Вообще войск в Ленинграде было столько, что в последующем они из Ленинграда вывозились за ненадобностью – оставшихся для обороны было больше чем достаточно. Но на тот момент способности Жукова, как полководца были таковы, что использовать с толком он их не мог.
Интересно, что если вопрос о том, что Жуков получил от Ставки приказ не просто защитить, а деблокировать Ленинград, в последнее время всё же освещается в публикациях полководцев (главный маршал авиации А. Е. Голованов) и историков (Н. А. Зенькович), то совершенно не обсуждается вопрос о том – собирались ли немцы его штурмовать? А это вопрос не праздный.
Американский историк С. Митчем, в работе «Фельдмаршалы Гитлера и их битвы» об этом пишет:
«Казалось Ленинград обречён, но в самый последний момент спасение пришло к нему – ну кто бы мог подумать? – от самого Адольфа Гитлера. 12 сентября фюрер приказал Леебу не брать город с боем, а только взять его в блокаду, чтобы измором заставить капитулировать. Группе армий „Север“ был отдан приказ отдать в распоряжение ставки 11-й и 7-й танковые и 8-й авиакорпус, а также 4-ю танковую группу – то есть в общей сложности пять танковых и две моторизованных дивизии и большую часть поддержки с воздуха».
Таким образом, через два дня после того, как Жуков вступил в командование Ленинградским фронтом, немцы прекратили штурм города. Но Гитлер не дал фельдмаршалу Леебу бездействовать:
«В северной части России зима наступает рано, и Лееб намеревался использовать оставшиеся тёплые дни с тем, чтобы как следует закрепиться на берегах Ладоги. Гитлер, однако, приказал ему захватить Тихвин, где велась добыча бокситов, а затем нанести удар севернее, чтобы соединиться с финнами на реке Свирь на восточном берегу Ладоги» – пишет Митчем.
Т.е. основная сила немецкого удара к описываемому времени была направлена на 54-ю армию Г. И. Кулика, а не на войска Жукова.
Но сейчас речь не о способностях Георгия Константиновича. Не принимая никаких мер для деблокирования Ленинграда, он коварно «подставлял» Кулика Сталину, всё время жалуясь тому, что Ленинград в блокаде только потому, что Кулик не хочет воевать. А сам же пальцем не пошевелил для спасения города от голодной смерти.
Давайте прочтём дальше его разговор с Куликом 15 сентября 1941 г. После того, как они доложили друг другу обстановку:
«ЖУКОВ. Григорий Иванович, спасибо за информацию. У меня к тебе настойчивая просьба – не ожидать наступления противника, а немедленно организовать артподготовку и перейти в наступление в общем направлении на Мга.
КУЛИК. Понятно. Я думаю 16–17-го.
ЖУКОВ. 16–17-го поздно! Противник мобильный, надо его упредить. Я уверен, что, если развернёшь наступление, будешь иметь большие трофеи. Если не сможешь всё же завтра наступать, прошу всю твою авиацию бросить на разгром противника в районе Поддолово – Корделево – Чёрная Речка – Аннолово. Все эти пункты находятся на реке Ижора, в 4–5 километрах юго-восточнее Слуцка. Сюда необходимо направлять удары в течение всего дня, хотя бы малыми партиями, чтобы не дать противнику поднять головы. Но это как крайняя мера. Очень прошу атаковать противника и скорее двигать конницу в тыл противника. У меня всё.
КУЛИК. Завтра перейти в наступление не могу, так как не подтянута артиллерия, не проработано на месте взаимодействие и не все части вышли на исходное положение. Мне только что сообщили, что противник в 23 часа перешёл в наступление в районе Шлиссельбург-Липка-Синявино-Гонтовая Липка. Наступление отбито. Если противник завтра не перейдёт в общее наступление, то просьбу твою о действиях авиации по пунктам, указанным тобой, выполню …
ЖУКОВ (не скрывая раздражения). Ясно, что вы прежде всего заботитесь о благополучии 54-й армии и, видимо, вас недостаточно беспокоит создавшаяся обстановка под Ленинградом. Вы должны понять, что мне приходится прямо с заводов бросать людей навстречу атакующему противнику, не ожидая отработки взаимодействия на местности. Понял, что рассчитывать на активный манёвр с вашей стороны не могу. Буду решать задачу сам. Должен заметить, что меня поражает отсутствие взаимодействия между вашей группировкой и фронтом. По-моему, на вашем месте Суворов поступил бы иначе. Извините за прямоту, но мне не до дипломатии. Желаю всего лучшего».
Обратите внимание на наглость Жукова. Сам даже пальцем не пошевелил для взаимодействия с 54-й армией, для прорыва блокады. А Кулика упрекает в том, что тот не хочет «взаимодействовать». А вы посмотрите, что Жуков хочет! Ему не нужен прорыв блокады, он не готовит его сам и не даёт подготовить Кулику. Он требует от Кулика бросить на смерть пехоту, без поддержки её артиллерией, лишь бы отвлечь немцев от фронта самого Жукова. Даже авиацию Кулика, предназначенную для обеспечения прорыва блокады, он требует использовать для удара по немецкой группировке не в месте прорыва, а на юге – там откуда немцы угрожают только войскам Жукова. И, (оцените наглость!) при этом Жуков точно знает, как поступил бы Суворов на месте Кулика …
Вот это коварство Жукова, желание, чтобы его работу делали другие, пренебрежение к трудностям товарищей по войне, стремление «на чужом горбу в рай въехать» видимо и предопределило то, что, по словам Сталина, Жукова «не любили на фронте».
Даже в конце войны Жуков остался таким же.
Рокоссовский блестяще командовал 1-м Белорусским фронтом с 1943 г. и именно этот фронт должен был взять Берлин. 12 ноября 1944 г. Сталин поставил командующим этим фронтом Г. К. Жукова, а Рокоссовского назначил командующим 2-м Белорусским фронтом, наступавшим севернее и в полосу наступления которого Берлин не попадал.
Рокоссовский пишет, спустя некоторое время после нового назначения:
«Меня вызвал к ВЧ начальник Генерального штаба А. М. Василевский, проинформировал о намерении командующего 1-м Белорусским фронтом Г. К. Жукова перейти в наступление против Восточно-померанской неприятельской группировки, с тем чтобы ликвидировать нависшую над его флангом угрозу, и спросил меня, как намерен действовать 2-й Белорусский фронт в данном случае. Я высказал соображение, что нам было бы весьма желательно наносить главный удар на нашем левом фланге, совместив его с главным ударом войск соседа. Таким образом, с выходом к морю можно было рассечь вражескую группировку на две части. После этого наш фронт уничтожит её восточную часть, а сосед западную.
Александр Михайлович сказал, что именно так и он представляет себе ход будущей операции и решил позвонить мне, чтобы узнать моё мнение. Со своей стороны я высказал пожелание, чтобы удар наносился войсками обоих фронтов одновременно. Василевский обещал это предусмотреть».
Как видите, Восточно-померанская операция нужна была Жукову и проводилась по его инициативе. Но без Рокоссовского Жукову трудно было её провести. И, по замыслу операции, Жуков и Рокоссовский должны были ударить в одном месте и одновременно.
Начать эту операцию они должны были 24 февраля. Рокоссовский начал её фактически 22, так как немцы сами ударили по войскам Рокоссовского, и он вынужден был сначала отбить их удар. Рокоссовский двинул войска вперёд 24-го, точно по договорённости, по приказу. А Жуков нет! Сидел и ждал пока войска Рокоссовского перемелют общего противника. И начал наступление только 1 марта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174
Интересно, что если вопрос о том, что Жуков получил от Ставки приказ не просто защитить, а деблокировать Ленинград, в последнее время всё же освещается в публикациях полководцев (главный маршал авиации А. Е. Голованов) и историков (Н. А. Зенькович), то совершенно не обсуждается вопрос о том – собирались ли немцы его штурмовать? А это вопрос не праздный.
Американский историк С. Митчем, в работе «Фельдмаршалы Гитлера и их битвы» об этом пишет:
«Казалось Ленинград обречён, но в самый последний момент спасение пришло к нему – ну кто бы мог подумать? – от самого Адольфа Гитлера. 12 сентября фюрер приказал Леебу не брать город с боем, а только взять его в блокаду, чтобы измором заставить капитулировать. Группе армий „Север“ был отдан приказ отдать в распоряжение ставки 11-й и 7-й танковые и 8-й авиакорпус, а также 4-ю танковую группу – то есть в общей сложности пять танковых и две моторизованных дивизии и большую часть поддержки с воздуха».
Таким образом, через два дня после того, как Жуков вступил в командование Ленинградским фронтом, немцы прекратили штурм города. Но Гитлер не дал фельдмаршалу Леебу бездействовать:
«В северной части России зима наступает рано, и Лееб намеревался использовать оставшиеся тёплые дни с тем, чтобы как следует закрепиться на берегах Ладоги. Гитлер, однако, приказал ему захватить Тихвин, где велась добыча бокситов, а затем нанести удар севернее, чтобы соединиться с финнами на реке Свирь на восточном берегу Ладоги» – пишет Митчем.
Т.е. основная сила немецкого удара к описываемому времени была направлена на 54-ю армию Г. И. Кулика, а не на войска Жукова.
Но сейчас речь не о способностях Георгия Константиновича. Не принимая никаких мер для деблокирования Ленинграда, он коварно «подставлял» Кулика Сталину, всё время жалуясь тому, что Ленинград в блокаде только потому, что Кулик не хочет воевать. А сам же пальцем не пошевелил для спасения города от голодной смерти.
Давайте прочтём дальше его разговор с Куликом 15 сентября 1941 г. После того, как они доложили друг другу обстановку:
«ЖУКОВ. Григорий Иванович, спасибо за информацию. У меня к тебе настойчивая просьба – не ожидать наступления противника, а немедленно организовать артподготовку и перейти в наступление в общем направлении на Мга.
КУЛИК. Понятно. Я думаю 16–17-го.
ЖУКОВ. 16–17-го поздно! Противник мобильный, надо его упредить. Я уверен, что, если развернёшь наступление, будешь иметь большие трофеи. Если не сможешь всё же завтра наступать, прошу всю твою авиацию бросить на разгром противника в районе Поддолово – Корделево – Чёрная Речка – Аннолово. Все эти пункты находятся на реке Ижора, в 4–5 километрах юго-восточнее Слуцка. Сюда необходимо направлять удары в течение всего дня, хотя бы малыми партиями, чтобы не дать противнику поднять головы. Но это как крайняя мера. Очень прошу атаковать противника и скорее двигать конницу в тыл противника. У меня всё.
КУЛИК. Завтра перейти в наступление не могу, так как не подтянута артиллерия, не проработано на месте взаимодействие и не все части вышли на исходное положение. Мне только что сообщили, что противник в 23 часа перешёл в наступление в районе Шлиссельбург-Липка-Синявино-Гонтовая Липка. Наступление отбито. Если противник завтра не перейдёт в общее наступление, то просьбу твою о действиях авиации по пунктам, указанным тобой, выполню …
ЖУКОВ (не скрывая раздражения). Ясно, что вы прежде всего заботитесь о благополучии 54-й армии и, видимо, вас недостаточно беспокоит создавшаяся обстановка под Ленинградом. Вы должны понять, что мне приходится прямо с заводов бросать людей навстречу атакующему противнику, не ожидая отработки взаимодействия на местности. Понял, что рассчитывать на активный манёвр с вашей стороны не могу. Буду решать задачу сам. Должен заметить, что меня поражает отсутствие взаимодействия между вашей группировкой и фронтом. По-моему, на вашем месте Суворов поступил бы иначе. Извините за прямоту, но мне не до дипломатии. Желаю всего лучшего».
Обратите внимание на наглость Жукова. Сам даже пальцем не пошевелил для взаимодействия с 54-й армией, для прорыва блокады. А Кулика упрекает в том, что тот не хочет «взаимодействовать». А вы посмотрите, что Жуков хочет! Ему не нужен прорыв блокады, он не готовит его сам и не даёт подготовить Кулику. Он требует от Кулика бросить на смерть пехоту, без поддержки её артиллерией, лишь бы отвлечь немцев от фронта самого Жукова. Даже авиацию Кулика, предназначенную для обеспечения прорыва блокады, он требует использовать для удара по немецкой группировке не в месте прорыва, а на юге – там откуда немцы угрожают только войскам Жукова. И, (оцените наглость!) при этом Жуков точно знает, как поступил бы Суворов на месте Кулика …
Вот это коварство Жукова, желание, чтобы его работу делали другие, пренебрежение к трудностям товарищей по войне, стремление «на чужом горбу в рай въехать» видимо и предопределило то, что, по словам Сталина, Жукова «не любили на фронте».
Даже в конце войны Жуков остался таким же.
Рокоссовский блестяще командовал 1-м Белорусским фронтом с 1943 г. и именно этот фронт должен был взять Берлин. 12 ноября 1944 г. Сталин поставил командующим этим фронтом Г. К. Жукова, а Рокоссовского назначил командующим 2-м Белорусским фронтом, наступавшим севернее и в полосу наступления которого Берлин не попадал.
Рокоссовский пишет, спустя некоторое время после нового назначения:
«Меня вызвал к ВЧ начальник Генерального штаба А. М. Василевский, проинформировал о намерении командующего 1-м Белорусским фронтом Г. К. Жукова перейти в наступление против Восточно-померанской неприятельской группировки, с тем чтобы ликвидировать нависшую над его флангом угрозу, и спросил меня, как намерен действовать 2-й Белорусский фронт в данном случае. Я высказал соображение, что нам было бы весьма желательно наносить главный удар на нашем левом фланге, совместив его с главным ударом войск соседа. Таким образом, с выходом к морю можно было рассечь вражескую группировку на две части. После этого наш фронт уничтожит её восточную часть, а сосед западную.
Александр Михайлович сказал, что именно так и он представляет себе ход будущей операции и решил позвонить мне, чтобы узнать моё мнение. Со своей стороны я высказал пожелание, чтобы удар наносился войсками обоих фронтов одновременно. Василевский обещал это предусмотреть».
Как видите, Восточно-померанская операция нужна была Жукову и проводилась по его инициативе. Но без Рокоссовского Жукову трудно было её провести. И, по замыслу операции, Жуков и Рокоссовский должны были ударить в одном месте и одновременно.
Начать эту операцию они должны были 24 февраля. Рокоссовский начал её фактически 22, так как немцы сами ударили по войскам Рокоссовского, и он вынужден был сначала отбить их удар. Рокоссовский двинул войска вперёд 24-го, точно по договорённости, по приказу. А Жуков нет! Сидел и ждал пока войска Рокоссовского перемелют общего противника. И начал наступление только 1 марта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174