А вас они бы не раскусили - у вас и вид и голос подходящие. По-моему, вы - идеальное решение всех проблем. Я даже и не мечтал найти ничего подобного.
- В смысле внешности, - сухо заметил я.
Он отпил из стакана и задумчиво посмотрел на меня.
- Во всех смыслах. Не забудьте, я ведь сказал, что многое узнал о вас. К тому времени, когда я добрался вчера до Перлумы, я уже решил… м-м… провести, так сказать, небольшое расследование, чтобы выяснить, что вы за человек… чтобы понять, есть ли хоть малейший шанс, что вас может привлечь такая… такая работа.
- Я не могу взяться за это дело. У меня достаточно проблем здесь. - «И это еще мягко сказано», - подумал я при этом.
- А вас устроили бы двадцать тысяч фунтов? - спросил он небрежно, как бы поддерживая разговор.
Вместо того чтобы сразу ответить «да», я помолчал и спросил:
- Австралийских или английских?
Углы его рта дрогнули, глаза сузились - его явно позабавили мои слова.
- Разумеется, английских, - сказал он с иронией.
Я молча смотрел на него. Как будто угадав мои мысли, он сел в кресло, удобно расположился, положив ногу на ногу, и проговорил:
- Если хотите, я скажу вам, как вы могли бы их использовать. Вы могли бы заплатить за обучение в медицинской школе, о которой мечтает ваша сестра Белинда. А вашу младшую сестру Хелен вы могли бы послать в художественную школу, которую она выбрала. Вы могли бы отложить достаточно денег, чтобы ваш тринадцатилетний брат получил со временем юридическое образование - если он, конечно, не передумает, когда вырастет. Кроме этого, вы могли бы нанять больше работников, вместо того чтобы вгонять себя раньше времени в могилу, пытаясь прокормить, одеть и выучить вашу семью.
Я почувствовал приступ ярости оттого, что он так основательно покопался в моих семейных делах. Однако, с тех пор как однажды резкий ответ стоил мне продажи лошади, которая через неделю после этого сломала ногу, я научился не давать воли языку в любых обстоятельствах.
- Мне тоже пришлось дать образование двум дочерям и сыну, - сказал он, - поэтому я представляю, во сколько это вам обходится. Моя старшая дочь сейчас в университете, а близнецы только что закончили школу.
Я снова промолчал, и он продолжал:
- Вы родились в Англии, но ребенком были привезены в Австралию. Ваш отец, Говард Роук, был адвокатом - хорошим адвокатом. Ваши родители погибли в морской катастрофе, когда вам было восемнадцать лет. С того времени вы добывали себе, своим сестрам и брату средства к существованию выращиванием и продажей лошадей. Насколько я понял, вы намеревались стать юристом, но вместо этого вам пришлось на оставшиеся от отца деньги основать дело здесь, в вашем бывшем загородном доме. Дело процветает, лошадей, которых вы продаете, считают прекрасно выезженными и обученными. Вы хороший хозяин, и вас уважают.
Он с улыбкой взглянул на меня. Я стоял неподвижно, чувствуя, что это еще не все.
- Директор школы в Джилонге говорит, что у вас прекрасные способности, которые пропадают зря. Управляющий вашего банка утверждает, что вы очень мало тратите на себя. Ваш доктор сообщил мне, что вы ни разу за девять лет не были в отпуске, если не считать месяца, проведенного в больнице из-за перелома ноги. А пастор сказал, что вы никогда не бываете в церкви и он этого не одобряет.
Он медленно сделал глоток. У меня сложилось впечатление, что многие двери открыты для решительно настроенных графов.
- И наконец, - произнес он с усмешкой, - владелец бара «Голден Платипус» в Перлуме говорит, что доверил бы вам свою сестру, несмотря на вашу опасную для женщин наружность.
- И какие же выводы вы из всего этого сделали? - поинтересовался я, более или менее овладев собой.
- Что вы скучный, трудолюбивый зануда, - ответил он приятным голосом.
Я вдруг расслабился, засмеялся и сел.
- Так оно и есть, - согласился я.
- С другой стороны, все говорят, что если уж вы взялись, то всегда доводите начатое дело до конца. К тому же вам не привыкать к тяжелому физическому труду, а о лошадях вы знаете столько, что могли бы делать работу конюха, стоя на голове с закрытыми глазами.
- Ваш план нереален, - сказал я со вздохом. - Он не сработает ни со мной, ни с Артуром Симмонсом, вообще ни с кем - он просто неосуществим. Ведь в Великобритании сотни конюшен для скаковых лошадей! Можно жить в них месяцами и ничего не услышать, а мошенники тем временем будут вовсю орудовать в других местах.
Он покачал головой.
- Я с вами не согласен. Нечестных конюхов удивительно мало, гораздо меньше, чем может показаться. Если известно, что конюха можно купить, это привлекает к нему разного рода мошенников, как сообщение о неохраняемых золотых копях. Все, что требуется от нашего человека, - это намекнуть, что он готов принять известные предложения. И он их, без сомнения, получит.
- Но будут ли это именно те предложения, которые вас интересуют? Я в этом не уверен.
- По-моему, вероятность достаточно велика, чтобы рискнуть. Честно говоря, дело обстоит так, что я готов воспользоваться любым шансом. Все остальное мы уже пробовали, причем безрезультатно. И это несмотря на то, что мы самым подробным образом опросили всех, кто имел отношение к заинтересовавшим нас лошадям. Полиция ничем не может помочь - раз мы не обнаружили допинг, им просто не с чего начать. К частным детективам мы тоже обращались, они ничего не нашли. Поскольку мы ничего не добились, нам нечего терять. Я готов поставить двадцать тысяч фунтов на то, что вы добьетесь большего. Попробуете?
- Не знаю, - сказал я, проклиная свою слабость. Я должен был ответить: «Конечно, нет».
Он ухватился за мои слова и, наклонившись вперед, заговорил быстро и с горячей убедительностью:
- Я хочу, чтобы вы поняли, как меня и моих коллег беспокоят эти случаи с допингом, который невозможно обнаружить. У меня есть несколько скаковых лошадей, в основном для скачек с препятствиями… Уже несколько поколений моей семьи были большими поклонниками этого вида спорта… поэтому его чистота значит для нас больше, чем можно выразить словами… и вот уже во второй раз за три года над ним нависла серьезная угроза. Во время последней большой волны допинга в газетах и на телевидении появилась масса издевательских шуток, этого нельзя допустить снова. Пока что нам удавалось замять скандал, поскольку случаи были достаточно редки - первый произошел больше года назад, - а если кто-то интересуется, мы сообщаем, что анализ дал отрицательные результаты. Но мы просто обязаны найти этот загадочный допинг, пока его не стали широко использовать. Иначе он превратится в самую большую угрозу для скачек за всю историю их существования. Если появятся десятки сомнительных победителей, вера публики будет подорвана, а стипль-чезу будет нанесен такой удар, от которого он нескоро оправится, если оправится вообще. Речь идет о большем, чем просто приятное времяпрепровождение. Скачки - это бизнес, в котором заняты тысячи людей… среди которых, между прочим, много владельцев ферм - таких, как вы. Утрата поддержки публики поставила бы всех в тяжелейшее положение. Вы, вероятно, думаете, что я предложил вам очень большие деньги за то, чтобы поехать в Англию и попытаться помочь нам, но я достаточно богат и, поверьте, для меня судьба скачек стоит гораздо больше. Мои лошади выиграли почти такую сумму в прошлом сезоне, и я с радостью потрачу ее, если это даст мне возможность справиться с опасностью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64
- В смысле внешности, - сухо заметил я.
Он отпил из стакана и задумчиво посмотрел на меня.
- Во всех смыслах. Не забудьте, я ведь сказал, что многое узнал о вас. К тому времени, когда я добрался вчера до Перлумы, я уже решил… м-м… провести, так сказать, небольшое расследование, чтобы выяснить, что вы за человек… чтобы понять, есть ли хоть малейший шанс, что вас может привлечь такая… такая работа.
- Я не могу взяться за это дело. У меня достаточно проблем здесь. - «И это еще мягко сказано», - подумал я при этом.
- А вас устроили бы двадцать тысяч фунтов? - спросил он небрежно, как бы поддерживая разговор.
Вместо того чтобы сразу ответить «да», я помолчал и спросил:
- Австралийских или английских?
Углы его рта дрогнули, глаза сузились - его явно позабавили мои слова.
- Разумеется, английских, - сказал он с иронией.
Я молча смотрел на него. Как будто угадав мои мысли, он сел в кресло, удобно расположился, положив ногу на ногу, и проговорил:
- Если хотите, я скажу вам, как вы могли бы их использовать. Вы могли бы заплатить за обучение в медицинской школе, о которой мечтает ваша сестра Белинда. А вашу младшую сестру Хелен вы могли бы послать в художественную школу, которую она выбрала. Вы могли бы отложить достаточно денег, чтобы ваш тринадцатилетний брат получил со временем юридическое образование - если он, конечно, не передумает, когда вырастет. Кроме этого, вы могли бы нанять больше работников, вместо того чтобы вгонять себя раньше времени в могилу, пытаясь прокормить, одеть и выучить вашу семью.
Я почувствовал приступ ярости оттого, что он так основательно покопался в моих семейных делах. Однако, с тех пор как однажды резкий ответ стоил мне продажи лошади, которая через неделю после этого сломала ногу, я научился не давать воли языку в любых обстоятельствах.
- Мне тоже пришлось дать образование двум дочерям и сыну, - сказал он, - поэтому я представляю, во сколько это вам обходится. Моя старшая дочь сейчас в университете, а близнецы только что закончили школу.
Я снова промолчал, и он продолжал:
- Вы родились в Англии, но ребенком были привезены в Австралию. Ваш отец, Говард Роук, был адвокатом - хорошим адвокатом. Ваши родители погибли в морской катастрофе, когда вам было восемнадцать лет. С того времени вы добывали себе, своим сестрам и брату средства к существованию выращиванием и продажей лошадей. Насколько я понял, вы намеревались стать юристом, но вместо этого вам пришлось на оставшиеся от отца деньги основать дело здесь, в вашем бывшем загородном доме. Дело процветает, лошадей, которых вы продаете, считают прекрасно выезженными и обученными. Вы хороший хозяин, и вас уважают.
Он с улыбкой взглянул на меня. Я стоял неподвижно, чувствуя, что это еще не все.
- Директор школы в Джилонге говорит, что у вас прекрасные способности, которые пропадают зря. Управляющий вашего банка утверждает, что вы очень мало тратите на себя. Ваш доктор сообщил мне, что вы ни разу за девять лет не были в отпуске, если не считать месяца, проведенного в больнице из-за перелома ноги. А пастор сказал, что вы никогда не бываете в церкви и он этого не одобряет.
Он медленно сделал глоток. У меня сложилось впечатление, что многие двери открыты для решительно настроенных графов.
- И наконец, - произнес он с усмешкой, - владелец бара «Голден Платипус» в Перлуме говорит, что доверил бы вам свою сестру, несмотря на вашу опасную для женщин наружность.
- И какие же выводы вы из всего этого сделали? - поинтересовался я, более или менее овладев собой.
- Что вы скучный, трудолюбивый зануда, - ответил он приятным голосом.
Я вдруг расслабился, засмеялся и сел.
- Так оно и есть, - согласился я.
- С другой стороны, все говорят, что если уж вы взялись, то всегда доводите начатое дело до конца. К тому же вам не привыкать к тяжелому физическому труду, а о лошадях вы знаете столько, что могли бы делать работу конюха, стоя на голове с закрытыми глазами.
- Ваш план нереален, - сказал я со вздохом. - Он не сработает ни со мной, ни с Артуром Симмонсом, вообще ни с кем - он просто неосуществим. Ведь в Великобритании сотни конюшен для скаковых лошадей! Можно жить в них месяцами и ничего не услышать, а мошенники тем временем будут вовсю орудовать в других местах.
Он покачал головой.
- Я с вами не согласен. Нечестных конюхов удивительно мало, гораздо меньше, чем может показаться. Если известно, что конюха можно купить, это привлекает к нему разного рода мошенников, как сообщение о неохраняемых золотых копях. Все, что требуется от нашего человека, - это намекнуть, что он готов принять известные предложения. И он их, без сомнения, получит.
- Но будут ли это именно те предложения, которые вас интересуют? Я в этом не уверен.
- По-моему, вероятность достаточно велика, чтобы рискнуть. Честно говоря, дело обстоит так, что я готов воспользоваться любым шансом. Все остальное мы уже пробовали, причем безрезультатно. И это несмотря на то, что мы самым подробным образом опросили всех, кто имел отношение к заинтересовавшим нас лошадям. Полиция ничем не может помочь - раз мы не обнаружили допинг, им просто не с чего начать. К частным детективам мы тоже обращались, они ничего не нашли. Поскольку мы ничего не добились, нам нечего терять. Я готов поставить двадцать тысяч фунтов на то, что вы добьетесь большего. Попробуете?
- Не знаю, - сказал я, проклиная свою слабость. Я должен был ответить: «Конечно, нет».
Он ухватился за мои слова и, наклонившись вперед, заговорил быстро и с горячей убедительностью:
- Я хочу, чтобы вы поняли, как меня и моих коллег беспокоят эти случаи с допингом, который невозможно обнаружить. У меня есть несколько скаковых лошадей, в основном для скачек с препятствиями… Уже несколько поколений моей семьи были большими поклонниками этого вида спорта… поэтому его чистота значит для нас больше, чем можно выразить словами… и вот уже во второй раз за три года над ним нависла серьезная угроза. Во время последней большой волны допинга в газетах и на телевидении появилась масса издевательских шуток, этого нельзя допустить снова. Пока что нам удавалось замять скандал, поскольку случаи были достаточно редки - первый произошел больше года назад, - а если кто-то интересуется, мы сообщаем, что анализ дал отрицательные результаты. Но мы просто обязаны найти этот загадочный допинг, пока его не стали широко использовать. Иначе он превратится в самую большую угрозу для скачек за всю историю их существования. Если появятся десятки сомнительных победителей, вера публики будет подорвана, а стипль-чезу будет нанесен такой удар, от которого он нескоро оправится, если оправится вообще. Речь идет о большем, чем просто приятное времяпрепровождение. Скачки - это бизнес, в котором заняты тысячи людей… среди которых, между прочим, много владельцев ферм - таких, как вы. Утрата поддержки публики поставила бы всех в тяжелейшее положение. Вы, вероятно, думаете, что я предложил вам очень большие деньги за то, чтобы поехать в Англию и попытаться помочь нам, но я достаточно богат и, поверьте, для меня судьба скачек стоит гораздо больше. Мои лошади выиграли почти такую сумму в прошлом сезоне, и я с радостью потрачу ее, если это даст мне возможность справиться с опасностью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64