Ему удалось купить на удивление дешево не только провизию, но и веревки, молоток, гвозди, столовые приборы, чашки, кофейник и большой нож.
Как было известно Андре, такими ножами на Гаити рубили сахарный тростник. Однако при случае его можно было использовать в качестве оружия, страшного оружия.
Томас весь светился от удовольствия.
Заметив, как он радуется этим приобретениям, Андре похвалил слугу за практичность и прибавил:
- Если придется прожить здесь подольше, этими вещами нам не обойтись. Тебе придется еще раз ехать за покупками.
Томас расплылся в улыбке.
- Начинать с малого, - заявил он.
На этом тема хозяйства закончилась, и Андре задал вопрос, который целиком завладел его мыслями после странной встречи в лесу.
- Не знаешь, здесь есть поблизости какой-нибудь монастырь?
Томас молчал. Полагая, что слуга его не понял, Андре спросил иначе:
- Монахиня. В лесу я видел монахиню. Откуда? Знаешь?
- Приходить из церкви, - сообщил Томас. При этом он махнул рукой в ту сторону, куда убежала монахиня, и пояснил:
- Церковь - там.
- Тогда надо пойти и взглянуть на нее. Приведи-ка мне, пожалуйста, лошадь.
По поведению Томаса Андре догадался, что у темнокожего слуги есть возражения, которые тот не высказывает, понимая, что хозяин все равно поступит по-своему.
Слуга молча отправился за лошадью и подвел к хозяину, не проронив ни слова.
Андре не стал долго готовиться к поездке. Он лишь опустил закатанные рукава рубашки и надел шляпу. Стояла такая жара, что о куртке и думать не хотелось.
Молодой француз легко вскочил в седло и, выехав на заросшую сорняками дорожку, направился в ту сторону, куда указал ему Томас.
Доехав до горы, он свернул на маленькую тропинку, на какую обратил внимание еще по пути в имение.
Ехать приходилось медленно, по обе стороны тропинки росли высокие кусты, ветви которых хлестали Андре по лицу, так что ему даже приходилось придерживать рукой шляпу. То и дело тропинку преграждали стволы поваленных деревьев, некоторые, очевидно, вывернуло из земли ветром, другие попадали от старости.
Не прошло и получаса, как Андре увидел строение, которое могло быть только церковью.
Оно стояло на пригорке в окружении деревьев. Рядом с храмом находилась горстка полуразрушенных глиняных хижин, давно растерявших соломенные крыши.
Церковь, которая, как заметил Андре, была гораздо старше дядиного дома, была построена из светло-серого камня. Однако она так густо заросла лианами, что казалась скорее зеленой.
Время не пощадило это некогда величественное, во всяком случае по гаитянским меркам, здание. От островерхого купола сохранился лишь остов. Крышу неоднократно пытались чинить, забивая дыры кусками дерева или попросту прижимая дощечки камнями. Остатков настоящей крыши почти не было.
Андре очень обрадовался этой церкви, несмотря на то, что она имела такой жалкий вид. Ведь именно здесь он надеялся найти дядины сокровища.
Он догадался, что, выбирая место для дома, Филипп де Вилларе решил построить его поближе к церкви. Ведь церковь стояла здесь до его появления на Гаити. Ей, несомненно, было не менее ста лет.
Андре в который раз пожалел, что ему не удалось прочитать письма, приходившие с Гаити не в Англию, а еще во Францию, когда сам он был еще мальчиком. Разумеется, в спешке покидая родину, родители не захватили их с собой в Англию.
К сожалению, по прошествии десяти лет, за которые на Гаити свершилось столько трагических перемен, церковь не только обветшала, но и заросла зеленью, оказалась в окружении деревьев, которые наступали на нее со всех сторон. Тот пейзаж, что был при дяде, изменился, и теперь было трудно определить, какой именно участок земли был покрыт тенью креста, где именно старый граф де Вилларе зарыл свои сокровища.
Андре, задумался. Если, услышав про монастырь, он полагал, что приблизился к развязке, теперь ему казалось, что дело, напротив, запутывается. Он пытался оценить сложность своей задачи.
Корни кустов и деревьев, конечно, переплелись под землей, образовав крепкий панцирь, так что одной лопаты для поисков клада было бы недостаточно. А расчистить окрестности церкви от поросли - слишком трудоемко и едва ли возможно. Ему пришлось бы нанимать помощников, и его пребывание здесь стало бы слишком заметным.
Какой-то выход, безусловно, существовал, но пока Андре пребывал в полном недоумении.
Итак, найти церковь было полдела. Но до клада было еще очень далеко.
Спрыгнув с лошади, он привязал ее к столбу, врытому здесь давным-давно именно для этой цели.
Оглядевшись, Андре понял, что хижины расположены от церкви в некотором отдалении, не совсем рядом, как ему показалось вначале.
Деревенька, которую прежде построили вблизи храма, была теперь явно необитаемой.
Что случилось с ее жителями? Бог знает. Может быть, они по какой-то причине пали жертвами повстанцев, а может быть, попросту покинули эти места.
Сойдя с коня, Андре заметил еще одно строение - длинный белый дом, который прежде загораживали заросли красного жасмина.
Штукатурка на стенах была целая, ставни на окнах - новые.
Входная дверь в центре фасада была заперта. Справа от нее весело блестела на солнце медная ручка дверного звонка.
«Здесь, очевидно, и живут монахини», - подумал Андре.
Однако даже воспоминание о прекрасной незнакомке в монашеском одеянии не сбило Андре с толку.
«С монахинями можно поговорить и потом, а сейчас важнее осмотреть церковь», - решил он.
Он нашел у церкви боковой вход и зашел внутрь. Теперь он понял, что храм был воздвигнут еще раньше, чем он предполагал.
От грубых каменных стен веяло древностью. Колонны украшала таинственная роспись. Андре, никогда не видевший ничего подобного, был поражен.
В доме Жака он просмотрел несколько книг с изображениями местных достопримечательностей и уже тогда был заинтригован: в лондонских музеях он не видел ничего подобного.
Картины, которые он видел на иллюстрациях, немного напоминали творения итальянских примитивистов.
Когда Жак заметил его удивление, он пояснил:
- Предки гаитянцев были пираты и головорезы, но им нельзя отказать в художественном вкусе. Другое дело, что большинству было негде его проявить.
- А эти художники, что ты о них знаешь? - заинтересовался тогда Андре.
- В основном они мулаты, - не без гордости пояснил Жак. - Они интересовались живописью, видели ее в чужих краях и, возвращаясь на родину, создавали свои произведения. Местный пейзаж так ярок, так богат красками. Не случайно и гаитянская живопись ярче, живее европейской.
- Какие необычные картины, - заметил Андре. - Художники не учились живописи, но в простоте их картин есть особая прелесть.
- По-моему, эти картины имели бы успех и в Америке, - сказал Жак. - Мне хотелось бы вывезти их отсюда и устроить выставку. Как знать, может быть, на этом острове когда-нибудь настанут новые, более благоприятные времена, и я попрошу Кирка помочь мне в этом.
- Едва ли такая выставка заинтересует американцев, - возразил Кирк. - Лучше уж попроси Андре показать их в Англии.
- А еще лучше - во Франции, - сказал тогда Андре, вздыхая при воспоминании о покинутой родине.
Разглядывая настенную живопись, Андре нашел с детства знакомые сюжеты: Дева Мария, двенадцать апостолов, рождение Христа, распятие.
Несомненно, художник видел европейские картины и по-своему переосмыслил их.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43