Он обманул и предал ее.
Что же ей делать? Остановиться? Или уехать прочь от него, отказавшись с ним разговаривать?
Она чувствовала, что это именно то, что она должна сделать; и все же она знала, что не сможет так поступить, потому что он спас ее, потому что он появился как раз в самый нужный момент. Она не была трусихой, но все-таки она боялась встречи с ним, боялась того, что она может ему сказать.
Какой смысл в том, что она станет обвинять и бранить его? Это было так же безнадежно и бесполезно, как бороться против мужской силы в лице Бейзила Калверта. Она почувствовала себя полностью неспособной разобраться во всех этих вещах и все-таки подкатила «кадиллак» к остановке на вершине холма, с которого открывался вид на залитую солнцем долину.
Мир был так прекрасен. Она почувствовала, как ее сердце почти открылось навстречу красоте и чуду этого мира. Однако люди так его портят. Почему человек не может быть таким же прекрасным, как мир, в котором он живет? Пока она задавала себе этот вопрос, она услышала, как сзади нее остановилась машина.
Только теперь она вспомнила о своей внешности и, достав из сумки косметичку, припудрила нос. Она расчесывала волосы перед зеркалом заднего обзора, когда Дикс открыл дверь машины и сел в нее.
Элоэ не взглянула на него. Она отложила расческу и сказала холодным, тихим голосом:
– Спасибо, что пришли мне на помощь.
– Было очень кстати, не так ли? – спросил он. – Я думал, что проехал мимо вас вчера, но потом решил, что ошибся. Когда я остановился, чтобы заправиться, в Аленконе, я вышел из машины размять ноги, пока мне наполняли бак. Служащие гаража спорили о преимуществах «кадиллаков». Я услышал, как они упоминали о том, что они чинили в то утро, и я спросил, кому он принадлежал. Они описали вас, и я понял, что не ошибся. Мне сказали, что вы поехали в Тур, поэтому я подумал, что мог проехать мимо вас. «Мерседес» – очень быстрая машина!
Она знала, что его глаза сверкали. И все-таки она на него не смотрела.
– Вы были очень добры, что остановились, – сказала она.
– Как вы могли быть такой маленькой дурочкой, чтобы подсадить к себе подобного типа?
Она была так удивлена его словами, что повернулась и посмотрела прямо на него. Его взгляд был суровым, но в уголках рта играла улыбка. Она была уже готова пуститься в объяснения, но потом вспомнила.
– Как оказалось, я не так уж хорошо разбираюсь в людях, – сказала она, и от него не ускользнула горечь в ее голосе.
– Что такое? Вы что, жалеете о том, что дали мне еще один шанс?
– Еще один шанс! Вы смеялись надо мной, – сказала она обвиняюще. – Я дала вам шанс, я поверила в вас, а вы все это время меня обманывали. О, должно быть, для вас все выглядело очень забавно и являлось частью вашего обычного арсенала средств, которым пользуются представители определенной профессии, чтобы убедить такую легковерную дуру, как я, в том, что вы действительно собираетесь встать на путь исправления, а на самом деле, она все это время лежала у вас в кармане.
– О чем вы говорите? – удивился он.
– Я вас обвиняю в том, что вы вор, – горячо произнесла Элоэ. – О, вы не взяли миниатюру, которую я обнаружила у вас в руках, но вы к тому моменту уже взяли брошь!
Дикс сжал ее плечи с такой силой, что она почувствовала, как его пальцы впиваются в нее.
– О чем вы говорите? Какая брошь?
– Сапфировая брошь Лью Деранж, которая лежала в ящике, – ответила Элоэ. – В тот вечер она лежала там. Лью помнит, как она ее туда положила. Когда несколько дней спустя она стала ее искать, оказалось, что броши там нет.
– Итак, я взял ее, не так ли?
– Конечно, вы, зачем лгать?
Она хотела отвернуться от него, но он ее не отпускал.
– Зачем вы мне лжете? – повторила она. – Я поверила в вас. Я молилась за вас, как и обещала.
Он отпустил ее плечи и взял обе ее руки в свои. В его движениях появилась неожиданная мягкость, что удивило ее.
– Послушайте, Элоэ, – сказал он, и голос его был уже спокойным, не резким и требовательным, а мягким и нежным. – Слушайте меня внимательно! Если брошь пропала, то не по моей вине. Я ничего не украл – вы слышите меня? – в тот вечер, когда вы меня там застали.
Она подняла на него свои глаза.
– Вы уверены?
– Абсолютно уверен. Могу поклясться.
Она пытливо вгляделась в его лицо: его глаза казались совершенно искренними, уголки губ не кривились в легкой усмешке, выражение лица было серьезным.
– Но она исчезла, – сказала Элоэ.
– Как я уже сказал, если ее и украли, то это сделал не я. Клянусь вам, на чем угодно. Что для вас является святым? На вашей собственной голове, если хотите, клянусь, что, когда я покинул комнату в тот вечер, когда вы позволили мне уйти, я ничего с собой не унес, кроме памяти о человеке, который был добрым, благородным и милосердным.
Она опустила глаза под его взглядом, а ее пальцы задрожали у него в руках.
– Я верила в вас, – произнесла она тихим голосом. – До тех пор… пока брошь не исчезла, после чего я возненавидела вас.
– А теперь? – спросил он.
Она вновь подняла на него глаза.
– Я хочу верить вам… Хочу, но это трудно.
– Я ничего не могу вам предложить, кроме моего слова.
Она опять изучающе посмотрела ему в лицо, в ее глазах застыл вопрос, губы слегка дрожали.
– Вы не можете вот так смотреть и лгать одновременно? – сказала она. – Или можете?
– Вы мне поверите, если я скажу, что я не мог лгать вам? Кому-нибудь еще, но не вам.
– Это правда?
– Чистая правда. Скажите, что вы верите мне, скажите, что вы будете доверять мне, как вы доверяли мне прежде.
Казалось, его глаза смотрели в самую глубь ее сердца.
Она пыталась противостоять ему, пыталась думать логически и ясно, но знала, что это невозможно. Она ощущала только теплоту его сильных рук, его близость и его глаза.
Остальной мир исчез.
– Я верю… вам, – прошептала, однако, она.
Глава 4
Элоэ вдруг осознала, что Дикс все еще держит ее руки. От быстро нарастающего чувства смущения она еле заметно, но вместе с тем нервно вздрогнула, и ее руки тут же были отпущены.
Он достал портсигар из кармана.
– Можно мне закурить? – спросил он.
– Конечно.
Она машинально кивнула головой, не обращая внимания на то, что портсигар у него вроде бы золотой, а зажигалка явно из дорогих.
– А вы что здесь делаете? – спросила она и почувствовала, что ей никак не удается говорить с ним безразличным или легкомысленным тоном, как того хотелось.
Он взглянул на нее. Элоэ отметила, что, прежде чем ответить, он подумал.
– Я, как вы видите, веду машину на юг, а точнее, в Бейонн.
Элоэ оглянулась назад, чтобы взглянуть на большой красный «мерседес», хромированный корпус которого поблескивал на солнце.
– Красивая машина. А они… Они… Вас наняли водить ее?
На его лице появилось странное выражение, когда он полушутя-полусерьезно произнес:
– Это вы вежливо интересуетесь, не украл ли я ее?
– Нет, нет, конечно, нет, – запротестовала Элоэ. Однако щеки ее покраснели, а в голосе просквозили фальшивые нотки, чего она не смогла скрыть.
– Я бы больше хотел услышать то, что вы думаете.
– Вы ведь не украли ее, нет? Скажите мне правду, пожалуйста, скажите мне правду. Я хочу доверять вам, – жалобно произнесла Элоэ, как будто это она должна защищаться, а не он. В ее голосе слышалось почти рыдание, и он заметно смягчился.
– Зачем вам волноваться за меня? Я того не стою.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
Что же ей делать? Остановиться? Или уехать прочь от него, отказавшись с ним разговаривать?
Она чувствовала, что это именно то, что она должна сделать; и все же она знала, что не сможет так поступить, потому что он спас ее, потому что он появился как раз в самый нужный момент. Она не была трусихой, но все-таки она боялась встречи с ним, боялась того, что она может ему сказать.
Какой смысл в том, что она станет обвинять и бранить его? Это было так же безнадежно и бесполезно, как бороться против мужской силы в лице Бейзила Калверта. Она почувствовала себя полностью неспособной разобраться во всех этих вещах и все-таки подкатила «кадиллак» к остановке на вершине холма, с которого открывался вид на залитую солнцем долину.
Мир был так прекрасен. Она почувствовала, как ее сердце почти открылось навстречу красоте и чуду этого мира. Однако люди так его портят. Почему человек не может быть таким же прекрасным, как мир, в котором он живет? Пока она задавала себе этот вопрос, она услышала, как сзади нее остановилась машина.
Только теперь она вспомнила о своей внешности и, достав из сумки косметичку, припудрила нос. Она расчесывала волосы перед зеркалом заднего обзора, когда Дикс открыл дверь машины и сел в нее.
Элоэ не взглянула на него. Она отложила расческу и сказала холодным, тихим голосом:
– Спасибо, что пришли мне на помощь.
– Было очень кстати, не так ли? – спросил он. – Я думал, что проехал мимо вас вчера, но потом решил, что ошибся. Когда я остановился, чтобы заправиться, в Аленконе, я вышел из машины размять ноги, пока мне наполняли бак. Служащие гаража спорили о преимуществах «кадиллаков». Я услышал, как они упоминали о том, что они чинили в то утро, и я спросил, кому он принадлежал. Они описали вас, и я понял, что не ошибся. Мне сказали, что вы поехали в Тур, поэтому я подумал, что мог проехать мимо вас. «Мерседес» – очень быстрая машина!
Она знала, что его глаза сверкали. И все-таки она на него не смотрела.
– Вы были очень добры, что остановились, – сказала она.
– Как вы могли быть такой маленькой дурочкой, чтобы подсадить к себе подобного типа?
Она была так удивлена его словами, что повернулась и посмотрела прямо на него. Его взгляд был суровым, но в уголках рта играла улыбка. Она была уже готова пуститься в объяснения, но потом вспомнила.
– Как оказалось, я не так уж хорошо разбираюсь в людях, – сказала она, и от него не ускользнула горечь в ее голосе.
– Что такое? Вы что, жалеете о том, что дали мне еще один шанс?
– Еще один шанс! Вы смеялись надо мной, – сказала она обвиняюще. – Я дала вам шанс, я поверила в вас, а вы все это время меня обманывали. О, должно быть, для вас все выглядело очень забавно и являлось частью вашего обычного арсенала средств, которым пользуются представители определенной профессии, чтобы убедить такую легковерную дуру, как я, в том, что вы действительно собираетесь встать на путь исправления, а на самом деле, она все это время лежала у вас в кармане.
– О чем вы говорите? – удивился он.
– Я вас обвиняю в том, что вы вор, – горячо произнесла Элоэ. – О, вы не взяли миниатюру, которую я обнаружила у вас в руках, но вы к тому моменту уже взяли брошь!
Дикс сжал ее плечи с такой силой, что она почувствовала, как его пальцы впиваются в нее.
– О чем вы говорите? Какая брошь?
– Сапфировая брошь Лью Деранж, которая лежала в ящике, – ответила Элоэ. – В тот вечер она лежала там. Лью помнит, как она ее туда положила. Когда несколько дней спустя она стала ее искать, оказалось, что броши там нет.
– Итак, я взял ее, не так ли?
– Конечно, вы, зачем лгать?
Она хотела отвернуться от него, но он ее не отпускал.
– Зачем вы мне лжете? – повторила она. – Я поверила в вас. Я молилась за вас, как и обещала.
Он отпустил ее плечи и взял обе ее руки в свои. В его движениях появилась неожиданная мягкость, что удивило ее.
– Послушайте, Элоэ, – сказал он, и голос его был уже спокойным, не резким и требовательным, а мягким и нежным. – Слушайте меня внимательно! Если брошь пропала, то не по моей вине. Я ничего не украл – вы слышите меня? – в тот вечер, когда вы меня там застали.
Она подняла на него свои глаза.
– Вы уверены?
– Абсолютно уверен. Могу поклясться.
Она пытливо вгляделась в его лицо: его глаза казались совершенно искренними, уголки губ не кривились в легкой усмешке, выражение лица было серьезным.
– Но она исчезла, – сказала Элоэ.
– Как я уже сказал, если ее и украли, то это сделал не я. Клянусь вам, на чем угодно. Что для вас является святым? На вашей собственной голове, если хотите, клянусь, что, когда я покинул комнату в тот вечер, когда вы позволили мне уйти, я ничего с собой не унес, кроме памяти о человеке, который был добрым, благородным и милосердным.
Она опустила глаза под его взглядом, а ее пальцы задрожали у него в руках.
– Я верила в вас, – произнесла она тихим голосом. – До тех пор… пока брошь не исчезла, после чего я возненавидела вас.
– А теперь? – спросил он.
Она вновь подняла на него глаза.
– Я хочу верить вам… Хочу, но это трудно.
– Я ничего не могу вам предложить, кроме моего слова.
Она опять изучающе посмотрела ему в лицо, в ее глазах застыл вопрос, губы слегка дрожали.
– Вы не можете вот так смотреть и лгать одновременно? – сказала она. – Или можете?
– Вы мне поверите, если я скажу, что я не мог лгать вам? Кому-нибудь еще, но не вам.
– Это правда?
– Чистая правда. Скажите, что вы верите мне, скажите, что вы будете доверять мне, как вы доверяли мне прежде.
Казалось, его глаза смотрели в самую глубь ее сердца.
Она пыталась противостоять ему, пыталась думать логически и ясно, но знала, что это невозможно. Она ощущала только теплоту его сильных рук, его близость и его глаза.
Остальной мир исчез.
– Я верю… вам, – прошептала, однако, она.
Глава 4
Элоэ вдруг осознала, что Дикс все еще держит ее руки. От быстро нарастающего чувства смущения она еле заметно, но вместе с тем нервно вздрогнула, и ее руки тут же были отпущены.
Он достал портсигар из кармана.
– Можно мне закурить? – спросил он.
– Конечно.
Она машинально кивнула головой, не обращая внимания на то, что портсигар у него вроде бы золотой, а зажигалка явно из дорогих.
– А вы что здесь делаете? – спросила она и почувствовала, что ей никак не удается говорить с ним безразличным или легкомысленным тоном, как того хотелось.
Он взглянул на нее. Элоэ отметила, что, прежде чем ответить, он подумал.
– Я, как вы видите, веду машину на юг, а точнее, в Бейонн.
Элоэ оглянулась назад, чтобы взглянуть на большой красный «мерседес», хромированный корпус которого поблескивал на солнце.
– Красивая машина. А они… Они… Вас наняли водить ее?
На его лице появилось странное выражение, когда он полушутя-полусерьезно произнес:
– Это вы вежливо интересуетесь, не украл ли я ее?
– Нет, нет, конечно, нет, – запротестовала Элоэ. Однако щеки ее покраснели, а в голосе просквозили фальшивые нотки, чего она не смогла скрыть.
– Я бы больше хотел услышать то, что вы думаете.
– Вы ведь не украли ее, нет? Скажите мне правду, пожалуйста, скажите мне правду. Я хочу доверять вам, – жалобно произнесла Элоэ, как будто это она должна защищаться, а не он. В ее голосе слышалось почти рыдание, и он заметно смягчился.
– Зачем вам волноваться за меня? Я того не стою.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54