Лалита сердцем чувствовала, что происходит сейчас в его душе, какие вопросы его мучают. И главным был вопрос, что делать со всеми этими людьми, которые зависели от него и которые сейчас, после войны, когда баснословно выросли цены на все товары и продукты, едва могли рассчитывать выжить на свою скромную пенсию.
Правда, в графстве существовали работные дома, но даже самые последние бедняки всеми силами старались избежать этого страшного места. Еще до того, как лорд Хейвуд покинул страну, он не раз слышал жуткие рассказы о том, как обращаются с их обитателями. Эта тема постоянно тревожила общественность и давала пищу для критических и возмущенных статей в либеральной прессе.
И вот теперь он с отчаянием спрашивал себя, неужели он может отправить этих стариков и старух, всю жизнь проработавших на его семью, в работные дома и оставить их там доживать свой век в таких ужасных условиях.
- Мне необходимо достать хоть немного денег, - сказал он едва слышно.
- Предположим, вы продадите одну из картин, упомянутых в описи к завещанию, - спросила Лалита, - и, может быть, кое-что из фарфора. Что тогда произойдет?
- Сразу, как только это обнаружится, а рано или поздно это обязательно станет известно, - отвечал лорд Хейвуд, не поворачивая головы от окна, - я буду вынужден предстать перед магистратом и мне предъявят обвинение в воровстве. Скандал, который за этим обязательно последует, будет очень громким и навсегда ляжет темным пятном на мою репутацию.
Лалита тяжело вздохнула. Она прекрасно понимала, каким ударом для него могло бы стать подобное обвинение. Он был слишком честен и слишком благороден, чтобы пойти на это.
- Но вы ведь сумеете найти что-нибудь, что может принести хоть немного денег, - сказала она упавшим голосом.
- К сожалению, не много, а это значит, что надо искать какой-то другой выход из этого положения, - довольно резко возразил лорд Хейвуд. - Но так или иначе, завтра, как и намеревался, я еду в Лондон.
И словно больше не в силах вынести разговора на эту тему, он быстрым шагом вышел из комнаты.
Лалита, глядя в задумчивости ему вслед, потерла рукою лоб, совсем забыв о том, какие у нее грязные руки.
На протяжении всех трех дней, которые прошли со дня возвращения лорда Хейвуда в поместье, девушка постоянно чувствовала, как проблема денег тяжелым бременем давит ему на плечи.
Наконец она взяла длинный список включенных в наследство предметов, который лорд Хейвуд получил от своего поверенного, и обошла все комнаты в надежде найти хоть что-нибудь, незамеченное и не упомянутое в этом реестре. Однако в результате она лишний раз убедилась, что в доме не было практически ни одной вещи, не упомянутой в завещании.
- И как только ваш дедушка мог быть таким дотошным, - сказала она лорду Хейвуду. - Ведь он перечислил там все, вплоть до мелочей.
- Мои дед и бабушка были крупными коллекционерами, - отвечал он. - Думаю, мой отец довольно сильно напугал их, когда был еще молодым человеком, - что и вынудило их прибегнуть к подобной мере.
Лорд Хейвуд увидел, что Лалита не поняла его замечания и ждет объяснений, а поэтому добавил:
- Еще учась в Оксфорде, он проявил себя как необузданный игрок и, по их мнению, неисправимый мот.
- И поэтому они побоялись, что он продаст и пустит на ветер всю коллекцию, которую они столько лет собирали?
Лорд Хейвуд задумчиво кивнул.
- Когда его выгнали из университета, он приехал в Лондон, и там его дорогие экипажи и лошади служили постоянной темой для насмешек карикатуристов. За два года он умудрился спустить целое состояние за карточным столом.
- Теперь я понимаю, почему ваш дедушка решил, что не может доверить ему свои бесценные сокровища, собранные здесь, - кивнула Лалита.
- Мой дед бессчетное число раз оплачивал его карточные долги и каждый раз уговаривал его образумиться, но отец продолжал свои кутежи и экстравагантные выходки почти до самой смерти.
Голос лорда Хейвуда зазвучал чуть более резко, когда он с горечью добавил:
- Именно поэтому я сейчас и оказался в таком положении.
- Но все же вы можете жить в этом великолепном доме, полном настоящих сокровищ.
- И умирать здесь от голода! Не очень веселая перспектива, что и говорить!
- Но, наверное, вам еще менее понравилась бы мысль жить в маленьком полуразвалившемся домике или оказаться вообще без крыши над головой, - возразила Лалита.
Лорд Хейвуд улыбнулся ее горячности.
- Полагаю, что я смог бы найти какой-нибудь пустующий дом, который покинули хозяева, - с иронией ответил он.
Лалита сверкнула глазами.
- Теперь вы допускаете, что для меня было единственным выходом скрываться здесь? Ведь если бы вы не вернулись, никто так никогда и не узнал бы обо мне.
- Вы вряд ли смогли бы жить здесь годами, общаясь с одними лишь мышами.
- Но именно так мне и представлялась дальнейшая жизнь, пока вы не появились в моей спальне. Для меня это был самый настоящий шок! - тряхнула головой Лалита.
- Для меня тоже, - усмехнулся лорд Хейвуд. - И немалый!
Несмотря на его видимое недовольство, Лалита, со свойственной ей интуицией, чувствовала, что ее присутствие помогает лорду Хейвуду легче переносить горечь своих забот. Было очевидно, что она помогает ему держаться и не падать духом. Эту догадку подтвердил не кто иной, как Картер.
- Если вы меня спросите, - заявил он, когда Лалита как-то заговорила с ним на кухне, - то я вам скажу, это просто замечательно, что у полковника теперь есть человек, на которого он может поворчать и с которым может поделиться своими горестями.
- Я тоже так думаю, - отозвалась Лалита.
- Все-таки это глупейшая штука, - продолжил Картер. - Весь дом набит золотом, как говорится, и никто из нас не смеет даже пальцем прикоснуться ко всему этому богатству.
- Все это очень расстраивает его светлость, но он в первую очередь беспокоится не о себе, а о тех людях, которые от него зависят.
- Он уж всегда такой, - согласился с ней Картер. - Во всем полку не было другого такого офицера, как полковник Вуд. Всегда думал только о своих людях, никогда о себе. И они тоже готовы были за него и в огонь и в воду!
- Так же, как и вы сами. Картер, не так ли? - спросила ласково Лалита.
Накануне, когда Лалита зашла на кухню, она обнаружила, что Картер собирается отправиться на соседнюю ферму, чтобы купить каких-нибудь продуктов. Девушка застала его в тот момент, когда он с невеселым видом пересчитывал деньги, что лежали в ящике буфета, те самые, которые дал ему лорд Хейвуд.
С заговорщицким видом Лалита спросила его:
- Послушайте, Картер, если я кое-что предложу вам, вы можете пообещать, что ничего не скажете его светлости?
- В зависимости от того, что это такое, мисс, - отвечал верный Картер.
- Когда я убежала из дома, - отвечала девушка, - я взяла с собой достаточно денег, ведь я не такая глупая, чтобы рассчитывать, что смогу обойтись без них.
Увидев, что Картер при этих ее словах весь превратился в слух, Лалита продолжала:
- Я говорила его светлости, что могу за себя заплатить, но он, конечно, отказался из-за того, что я женщина. Но даже женщины должны что-то есть и при этом платить за еду.
- Не собираюсь с вами спорить, - кивнул Картер.
- Вот почему, - продолжала Лалита, - я намерена заплатить за себя, но так, чтобы его светлость об этом ничего не узнал.
Она подумала, что Картер может отказаться, поэтому быстро добавила:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
Правда, в графстве существовали работные дома, но даже самые последние бедняки всеми силами старались избежать этого страшного места. Еще до того, как лорд Хейвуд покинул страну, он не раз слышал жуткие рассказы о том, как обращаются с их обитателями. Эта тема постоянно тревожила общественность и давала пищу для критических и возмущенных статей в либеральной прессе.
И вот теперь он с отчаянием спрашивал себя, неужели он может отправить этих стариков и старух, всю жизнь проработавших на его семью, в работные дома и оставить их там доживать свой век в таких ужасных условиях.
- Мне необходимо достать хоть немного денег, - сказал он едва слышно.
- Предположим, вы продадите одну из картин, упомянутых в описи к завещанию, - спросила Лалита, - и, может быть, кое-что из фарфора. Что тогда произойдет?
- Сразу, как только это обнаружится, а рано или поздно это обязательно станет известно, - отвечал лорд Хейвуд, не поворачивая головы от окна, - я буду вынужден предстать перед магистратом и мне предъявят обвинение в воровстве. Скандал, который за этим обязательно последует, будет очень громким и навсегда ляжет темным пятном на мою репутацию.
Лалита тяжело вздохнула. Она прекрасно понимала, каким ударом для него могло бы стать подобное обвинение. Он был слишком честен и слишком благороден, чтобы пойти на это.
- Но вы ведь сумеете найти что-нибудь, что может принести хоть немного денег, - сказала она упавшим голосом.
- К сожалению, не много, а это значит, что надо искать какой-то другой выход из этого положения, - довольно резко возразил лорд Хейвуд. - Но так или иначе, завтра, как и намеревался, я еду в Лондон.
И словно больше не в силах вынести разговора на эту тему, он быстрым шагом вышел из комнаты.
Лалита, глядя в задумчивости ему вслед, потерла рукою лоб, совсем забыв о том, какие у нее грязные руки.
На протяжении всех трех дней, которые прошли со дня возвращения лорда Хейвуда в поместье, девушка постоянно чувствовала, как проблема денег тяжелым бременем давит ему на плечи.
Наконец она взяла длинный список включенных в наследство предметов, который лорд Хейвуд получил от своего поверенного, и обошла все комнаты в надежде найти хоть что-нибудь, незамеченное и не упомянутое в этом реестре. Однако в результате она лишний раз убедилась, что в доме не было практически ни одной вещи, не упомянутой в завещании.
- И как только ваш дедушка мог быть таким дотошным, - сказала она лорду Хейвуду. - Ведь он перечислил там все, вплоть до мелочей.
- Мои дед и бабушка были крупными коллекционерами, - отвечал он. - Думаю, мой отец довольно сильно напугал их, когда был еще молодым человеком, - что и вынудило их прибегнуть к подобной мере.
Лорд Хейвуд увидел, что Лалита не поняла его замечания и ждет объяснений, а поэтому добавил:
- Еще учась в Оксфорде, он проявил себя как необузданный игрок и, по их мнению, неисправимый мот.
- И поэтому они побоялись, что он продаст и пустит на ветер всю коллекцию, которую они столько лет собирали?
Лорд Хейвуд задумчиво кивнул.
- Когда его выгнали из университета, он приехал в Лондон, и там его дорогие экипажи и лошади служили постоянной темой для насмешек карикатуристов. За два года он умудрился спустить целое состояние за карточным столом.
- Теперь я понимаю, почему ваш дедушка решил, что не может доверить ему свои бесценные сокровища, собранные здесь, - кивнула Лалита.
- Мой дед бессчетное число раз оплачивал его карточные долги и каждый раз уговаривал его образумиться, но отец продолжал свои кутежи и экстравагантные выходки почти до самой смерти.
Голос лорда Хейвуда зазвучал чуть более резко, когда он с горечью добавил:
- Именно поэтому я сейчас и оказался в таком положении.
- Но все же вы можете жить в этом великолепном доме, полном настоящих сокровищ.
- И умирать здесь от голода! Не очень веселая перспектива, что и говорить!
- Но, наверное, вам еще менее понравилась бы мысль жить в маленьком полуразвалившемся домике или оказаться вообще без крыши над головой, - возразила Лалита.
Лорд Хейвуд улыбнулся ее горячности.
- Полагаю, что я смог бы найти какой-нибудь пустующий дом, который покинули хозяева, - с иронией ответил он.
Лалита сверкнула глазами.
- Теперь вы допускаете, что для меня было единственным выходом скрываться здесь? Ведь если бы вы не вернулись, никто так никогда и не узнал бы обо мне.
- Вы вряд ли смогли бы жить здесь годами, общаясь с одними лишь мышами.
- Но именно так мне и представлялась дальнейшая жизнь, пока вы не появились в моей спальне. Для меня это был самый настоящий шок! - тряхнула головой Лалита.
- Для меня тоже, - усмехнулся лорд Хейвуд. - И немалый!
Несмотря на его видимое недовольство, Лалита, со свойственной ей интуицией, чувствовала, что ее присутствие помогает лорду Хейвуду легче переносить горечь своих забот. Было очевидно, что она помогает ему держаться и не падать духом. Эту догадку подтвердил не кто иной, как Картер.
- Если вы меня спросите, - заявил он, когда Лалита как-то заговорила с ним на кухне, - то я вам скажу, это просто замечательно, что у полковника теперь есть человек, на которого он может поворчать и с которым может поделиться своими горестями.
- Я тоже так думаю, - отозвалась Лалита.
- Все-таки это глупейшая штука, - продолжил Картер. - Весь дом набит золотом, как говорится, и никто из нас не смеет даже пальцем прикоснуться ко всему этому богатству.
- Все это очень расстраивает его светлость, но он в первую очередь беспокоится не о себе, а о тех людях, которые от него зависят.
- Он уж всегда такой, - согласился с ней Картер. - Во всем полку не было другого такого офицера, как полковник Вуд. Всегда думал только о своих людях, никогда о себе. И они тоже готовы были за него и в огонь и в воду!
- Так же, как и вы сами. Картер, не так ли? - спросила ласково Лалита.
Накануне, когда Лалита зашла на кухню, она обнаружила, что Картер собирается отправиться на соседнюю ферму, чтобы купить каких-нибудь продуктов. Девушка застала его в тот момент, когда он с невеселым видом пересчитывал деньги, что лежали в ящике буфета, те самые, которые дал ему лорд Хейвуд.
С заговорщицким видом Лалита спросила его:
- Послушайте, Картер, если я кое-что предложу вам, вы можете пообещать, что ничего не скажете его светлости?
- В зависимости от того, что это такое, мисс, - отвечал верный Картер.
- Когда я убежала из дома, - отвечала девушка, - я взяла с собой достаточно денег, ведь я не такая глупая, чтобы рассчитывать, что смогу обойтись без них.
Увидев, что Картер при этих ее словах весь превратился в слух, Лалита продолжала:
- Я говорила его светлости, что могу за себя заплатить, но он, конечно, отказался из-за того, что я женщина. Но даже женщины должны что-то есть и при этом платить за еду.
- Не собираюсь с вами спорить, - кивнул Картер.
- Вот почему, - продолжала Лалита, - я намерена заплатить за себя, но так, чтобы его светлость об этом ничего не узнал.
Она подумала, что Картер может отказаться, поэтому быстро добавила:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39