Если она начнет во всем поддакивать мужу… интересно, кто из них первым умрет от скуки?
В последнее время Мелисса научилась получать от споров особое удовольствие. Черил не думала ни о чем, кроме Чарльза и приданого, и поддерживать застольную беседу приходилось Мелиссе. Каждый ее разговор с герцогом превращался в философский диспут или обмен колкими остротами — упоительное состязание в быстроте и глубине мысли. И однажды Мелисса заметила, что больше не боится герцога. Да, он был все таким же величественным, словно сошел с римской медали, так же цинично отзывался обо всем на свете, а порой Мелиссе казалось, что он нарочно старается ее задеть, — однако она больше его не боялась.
С каждым днем она все больше убеждалась, что герцог очень умен. Он глубоко знал жизнь и порой открывал Мелиссе глаза на то, о чем она прежде и не подозревала. Но, если речь заходила о жизненных принципах, противники сражались на равных.
Порой герцог знакомил ее с историей дворца и славными подвигами своих предков — и такие рассказы были для Мелиссы интереснее книг.
Мелисса узнала, что и сам герцог храбро сражался во время войны с Наполеоном и был награжден медалью «За отличную службу».
— Вы не скучаете по своему полку? — спросила она однажды после обеда, когда сэр Олдвик, как обычно, сидел в своем излюбленном кресле с высокой спинкой, отпивая из бокала красное вино.
— Порой я завидую Чарльзу, — ответил герцог. — Хотел бы я снова стать молодым, отправиться в Индию, подавлять мятежи и сражаться с дикарями на северо-западной границе!
— Все мужчины обожают войну, — вздохнула Мелисса, — а женщины ее ненавидят.
— Потому что женщины больше теряют, — вдруг вступила в разговор Черил. — Если Чарльза убьют, мне незачем будет жить. А если я умру, — добавила она со вздохом, — у него останется еще полк.
— На мой взгляд, Черил очень точно определила разницу между двумя полами, — заметила Мелисса, обращаясь к герцогу.
— Но Черил, как вы мне беспрестанно твердите, влюблена. А мы с вами, мисс Уэлдон, одиноки. Ради чего же нам жить?
— В своем одиночестве вы, ваша светлость, виноваты сами, — ответила Мелисса.
— Значит, мужчина в отличие от женщины не должен дожидаться стрелы Купидона? — насмешливо спросил герцог. Помолчав, он добавил: — Поверьте, мисс Уэлдон, я слишком стар, чтобы тешиться иллюзиями. Оставим игрушки детям.
— Вы искушаете судьбу! — лукаво улыбнулась Мелисса. — Купидоны здесь повсюду: в мраморе, в дереве, на холсте. Берегитесь, как бы кто-нибудь из них не прицелился вам прямо в сердце!
— Говорю вам, я для этого слишком стар, — повторил герцог.
— А я говорю вам, что время не властно над любовью, — возразила Мелисса. — Семнадцать или семьдесят — для Афродиты все равно.
— Я не очень понимаю, о чем вы спорите, — снова вмешалась Черил, — но Мелисса права: для любви не существует возраста. Помню, однажды, незадолго до смерти, мама сказала мне: «Черил, я люблю твоего отца сильнее, чем в семнадцать лет, когда мы с ним обвенчались». — «Как же так, мама? — спросила я. — Ты же говорила, что с ума сходила от любви!»
— «Еще как сходила! — ответила она. — Теперь наша любовь стала спокойнее — но при этом прочней и глубже».
— Вот вам и ответ, ваша светлость, — улыбнулась Мелисса.
— Что ж, — улыбнулся герцог, — чего искать в моем возрасте, как не спокойствия и прочности?
Мелисса поднялась из-за стола.
— Берегитесь, — воскликнула она с шутливой угрозой, — я уже слышу пение тетивы и свист пущенной стрелы!
Герцог повернулся к Черил.
— А теперь перейдем к суровой прозе, — сказал он. — Давай-ка посчитаем твой багаж и подумаем, сколько тебе понадобится экипажей.
На следующий день Мелисса и Черил вернулись немного раньше обычного. Они поднялись в спальню и начали распаковывать очередные покупки.
— Зачем тебе столько материи? — удивлялась Мелисса. — Ее хватит на пятьсот платьев!
— Чарльз говорит, что индийские женщины потрясающе шьют, — ответила Черил. — Представляешь, в жаркий день мы сидим на веранде: мы с Чарльзом разговариваем или читаем, а горничная шьет…
— Тогда найми полдюжины индусок и открой швейную мастерскую, — улыбнулась Мелисса. — На первые несколько лет материала хватит.
— А что? — воскликнула Черил. — «Модная лавка миссис Сондерс» — звучит неплохо. Представляешь, что будет с дядюшкой и прочими родственниками, когда они узнают об этом?
Мелисса рассмеялась и хотела ответить — но в этот миг раздался стук в дверь. Одна из горничных, помогавших девушкам разбирать вещи, пошла открывать.
— Мисс, — обратилась она к Мелиссе, — к вам слуга с каким-то поручением.
Мелисса вышла в свою спальню, недоумевая, что бы это могло быть. У дверей стоял слуга в богато отделанной ливрее.
— Мисс, вас хочет видеть джентльмен, — начал он. — Он особенно настаивает, чтобы встреча произошла наедине.
Девушка растерянно смотрела на лакея. «Кто бы это мог быть?» — подумала она. И вдруг ее поразила догадка: это Чарльз! И, должно быть, с дурными вестями, если он боится встречи с Черил.
Но что могло случиться? Может быть, в Индии началась или вот-вот начнется война, и военное министерство запретило офицерам брать с собой в опасный район семьи? Бедная Черил, что же с ней будет! Сколько слез и жалоб придется выслушать Мелиссе. А может быть… Но что толку в догадках?!
— Я иду с вами, — твердо сказала Мелисса.
Слуга провел ее в салон — тот самый, где Мелисса и Черил в первый раз встретились с грозным хозяином дома. Мелисса вошла, но, увидев человека, стоящего в дальнем углу у камина, ахнула и застыла на месте.
Это был не Чарльз, которого она ожидала увидеть. Вовсе не Чарльз. Это был Дэн Торп.
Мелисса медленно приблизилась к нему. Каждый шаг давался ей с величайшим усилием.
— Что, Мелисса, не ожидала меня увидеть? — спросил Дэн Торп.
Слова его звучали еще грубее и фамильярнее, чем тогда, на свадьбе. Внезапно Мелиссе вспомнился герцог: как непохожи были эти двое!
Дэн был одет дорого, но безвкусно. В шейном платке у него сверкала огромная бриллиантовая булавка. От него разило потом, и этот запах — вместе с багровой физиономией и поросячьими глазками — вызывал у Мелиссы тошноту. Дэн протянул к ней пухлую короткопалую руку — и Мелисса невольно отшатнулась. Ей показалось, что ожили ее давние детские страхи.
Мелисса присела в реверансе, словно не замечая протянутой руки, и спросила:
— Зачем вы приехали?
— Чтобы повидаться с тобой, зачем же еще! — отозвался Торп. — Ты уехала, не потрудившись оставить адрес, но я кое-что заподозрил, а слуги в Байрам-хаузе подтвердили мои подозрения.
— Вам не следовало сюда приезжать.
— Очень даже следовало, — ответил Торп. — Значит, так: с твоим отцом я договорился…
— С папой? — изумленно воскликнула Мелисса. — О чем же?
— Он поставил свою подпись на одном документе. Очень важном документе…
Мелисса молча смотрела на Дэна, не понимая его слов. Торп сделал многозначительную паузу и с торжествующим видом продолжал:
— Видишь ли, дорогуша, ты несовершеннолетняя и не можешь выйти замуж без разрешения отца.
Мелисса словно окаменела.
— Я уже говорила, и не один раз, — тихо произнесла она, — что не выйду за вас замуж.
— У тебя нет выбора, крошка. Дэн Торп всегда получает то, что хочет. А тебя я хочу, и еще как!
Мелисса вздрогнула и отступила на шаг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
В последнее время Мелисса научилась получать от споров особое удовольствие. Черил не думала ни о чем, кроме Чарльза и приданого, и поддерживать застольную беседу приходилось Мелиссе. Каждый ее разговор с герцогом превращался в философский диспут или обмен колкими остротами — упоительное состязание в быстроте и глубине мысли. И однажды Мелисса заметила, что больше не боится герцога. Да, он был все таким же величественным, словно сошел с римской медали, так же цинично отзывался обо всем на свете, а порой Мелиссе казалось, что он нарочно старается ее задеть, — однако она больше его не боялась.
С каждым днем она все больше убеждалась, что герцог очень умен. Он глубоко знал жизнь и порой открывал Мелиссе глаза на то, о чем она прежде и не подозревала. Но, если речь заходила о жизненных принципах, противники сражались на равных.
Порой герцог знакомил ее с историей дворца и славными подвигами своих предков — и такие рассказы были для Мелиссы интереснее книг.
Мелисса узнала, что и сам герцог храбро сражался во время войны с Наполеоном и был награжден медалью «За отличную службу».
— Вы не скучаете по своему полку? — спросила она однажды после обеда, когда сэр Олдвик, как обычно, сидел в своем излюбленном кресле с высокой спинкой, отпивая из бокала красное вино.
— Порой я завидую Чарльзу, — ответил герцог. — Хотел бы я снова стать молодым, отправиться в Индию, подавлять мятежи и сражаться с дикарями на северо-западной границе!
— Все мужчины обожают войну, — вздохнула Мелисса, — а женщины ее ненавидят.
— Потому что женщины больше теряют, — вдруг вступила в разговор Черил. — Если Чарльза убьют, мне незачем будет жить. А если я умру, — добавила она со вздохом, — у него останется еще полк.
— На мой взгляд, Черил очень точно определила разницу между двумя полами, — заметила Мелисса, обращаясь к герцогу.
— Но Черил, как вы мне беспрестанно твердите, влюблена. А мы с вами, мисс Уэлдон, одиноки. Ради чего же нам жить?
— В своем одиночестве вы, ваша светлость, виноваты сами, — ответила Мелисса.
— Значит, мужчина в отличие от женщины не должен дожидаться стрелы Купидона? — насмешливо спросил герцог. Помолчав, он добавил: — Поверьте, мисс Уэлдон, я слишком стар, чтобы тешиться иллюзиями. Оставим игрушки детям.
— Вы искушаете судьбу! — лукаво улыбнулась Мелисса. — Купидоны здесь повсюду: в мраморе, в дереве, на холсте. Берегитесь, как бы кто-нибудь из них не прицелился вам прямо в сердце!
— Говорю вам, я для этого слишком стар, — повторил герцог.
— А я говорю вам, что время не властно над любовью, — возразила Мелисса. — Семнадцать или семьдесят — для Афродиты все равно.
— Я не очень понимаю, о чем вы спорите, — снова вмешалась Черил, — но Мелисса права: для любви не существует возраста. Помню, однажды, незадолго до смерти, мама сказала мне: «Черил, я люблю твоего отца сильнее, чем в семнадцать лет, когда мы с ним обвенчались». — «Как же так, мама? — спросила я. — Ты же говорила, что с ума сходила от любви!»
— «Еще как сходила! — ответила она. — Теперь наша любовь стала спокойнее — но при этом прочней и глубже».
— Вот вам и ответ, ваша светлость, — улыбнулась Мелисса.
— Что ж, — улыбнулся герцог, — чего искать в моем возрасте, как не спокойствия и прочности?
Мелисса поднялась из-за стола.
— Берегитесь, — воскликнула она с шутливой угрозой, — я уже слышу пение тетивы и свист пущенной стрелы!
Герцог повернулся к Черил.
— А теперь перейдем к суровой прозе, — сказал он. — Давай-ка посчитаем твой багаж и подумаем, сколько тебе понадобится экипажей.
На следующий день Мелисса и Черил вернулись немного раньше обычного. Они поднялись в спальню и начали распаковывать очередные покупки.
— Зачем тебе столько материи? — удивлялась Мелисса. — Ее хватит на пятьсот платьев!
— Чарльз говорит, что индийские женщины потрясающе шьют, — ответила Черил. — Представляешь, в жаркий день мы сидим на веранде: мы с Чарльзом разговариваем или читаем, а горничная шьет…
— Тогда найми полдюжины индусок и открой швейную мастерскую, — улыбнулась Мелисса. — На первые несколько лет материала хватит.
— А что? — воскликнула Черил. — «Модная лавка миссис Сондерс» — звучит неплохо. Представляешь, что будет с дядюшкой и прочими родственниками, когда они узнают об этом?
Мелисса рассмеялась и хотела ответить — но в этот миг раздался стук в дверь. Одна из горничных, помогавших девушкам разбирать вещи, пошла открывать.
— Мисс, — обратилась она к Мелиссе, — к вам слуга с каким-то поручением.
Мелисса вышла в свою спальню, недоумевая, что бы это могло быть. У дверей стоял слуга в богато отделанной ливрее.
— Мисс, вас хочет видеть джентльмен, — начал он. — Он особенно настаивает, чтобы встреча произошла наедине.
Девушка растерянно смотрела на лакея. «Кто бы это мог быть?» — подумала она. И вдруг ее поразила догадка: это Чарльз! И, должно быть, с дурными вестями, если он боится встречи с Черил.
Но что могло случиться? Может быть, в Индии началась или вот-вот начнется война, и военное министерство запретило офицерам брать с собой в опасный район семьи? Бедная Черил, что же с ней будет! Сколько слез и жалоб придется выслушать Мелиссе. А может быть… Но что толку в догадках?!
— Я иду с вами, — твердо сказала Мелисса.
Слуга провел ее в салон — тот самый, где Мелисса и Черил в первый раз встретились с грозным хозяином дома. Мелисса вошла, но, увидев человека, стоящего в дальнем углу у камина, ахнула и застыла на месте.
Это был не Чарльз, которого она ожидала увидеть. Вовсе не Чарльз. Это был Дэн Торп.
Мелисса медленно приблизилась к нему. Каждый шаг давался ей с величайшим усилием.
— Что, Мелисса, не ожидала меня увидеть? — спросил Дэн Торп.
Слова его звучали еще грубее и фамильярнее, чем тогда, на свадьбе. Внезапно Мелиссе вспомнился герцог: как непохожи были эти двое!
Дэн был одет дорого, но безвкусно. В шейном платке у него сверкала огромная бриллиантовая булавка. От него разило потом, и этот запах — вместе с багровой физиономией и поросячьими глазками — вызывал у Мелиссы тошноту. Дэн протянул к ней пухлую короткопалую руку — и Мелисса невольно отшатнулась. Ей показалось, что ожили ее давние детские страхи.
Мелисса присела в реверансе, словно не замечая протянутой руки, и спросила:
— Зачем вы приехали?
— Чтобы повидаться с тобой, зачем же еще! — отозвался Торп. — Ты уехала, не потрудившись оставить адрес, но я кое-что заподозрил, а слуги в Байрам-хаузе подтвердили мои подозрения.
— Вам не следовало сюда приезжать.
— Очень даже следовало, — ответил Торп. — Значит, так: с твоим отцом я договорился…
— С папой? — изумленно воскликнула Мелисса. — О чем же?
— Он поставил свою подпись на одном документе. Очень важном документе…
Мелисса молча смотрела на Дэна, не понимая его слов. Торп сделал многозначительную паузу и с торжествующим видом продолжал:
— Видишь ли, дорогуша, ты несовершеннолетняя и не можешь выйти замуж без разрешения отца.
Мелисса словно окаменела.
— Я уже говорила, и не один раз, — тихо произнесла она, — что не выйду за вас замуж.
— У тебя нет выбора, крошка. Дэн Торп всегда получает то, что хочет. А тебя я хочу, и еще как!
Мелисса вздрогнула и отступила на шаг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36