Но можно сделать так, чтобы был нормальный звук и человек тоже слышал. - Она взяла у меня свисток и открутила какую-то часть. - Попробуйте теперь.
Я снова дунул. Теперь это был звук обычного свистка.
- А вы не могли бы дать мне его на время? - попросил я. - Он вам нужен? Я… мне хочется провести один эксперимент.
- Конечно, возьмите. Мою старую овчарку прошлой весной пришлось усыпить, так что с тех пор я им не пользовалась. Только верните мне его, хорошо? В летние каникулы я собираюсь взять щенка, и свисток мне понадобится.
- Да, разумеется.
- Договорились. А вот наконец и вырезка!
Она протянула мне кусок газеты, но я никак не мог на нем сосредоточиться. Я видел только бар в огромной машине Хамбера с ломиками для льда, щипцами и множеством хромированных мелочей. Мне никогда не приходило в голову внимательно их разглядывать, но среди них определенно была маленькая трубочка с цепочкой - беззвучный свисток для собак.
Сделав над собой усилие, я прочел статью о Спаркинг Плаге и поблагодарил Элинор за то, что она нашла ее для меня. Потом я спрятал свисток в пояс с кармашками и посмотрел на часы - была уже половина четвертого. Похоже, что я опаздываю.
Элинор оправдала меня в глазах Октобера и показала мне свисток - это были две неоценимые услуги. Мне захотелось чем-нибудь отплатить ей, и я видел только один способ это сделать.
- «Никуда человек не уходит с большим спокойствием или освобождением от тревог, чем в собственную душу…» - процитировал я.
Она в изумлении уставилась на меня.
- Это же первый вопрос конкурса!
- Ну да. Вам разрешается чужая помощь?
- Да, любая. Но…
- Это Марк Аврелий.
- Кто? - поразилась она.
- Марк Аврелий Антонин. Римский император. Со 121 по 180 до нашей эры.
- «Наедине с собой»? Я кивнул.
- А на каком языке это написано? Это тоже надо указать. Наверное, на латинском.
- На греческом.
- Фантастика… в какую школу вы ходили?
- В сельскую школу в Оксфордшире. - Я на самом деле ходил в эту школу - до восьми лет. - Там был учитель, который все время пичкал нас Марком Аврелием. - Только этот учитель был уже в Джилонге.
У меня все время было сильное искушение рассказать ей правду о себе, а в эту минуту оно стало почти непреодолимым. В ее обществе я был просто не в состоянии прикидываться и даже в Слоу разговаривал с ней так, как говорю обычно. Но все-таки я удержался и не рассказал ей, кто я на самом деле - ведь Октобер не сделал этого, а он, видимо, знает свою дочь лучше, чем я. И потом, эти ее доверительные беседы с Пэтти… которая вряд ли способна держать язык за зубами. Может быть, он считал, что это поставит под угрозу наше расследование? Мне оставалось только гадать. И я промолчал.
- А вы совершенно уверены, что это Марк Аврелий? - с сомнением спросила она. - Нам ведь дают только одну попытку - не вышло, и все.
- Тогда проверьте - это в разделе, где говорится о том, что надо учиться довольствоваться своей судьбой. Наверное, я так хорошо запомнил, потому что совет и вправду полезный, а мне редко удавалось ему следовать.
Я усмехнулся.
- Знаете, - осторожно проговорила она, - это, конечно, не мое дело, но мне кажется, что вы могли бы добиться гораздо большего в жизни. Вы… вы производите впечатление очень умного человека. Почему вы работаете в конюшне?
- Я работаю в конюшне, потому что это единственное, что я хорошо умею.
Это была хоть и несколько лукавая, но правда.
- Вы намерены этим заниматься до конца жизни?
- Скорее всего.
- И удовольствуетесь такой работой?
- Придется.
- Я не ожидала, что наша сегодняшняя встреча будет такой. Честно говоря, я очень боялась. Но благодаря вам мне было легко.
- Значит, все в порядке, - весело отозвался я.
Она улыбнулась. Я подошел к двери и открыл ее, но она сказала:
- Я. лучше провожу вас. По-моему, архитектор, построивший это здание, был помешан на лабиринтах. Иногда посетители бродят по верхним этажам сутками и в конце концов умирают от жажды.
Я засмеялся. Она проводила меня по бесконечным запутанным коридорам и вниз по лестнице до самого выхода, непринужденно, как с равным, болтая о своей жизни в колледже. Она сообщила мне, что Дарем - старейший университет в Англии после Оксфорда и Кембриджа и единственный, где есть курс геофизики. Она и вправду была замечательная девушка.
На ступеньках она попрощалась со мной за руку.
- До свиданья, - сказала она, - мне очень жаль, что Пэтти так по-свински поступила.
- А мне ничуть не жаль - благодаря ей вы пригласили меня сюда.
- Да, но чего вам стоило это удовольствие! - рассмеялась она.
- Чего бы ни стоило.
Я заметил, что в ее серых глазах были темные крапинки. Она стояла на ступеньках и смотрела, как я садился на мотоцикл и застегивал шлем, потом помахала мне рукой и исчезла за дверью, с суровой окончательностью захлопнувшейся за ней.
Глава 14
На обратном пути я остановился в Поссете проверить, нет ли ответа от Октобера, - мне было интересно, что он думает о той теории, которую я подробно изложил в своем предыдущем послании. Но писем не было. И хотя я и так уже опаздывал к началу вечерней работы, все же я задержался и написал ему снова. Томми Стейплтон не шел у меня из головы - ведь он погиб и унес с собой все, что ему удалось узнать, а мне не хотелось повторять его ошибку. Да и умирать мне не хотелось, если уж на то пошло. Я торопливо писал:
«Думаю, что самое главное в их схеме - беззвучный свисток, каким подзывают собак. Такой свисток лежит у Хамбера в машине, в баре. Помните случай с Олд Интонианом? В Картмеле в дни скачек проводятся собачьи бега».
Отправив письмо, я купил здоровую плитку шоколада, комикс для Джерри и вернулся в конюшню, стараясь незаметно прошмыгнуть на свое место. Но Касс все-таки засек меня и раздраженно пробурчал, что доложит обо всем Хамберу и едва ли мне удастся отдохнуть в следующую субботу. Я подавил вздох и принялся за свои вечерние обязанности, чувствуя, как холодная, убогая, тусклая атмосфера снова охватывает меня и просачивается до самых костей.
Но кое-что изменилось. Свисток, подобно неразорвавшейся бомбе, лежал в моем поясе. Если его найдут там, это будет моим смертным приговором - по крайней мере, я в этом не сомневался. Я был уверен в своей догадке, но она требовала окончательной проверки.
Вероятно, Томми Стейплтон заподозрил истину и отправился прямо к Хамберу, чтобы прижать его к стенке. Ему и в голову не пришло, что эти люди способны на убийство. Но я-то, зная о его смерти, в этом ничуть не сомневался. Семь недель я торчал у них под самым носом, и мне удавалось сохранять осторожность. Теперь было очень важно продержаться до конца, и поэтому все воскресенье я ломал себе голову, как бы мне провести задуманный эксперимент и не попасться.
В воскресенье вечером, часов в пять, во двор вкатился сверкающий серый «ягуар» Эдамса. Как обычно, при виде его владельца сердце у меня упало. Он присоединился к Хамберу, делавшему вечерний обход конюшни, и надолго задержался у стойла Микки, но входить не стал. После того как Хамбер помогал мне в первый раз напоить Микки снотворным, он много раз входил к нему в стойло, Эдамс же - никогда.
Эдамс спросил:
- Что скажешь, Хедли?
- Изменений никаких, - пожал плечами Хамбер.
- Придется его списать?
- Пожалуй. - Голос Хамбера звучал расстроенно.
- Чертовски некстати! - яростно вскричал Эдамс и бросил взгляд на меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64
Я снова дунул. Теперь это был звук обычного свистка.
- А вы не могли бы дать мне его на время? - попросил я. - Он вам нужен? Я… мне хочется провести один эксперимент.
- Конечно, возьмите. Мою старую овчарку прошлой весной пришлось усыпить, так что с тех пор я им не пользовалась. Только верните мне его, хорошо? В летние каникулы я собираюсь взять щенка, и свисток мне понадобится.
- Да, разумеется.
- Договорились. А вот наконец и вырезка!
Она протянула мне кусок газеты, но я никак не мог на нем сосредоточиться. Я видел только бар в огромной машине Хамбера с ломиками для льда, щипцами и множеством хромированных мелочей. Мне никогда не приходило в голову внимательно их разглядывать, но среди них определенно была маленькая трубочка с цепочкой - беззвучный свисток для собак.
Сделав над собой усилие, я прочел статью о Спаркинг Плаге и поблагодарил Элинор за то, что она нашла ее для меня. Потом я спрятал свисток в пояс с кармашками и посмотрел на часы - была уже половина четвертого. Похоже, что я опаздываю.
Элинор оправдала меня в глазах Октобера и показала мне свисток - это были две неоценимые услуги. Мне захотелось чем-нибудь отплатить ей, и я видел только один способ это сделать.
- «Никуда человек не уходит с большим спокойствием или освобождением от тревог, чем в собственную душу…» - процитировал я.
Она в изумлении уставилась на меня.
- Это же первый вопрос конкурса!
- Ну да. Вам разрешается чужая помощь?
- Да, любая. Но…
- Это Марк Аврелий.
- Кто? - поразилась она.
- Марк Аврелий Антонин. Римский император. Со 121 по 180 до нашей эры.
- «Наедине с собой»? Я кивнул.
- А на каком языке это написано? Это тоже надо указать. Наверное, на латинском.
- На греческом.
- Фантастика… в какую школу вы ходили?
- В сельскую школу в Оксфордшире. - Я на самом деле ходил в эту школу - до восьми лет. - Там был учитель, который все время пичкал нас Марком Аврелием. - Только этот учитель был уже в Джилонге.
У меня все время было сильное искушение рассказать ей правду о себе, а в эту минуту оно стало почти непреодолимым. В ее обществе я был просто не в состоянии прикидываться и даже в Слоу разговаривал с ней так, как говорю обычно. Но все-таки я удержался и не рассказал ей, кто я на самом деле - ведь Октобер не сделал этого, а он, видимо, знает свою дочь лучше, чем я. И потом, эти ее доверительные беседы с Пэтти… которая вряд ли способна держать язык за зубами. Может быть, он считал, что это поставит под угрозу наше расследование? Мне оставалось только гадать. И я промолчал.
- А вы совершенно уверены, что это Марк Аврелий? - с сомнением спросила она. - Нам ведь дают только одну попытку - не вышло, и все.
- Тогда проверьте - это в разделе, где говорится о том, что надо учиться довольствоваться своей судьбой. Наверное, я так хорошо запомнил, потому что совет и вправду полезный, а мне редко удавалось ему следовать.
Я усмехнулся.
- Знаете, - осторожно проговорила она, - это, конечно, не мое дело, но мне кажется, что вы могли бы добиться гораздо большего в жизни. Вы… вы производите впечатление очень умного человека. Почему вы работаете в конюшне?
- Я работаю в конюшне, потому что это единственное, что я хорошо умею.
Это была хоть и несколько лукавая, но правда.
- Вы намерены этим заниматься до конца жизни?
- Скорее всего.
- И удовольствуетесь такой работой?
- Придется.
- Я не ожидала, что наша сегодняшняя встреча будет такой. Честно говоря, я очень боялась. Но благодаря вам мне было легко.
- Значит, все в порядке, - весело отозвался я.
Она улыбнулась. Я подошел к двери и открыл ее, но она сказала:
- Я. лучше провожу вас. По-моему, архитектор, построивший это здание, был помешан на лабиринтах. Иногда посетители бродят по верхним этажам сутками и в конце концов умирают от жажды.
Я засмеялся. Она проводила меня по бесконечным запутанным коридорам и вниз по лестнице до самого выхода, непринужденно, как с равным, болтая о своей жизни в колледже. Она сообщила мне, что Дарем - старейший университет в Англии после Оксфорда и Кембриджа и единственный, где есть курс геофизики. Она и вправду была замечательная девушка.
На ступеньках она попрощалась со мной за руку.
- До свиданья, - сказала она, - мне очень жаль, что Пэтти так по-свински поступила.
- А мне ничуть не жаль - благодаря ей вы пригласили меня сюда.
- Да, но чего вам стоило это удовольствие! - рассмеялась она.
- Чего бы ни стоило.
Я заметил, что в ее серых глазах были темные крапинки. Она стояла на ступеньках и смотрела, как я садился на мотоцикл и застегивал шлем, потом помахала мне рукой и исчезла за дверью, с суровой окончательностью захлопнувшейся за ней.
Глава 14
На обратном пути я остановился в Поссете проверить, нет ли ответа от Октобера, - мне было интересно, что он думает о той теории, которую я подробно изложил в своем предыдущем послании. Но писем не было. И хотя я и так уже опаздывал к началу вечерней работы, все же я задержался и написал ему снова. Томми Стейплтон не шел у меня из головы - ведь он погиб и унес с собой все, что ему удалось узнать, а мне не хотелось повторять его ошибку. Да и умирать мне не хотелось, если уж на то пошло. Я торопливо писал:
«Думаю, что самое главное в их схеме - беззвучный свисток, каким подзывают собак. Такой свисток лежит у Хамбера в машине, в баре. Помните случай с Олд Интонианом? В Картмеле в дни скачек проводятся собачьи бега».
Отправив письмо, я купил здоровую плитку шоколада, комикс для Джерри и вернулся в конюшню, стараясь незаметно прошмыгнуть на свое место. Но Касс все-таки засек меня и раздраженно пробурчал, что доложит обо всем Хамберу и едва ли мне удастся отдохнуть в следующую субботу. Я подавил вздох и принялся за свои вечерние обязанности, чувствуя, как холодная, убогая, тусклая атмосфера снова охватывает меня и просачивается до самых костей.
Но кое-что изменилось. Свисток, подобно неразорвавшейся бомбе, лежал в моем поясе. Если его найдут там, это будет моим смертным приговором - по крайней мере, я в этом не сомневался. Я был уверен в своей догадке, но она требовала окончательной проверки.
Вероятно, Томми Стейплтон заподозрил истину и отправился прямо к Хамберу, чтобы прижать его к стенке. Ему и в голову не пришло, что эти люди способны на убийство. Но я-то, зная о его смерти, в этом ничуть не сомневался. Семь недель я торчал у них под самым носом, и мне удавалось сохранять осторожность. Теперь было очень важно продержаться до конца, и поэтому все воскресенье я ломал себе голову, как бы мне провести задуманный эксперимент и не попасться.
В воскресенье вечером, часов в пять, во двор вкатился сверкающий серый «ягуар» Эдамса. Как обычно, при виде его владельца сердце у меня упало. Он присоединился к Хамберу, делавшему вечерний обход конюшни, и надолго задержался у стойла Микки, но входить не стал. После того как Хамбер помогал мне в первый раз напоить Микки снотворным, он много раз входил к нему в стойло, Эдамс же - никогда.
Эдамс спросил:
- Что скажешь, Хедли?
- Изменений никаких, - пожал плечами Хамбер.
- Придется его списать?
- Пожалуй. - Голос Хамбера звучал расстроенно.
- Чертовски некстати! - яростно вскричал Эдамс и бросил взгляд на меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64