Он был приглашен на «гей пати», которая должна была проводиться в доме на холмах Оисо. «Гей» – американский эквивалент слова «гомосексуалист».
Дом в Оисо представлял собой усадьбу, которую налог на имущество не довел до вынужденной продажи, а лишь лишил владельца средств на её содержание. Джеки, имевший многолетнее влияние в тех местах, ухитрился снять её. Усадьба принадлежала семье владельца бумажной компании, которая после смерти главы семейства арендовала небольшой домик в Токио и жила скромно. Посещая усадьбу, которая была в три раза больше дома, где они теперь жили, с садом, в десять раз превышающим размеры их садика, они были озадачены постоянной суматохой и толкотней гостей.
Из поездов, отправляющихся со станции Оисо или проезжающих мимо, можно было видеть огни, горящие в гостевых комнатах по ночам. Люди, приезжавшие навестить бывших владельцев в Токио, обычно говорили, что огни, горящие красным цветом в старом доме, напоминали им прежние времена.
– Никак не могу понять ту жизнь, что ведет там высшее общество, – подозрительно заметила вдова. – Однажды я заглянула туда и обнаружила, что там делаются поразительные приготовления к банкету.
Никто не мог догадаться, что происходило внутри дома.
Юношей Джеки был действительно великолепен, столь великолепен, что только Юити был достоин называться вторым Джеки. Однако времена были другими. Джеки (несмотря на это имя, он был японцем, и вполне уважаемым) совершил грандиозное турне по Европе с большей роскошью, чем могли себе позволить в то время крупные чиновники «Мицуи» или «Мицубиси». Но он и его английский покровитель, однако, через несколько лет расстались.
Вернувшись в Японию, Джеки короткое время проживал в районе Кансай. Покровителем его в то время был индийский миллионер. Но в то же время этот юноша-женоненавистник был предметом внимания трех дам азиатского высшего общества. Те самые услуги, какие Юити оказывал Ясуко, он оказывал каждой из этих трех покровительниц по очереди.
Индиец страдал болезнью легких. Джеки обращался с этим сентиментальным большим человеком бессердечно. Пока его юный любовник шумно проводил время внизу, как обычно, с толпами своих товарищей, индиец лежал в ротанговом кресле в солнечной комнате на втором этаже, натянув одеяло до подбородка, читая Библию и проливая слезы.
Во время войны Джеки служил в секретариате французского посольства. Его считали шпионом. Скрытный характер его по ошибке был принят за поведение, связанное с выполнением его служебных обязанностей.
Сразу после войны Джеки наложил руку на усадьбу в Оисо. Он привез иностранца, который был влюблен в него. Джеки был все еще красив. Точно так же, как у женщин не бывает бороды, так и он не выказывал признаков прошедших лет. Более того, фаллическое преклонение сообщества геев – а это была их единственная религия – не избавило Джеки от почестей и лести за неутомимый образ жизни, который он вел.
В тот вечер Юити был в заведении «У Руди». Он чувствовал себя довольно усталым. Его бледные щёки придавали непривычный, полный дурных предчувствий вид его безмятежно чистому профилю.
Естественно, что свою женитьбу Юити держал в секрете. Такая скрытность была источником чрезвычайно ревнивых слухов. Смотря из окна на улицу с её суматохой уходящего года, он с тревогой размышлял о прошедших четырех днях. Как в первые дни своей женатой жизни, Юити снова страшился ночи. Забеременев, Ясуко требовала непрестанной, верной любви, педантичной преданности сиделки. «Я – бесплатная проститутка. Я – дешевка. Я – преданная игрушка, – поносил он себя. – Если Ясуко хочет купить душу мужчины так дешево, ей лучше научиться мириться с несчастьем. Я словно своекорыстная служанка – не верен даже самому себе, разве нет?»
По правде говоря, тело Юити, лежащее подле его жены, было гораздо дешевле, чем тело Юити рядом с мальчиком, которого он любил, но эта переоценка ценностей превратила то, что казалось окружающим идеально подходящей красивой молодой парой, в холодный как лед разврат, в отношения бесплатной проститутки. Когда этот тихий, медленно действующий вирус, спрятанный от человеческих глаз, непрестанно поедает Юити, кто может гарантировать, что даже вне его маленького круга детской игры «в дом», вне его кукольного круга «мужа и жены» он не подвергается воздействию этого вируса?
К примеру, до сего времени он хранил преданность своим идеалам в обществе геев. Юити никогда не вступал в сексуальную близость ни с кем, кроме мальчиков, которые были моложе его и которые ему нравились. Такая лояльность конечно же была реакцией на его неверность по отношению к супружескому ложу. С самого начала Юити вошел в это общество верным себе. Однако его слабость и загадочная воля Сунсукэ вынуждали его отступать от этого правила. Сунсукэ говорил, что таков удел как красоты, так и искусства.
Внешность Юити вскружила головы многим иностранцам, которые видели его. Не питая любви к иноземцам, он отверг их всех. Один, к примеру, в приступе гнева разбил двухэтажное стеклянное окно-витрину в заведении «У Руди». Другой в приступе тоски исполосовал ножом запястья мальчика, который был с ним. Толпа, живущая за счет иностранцев, сильно зауважала Юити за такой подход. Они питали мазохистскую любовь и уважение к образу жизни, который, не вредя им, мог бы бичевать их собственное существование. Почему? Потому что не проходит и дня без того, что мы не мечтали бы о безопасном для нас самих бунте против нашего образа жизни.
Тем не менее Юити из-за своей врожденной порядочности старался отказывать, не раня при этом другую сторону. Порывы сострадания и сочувствия мирились с соглашательским настроением, не лишенным презрения к этим мужчинам, и в этом примиренческом настроении был оттенок некоего странного, непринужденного, беззаботного кокетства. Это было полностью расслабленное, старое, как мир, кокетство, похожее на то, что можно видеть в проявлении ласковых материнских инстинктов пожилыми женщинами, посещающими приюты для сирот.
Какой-то лимузин выбрался из затора и остановился перед заведением «У Руди». Второй лимузин последовал его примеру. Кими-тян из «Оазиса» проделал немыслимый пируэт, чтобы поздороваться с тремя иностранцами. В группе, направляющейся на вечеринку к Джеки, было десять мужчин, включая иностранцев и Юити.
Когда иностранцы увидели Юити, в их глазах появился нетерпеливый блеск. Кто сегодня ночью разделит с ним постель у Джеки?
Десять мужчин погрузились в два автомобиля. Руди вручил подарок для Джеки через окошко. Это была бутылка шампанского, украшенная листьями падуба.
Оисо находился менее чем в двух часах езды. Мальчики весело проводили время в пути. Один из них держал на коленях пустой рюкзак, в котором планировал унести с собой все, что сможет получить. Юити не стал занимать место рядом с иностранцем. Молодой блондин, сидящий рядом с шофером, уставился в зеркало заднего вида, в которое мог видеть лицо Юити.
Небо светилось – синее фарфоровое ночное небо, где мерцали бесчисленные звезды, словно замерзшие снежинки, готовые упасть на землю. В машине было тепло благодаря обогревателю. Юити услышал от своего разговорчивого соседа, с которым он один раз переспал, историю о золотоволосом мужчине рядом с шофером.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114
Дом в Оисо представлял собой усадьбу, которую налог на имущество не довел до вынужденной продажи, а лишь лишил владельца средств на её содержание. Джеки, имевший многолетнее влияние в тех местах, ухитрился снять её. Усадьба принадлежала семье владельца бумажной компании, которая после смерти главы семейства арендовала небольшой домик в Токио и жила скромно. Посещая усадьбу, которая была в три раза больше дома, где они теперь жили, с садом, в десять раз превышающим размеры их садика, они были озадачены постоянной суматохой и толкотней гостей.
Из поездов, отправляющихся со станции Оисо или проезжающих мимо, можно было видеть огни, горящие в гостевых комнатах по ночам. Люди, приезжавшие навестить бывших владельцев в Токио, обычно говорили, что огни, горящие красным цветом в старом доме, напоминали им прежние времена.
– Никак не могу понять ту жизнь, что ведет там высшее общество, – подозрительно заметила вдова. – Однажды я заглянула туда и обнаружила, что там делаются поразительные приготовления к банкету.
Никто не мог догадаться, что происходило внутри дома.
Юношей Джеки был действительно великолепен, столь великолепен, что только Юити был достоин называться вторым Джеки. Однако времена были другими. Джеки (несмотря на это имя, он был японцем, и вполне уважаемым) совершил грандиозное турне по Европе с большей роскошью, чем могли себе позволить в то время крупные чиновники «Мицуи» или «Мицубиси». Но он и его английский покровитель, однако, через несколько лет расстались.
Вернувшись в Японию, Джеки короткое время проживал в районе Кансай. Покровителем его в то время был индийский миллионер. Но в то же время этот юноша-женоненавистник был предметом внимания трех дам азиатского высшего общества. Те самые услуги, какие Юити оказывал Ясуко, он оказывал каждой из этих трех покровительниц по очереди.
Индиец страдал болезнью легких. Джеки обращался с этим сентиментальным большим человеком бессердечно. Пока его юный любовник шумно проводил время внизу, как обычно, с толпами своих товарищей, индиец лежал в ротанговом кресле в солнечной комнате на втором этаже, натянув одеяло до подбородка, читая Библию и проливая слезы.
Во время войны Джеки служил в секретариате французского посольства. Его считали шпионом. Скрытный характер его по ошибке был принят за поведение, связанное с выполнением его служебных обязанностей.
Сразу после войны Джеки наложил руку на усадьбу в Оисо. Он привез иностранца, который был влюблен в него. Джеки был все еще красив. Точно так же, как у женщин не бывает бороды, так и он не выказывал признаков прошедших лет. Более того, фаллическое преклонение сообщества геев – а это была их единственная религия – не избавило Джеки от почестей и лести за неутомимый образ жизни, который он вел.
В тот вечер Юити был в заведении «У Руди». Он чувствовал себя довольно усталым. Его бледные щёки придавали непривычный, полный дурных предчувствий вид его безмятежно чистому профилю.
Естественно, что свою женитьбу Юити держал в секрете. Такая скрытность была источником чрезвычайно ревнивых слухов. Смотря из окна на улицу с её суматохой уходящего года, он с тревогой размышлял о прошедших четырех днях. Как в первые дни своей женатой жизни, Юити снова страшился ночи. Забеременев, Ясуко требовала непрестанной, верной любви, педантичной преданности сиделки. «Я – бесплатная проститутка. Я – дешевка. Я – преданная игрушка, – поносил он себя. – Если Ясуко хочет купить душу мужчины так дешево, ей лучше научиться мириться с несчастьем. Я словно своекорыстная служанка – не верен даже самому себе, разве нет?»
По правде говоря, тело Юити, лежащее подле его жены, было гораздо дешевле, чем тело Юити рядом с мальчиком, которого он любил, но эта переоценка ценностей превратила то, что казалось окружающим идеально подходящей красивой молодой парой, в холодный как лед разврат, в отношения бесплатной проститутки. Когда этот тихий, медленно действующий вирус, спрятанный от человеческих глаз, непрестанно поедает Юити, кто может гарантировать, что даже вне его маленького круга детской игры «в дом», вне его кукольного круга «мужа и жены» он не подвергается воздействию этого вируса?
К примеру, до сего времени он хранил преданность своим идеалам в обществе геев. Юити никогда не вступал в сексуальную близость ни с кем, кроме мальчиков, которые были моложе его и которые ему нравились. Такая лояльность конечно же была реакцией на его неверность по отношению к супружескому ложу. С самого начала Юити вошел в это общество верным себе. Однако его слабость и загадочная воля Сунсукэ вынуждали его отступать от этого правила. Сунсукэ говорил, что таков удел как красоты, так и искусства.
Внешность Юити вскружила головы многим иностранцам, которые видели его. Не питая любви к иноземцам, он отверг их всех. Один, к примеру, в приступе гнева разбил двухэтажное стеклянное окно-витрину в заведении «У Руди». Другой в приступе тоски исполосовал ножом запястья мальчика, который был с ним. Толпа, живущая за счет иностранцев, сильно зауважала Юити за такой подход. Они питали мазохистскую любовь и уважение к образу жизни, который, не вредя им, мог бы бичевать их собственное существование. Почему? Потому что не проходит и дня без того, что мы не мечтали бы о безопасном для нас самих бунте против нашего образа жизни.
Тем не менее Юити из-за своей врожденной порядочности старался отказывать, не раня при этом другую сторону. Порывы сострадания и сочувствия мирились с соглашательским настроением, не лишенным презрения к этим мужчинам, и в этом примиренческом настроении был оттенок некоего странного, непринужденного, беззаботного кокетства. Это было полностью расслабленное, старое, как мир, кокетство, похожее на то, что можно видеть в проявлении ласковых материнских инстинктов пожилыми женщинами, посещающими приюты для сирот.
Какой-то лимузин выбрался из затора и остановился перед заведением «У Руди». Второй лимузин последовал его примеру. Кими-тян из «Оазиса» проделал немыслимый пируэт, чтобы поздороваться с тремя иностранцами. В группе, направляющейся на вечеринку к Джеки, было десять мужчин, включая иностранцев и Юити.
Когда иностранцы увидели Юити, в их глазах появился нетерпеливый блеск. Кто сегодня ночью разделит с ним постель у Джеки?
Десять мужчин погрузились в два автомобиля. Руди вручил подарок для Джеки через окошко. Это была бутылка шампанского, украшенная листьями падуба.
Оисо находился менее чем в двух часах езды. Мальчики весело проводили время в пути. Один из них держал на коленях пустой рюкзак, в котором планировал унести с собой все, что сможет получить. Юити не стал занимать место рядом с иностранцем. Молодой блондин, сидящий рядом с шофером, уставился в зеркало заднего вида, в которое мог видеть лицо Юити.
Небо светилось – синее фарфоровое ночное небо, где мерцали бесчисленные звезды, словно замерзшие снежинки, готовые упасть на землю. В машине было тепло благодаря обогревателю. Юити услышал от своего разговорчивого соседа, с которым он один раз переспал, историю о золотоволосом мужчине рядом с шофером.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114