя отец такой красивый и обаятельный! — ответила Констанция.
— Я передам папеньке твои слова, — рассмеялась Минелла. — Я уверена, он будет очень польщен.
Она пригласила Констанцию на чашку чаю. Отец Минеллы был с ней очень мил, как с любым гостем, и Констанция была от него в восторге.
— Он такой замечательный, такой очаровательный! — повторяла она. — О, Минелла, когда мне можно будет еще раз приехать к вам? Когда я гляжу на твоего отца, у меня сердце так и замирает!
Минелла подумала, что столь пылкое выражение чувств не совсем справедливо по отношению к отцу Констанции.
Викарий ей нравился, она считала, что он хороший учитель, и его уроки усиливали ее влечение к знаниям. Но вскоре она начала подозревать, что Констанция так обходительна с ней в расчете на то, что Минелла снова пригласит ее в поместье.
Минелла, у которой было совсем мало подруг, стремилась ей угодить.
Когда отцу Констанции не нужна была лошадь, он разрешал дочери ездить верхом. В такие дни они с Минеллой вместе скакали через поля в поместье Хейвудов. А когда приезжали, Минелла, чтобы доставить Констанции удовольствие, бежала искать отца.
Обычно он был в конюшнях или в саду, и поскольку было очевидно, что Констанция смотрит на него с наивным восхищением и ловит каждое его слово, леди Хейвуд порой со смехом говорила ему:
— Ты определенно завладел сердцем деревенской девы. Рой, но не слишком ли они с Минеллой тебе докучают?
— О нет, ничуть, — благодушно отвечал ей муж. — Девочки в этом возрасте имеют обыкновение влюбляться в первого встречного мужчину.
— Но не все так навязчивы, — заметила леди Хейвуд.
— Если она будет чересчур навязчива, я позову на помощь тебя, — ответил лорд Хейвуд.
Он обнял жену, и они пошли в сад, счастливые тем, что они вместе.
Год спустя Констанция, или Конни, как она теперь себя называла, утверждая, что» Констанция» звучит слишком респектабельно и скучно, уехала в Лондон.
Оттуда она написала, что нашла какую-то весьма интересную работу, но Минелле казалось, что ее родители так точно и не узнали, в чем она заключается.
Минелла помнила, что только однажды Конни приезжала домой, точнее, в поместье, и это было уже после того, как умерла леди Хейвуд.
Отец как раз вернулся из Лондона и был в подавленном настроении.
Конни так изменилась, что Минелла не сразу ее узнала.
Она стала стройной, высокой, очень изящной девушкой и была так шикарно одета, что Минелла уставилась на нее в изумлении.
Она вообще подумала, что юная леди, появившаяся на пороге их дома — это одна из светских дам, живущих поблизости, которая приехала выразить соболезнования ее отцу в связи с кончиной супруги.
Но Конни сказала:
— Неужели ты не узнаешь меня, Минелла?
Минелла на мгновение опешила, а потом с радостным криком бросилась на шею подруге.
— Как я рада тебя видеть! — воскликнула она. — Я уже думала, что ты пропала навсегда! Какая ты нарядная и красивая!
И это была правда. Конни превратилась в настоящую красавицу, и ее светлые волосы за год стали совсем золотыми.
Ее голубые глаза и свежее румяное личико полностью соответствовали представлениям каждого мужчины об истинной «английской розе».
Минелла провела Конни в гостиную, сгорая от нетерпения поговорить с ней и узнать, чем она занимается в Лондоне.
Но буквально через две минуты после того как она вошла, появился отец Минеллы, и стало ясно, что Конни приехала поговорить именно с ним.
Скоро Минелла ушла готовить чай и оставила их вдвоем. Потом она услышала, как Конни, уезжая, сказала лорду Хейвуду:
— Спасибо, милорд, за вашу доброту, и если вы это сделаете для меня, я буду так благодарна вам, что невозможно выразить словами.
— Не сомневаюсь, вы найдете наилучший способ выразить свои чувства, — ответил отец Минеллы.
Его глаза блеснули; он на миг стал прежним неотразимым и сногсшибательным лордом Хейвудом.
— Вы не забудете? — с волнением спросила Конни.
— Я никогда не забываю о своих обещаниях, — сказал лорд Хейвуд.
Они с Минеллой проводили Конни до ее коляски, запряженной пони. Она стояла у кузницы.
— Я приехала заново подковать старую отцовскую лошадь, — объяснила Конни.
По взгляду, который она при этом бросила из-под ресниц на лорда Хейвуда, Минелла поняла, что это был только предлог побывать в поместье.
Потом она уехала; на фоне коляски, запряженной пони, ее шикарный наряд выглядел неуместно и даже нелепо.
Минелла с отцом смотрели ей вслед, и Минелла не сомневалась, что в эту минуту отец думает о том, какая у Конни тонкая талия, и о том, что платье у нее очень обтягивающее.
Ее шея стала значительно длиннее и изящнее, и шляпку она носила на своих золотых волосах, элегантно заломив ее.
— Конни стала очень красива, папенька, — сказала Минелла, взяв отца под руку.
— Очень красива! — согласился он. Минелла тихонько вздохнула.
— Я всегда опережала Конни в учебе, — сказала она. — Но красотой она превзошла меня.
Отец внезапно повернулся к ней и посмотрел на дочь так, словно впервые ее видел.
Он долго изучал ее, а потом сказал:
— Тебе совершенно не нужно, пупсик, завидовать никаким Конни на свете. В тебе то же очарование, которым я так восхищался в твоей матери. Ты красива, и ты выглядишь как настоящая леди, а это очень важно.
— Почему, папенька?
— Потому что такой ты видишься мне! — горячо ответил лорд Хейвуд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32