– О, мы уже позаботились. Обратите внимание на клетку рядом. Там новый медведь, и тоже спасен на пожаре…
И еще одну длинную очередь наблюдали мы в зоопарке. Объектом внимания был большой азиатский енот панда, которого долгие годы считали медведем. Двух зверей подарил Вашингтону Пекин. Пандам в зоосаде отвели покои, достойные короля. Надо было выстоять час или два, чтобы увидеть зверя. Енот держал себя странно. Он прятался или воротил от толпы морду. Популярность явно его раздражала. Увидеть панду мало кому удавалось. Зато во всю возможную мощь велась торговля изображением енота. Панда из мягкой синтетики. Панда из глазированной глины. Енот фарфоровый, пластмассовый, байковый. Панда в натуральный размер на плакатах. Енот на открытках, почтовых марках, на полотенцах, на трусиках, на воздушных шарах… Вот что значит быть популярным.
Смеяться полезно
Одна из любопытных примет Америки – улыбка. Листая журналы, ее замечаешь немедленно. Сначала, правда, ловишь себя на мысли: в чем дело? Почему люди неуловимо похожи? И сейчас же находишь причину – улыбка! Она у всех одинакова и существует как бы сама по себе. На людях (перед фотографом в особенности), на пороге дома или учреждения, в каком бы состоянии человек ни находился, лицо должно украшаться благополучным знаком «у меня все в порядке». Улыбка особенно режет глаз, когда знаешь: дела, настроение человека в данный момент слову «о’кэй» далеко не соответствуют. Но так полагается. Улыбка должна быть на месте. Говорят, у японцев улыбка даже в крайней беде – это способ предупредить беспокойство о себе других людей. В Америке, приглядываясь к атмосфре жизни, нетрудно заметить: дежурная улыбка – это демонстрация стойкости, жизнеспособности. Социальная среда беспощадно бракует ослабших и неудачников. Улыбка – это сигнал: я держусь, я выплыву! Улыбается телекамере кандидат в президенты, проигравший сопернику. Улыбается, кусая губы и чуть не плача, его жена, стоящая рядом. Безработный, с которым мы говорили в городке Ниагара-Фоле, улыбнулся: «Мне не повезло…» Улыбался наш проводник Вилли Питерсон, управляющий диких земель в штате Вайоминг, – «Здоровье ни к черту, а дети еще сосунки». Улыбался для репортеров прибитый к постели пулями губернатор Уоллес… Если американец улыбаться уже не способен – значит, дела его плохи до крайности.
Улыбку-вывеску, однако, следует отделить от способности американца улыбнуться и посмеяться от полноты чувств. Американцы – народ жизнерадостный. Шутка, розыгрыш, анекдот, остроумная выходка, смешная приправа к делу – это все в характере нации. По дороге мы часто встречали автомобили с бренчащей гирляндой банок, размалеванные надписями: «Кэти + Джон = 3», «Будет трудно – зови, поможем». Это значит: в машине – молодожены, а надписи – дело друзей.
Вот объявление в лавке-кафе: «В сутки мы можем накормить 170 человек. Но не более 12 за один раз». И тут же: «Богу мы верим. Остальные платят наличными».
На производственном месте табличка: «Рабочий, помни: бог, создавая человека, не создал для него запасных частей».
Собирая в блокнот разного рода шутки, замечаешь: большое число их в Америке связано с землей, с особенностями природы, с соперничеством штатов. Главной мишенью острот служат, конечно, техасцы с их страстью считать: все лучшее и большое – в Техасе. «Комаров в Техасе ловят капканом, канарейки в Техасе басом поют, апельсины так велики, что девять штук – уже дюжина». В штате Небраска, слывущем в Америке как «штат долгожителей», шутят: «У нас почти никто никогда не умирает». «Трава у нас в Иллинойсе так коротка, что ее перед тем, как косить, непременно намыливают». И так далее. Это, так сказать, «деревенский юмор». Он для Америки характерен. Тяжеловесные шутки дышат, однако, простодушием, лукавством, уходят корнями к временам, когда люди в воловьих упряжках открывали Америку и, оседая на землях, не переставали удивляться их красоте, щедрости, плодородию.
А вот «городской юмор» – свидетельство новых времен. На бойкой нью-йоркской улице мы зашли в лавку, где продавались «смешные вещи»: дохлая крыса из пластика, собачье дерьмо, таракан, неотличимый от настоящего, муха, «запеченная» в лед для коктейля… Покупкой, объяснил продавец, можно очень насмешить подвыпивших гостей, положив, на пример, таракана на колени рядом сидящей дамы. В этой же лавке можно было купить добротный человеческий череп, шляпу Наполеона, туалетную бумагу в виде рулон, долларов. Продавались также плакаты. На одном – Христос в натуральном земном обличье, но без единого лоскутка ткани на теле. На другом сюжет еще более непристойный.
– Покупают?
– А иначе зачем же мне тут стоять? – сказал продавец. – Смех полезен здоровью…
Продавец похвалился, что знает ругательства всех народов Земли. Не дождавшись, как видно, обычной просьбы – «показать мастерство», – он разрядил пулемет своих знаний с отчаянной щедростью. (Дискриминации русской речи не наблюдалось.)
Продавцу было под шестьдесят. В одном глазу желтело бельмо, в разрез трикотажной синего цвета рубашки глядели кудряшки седых волос. В «лавочке смеха» было скорее грустно, чем весело…
Юмор напрокат – все равно что ум напрокат. Лавчонка – это прокатный пункт. Сам шутить не умеешь – о тебе позаботились Но в Америке часто встречаешь людей, способных сверкнуть усмешкой по самым неожиданным поводам. И, возможно, поэтому общаться с американцами просто. Вот сцене возле бензоколонки. Со щита у дороги смотрит сытый и нагловатый джентльмен. Под ним лаконичная надпись: «Выберите меня. Самые искренние обещания». Заметив, что мы улыбаемся, глядя на плутоватую личность пожелавшую стать губернатором, рабочий колонки, не прерывая протирку стекла, мигнул:
– Они, когда себя предлагают, обещают построить мост через реку, которой даже нет…
Америка знает и чтит своих шутников. Говорят, что Линкольн покорил избирателей умением пошутить. Короткие фельетоны Арта Бухвальда газетами покупаются нарасхват. В аэропорту города Оклахомы среди пестрой рекламы стоит строгий бронзовый бюст человека с хитроватым прищуром глаз. Это памятник местному острослову, актеру и журналисту Биллу Роджерсу, оклахомскому Ходже Насреддину. Вот несколько шуток Билла, ставших крылатыми.
«Я никогда не встречал человека, который бы мне не понравился».
«В добрые старые времена на индейской территории не выдавали свидетельство о рождении. Считалось, что раз человек живет – значит, он родился».
«Живите так, чтобы не стыдно было продать фамильного попугая первой сплетнице города».
Каждому штату в Америке дано право поставить в конгрессе два памятника наиболее известным и почитаемым людям. Одно из этих почетных мест в Вашингтоне оклахомцы отдали памяти Билла Роджерса.
Уместно припомнить также: Марк Твен – это американец.
Увлечения
Голый на улице… Во время нашей поездки это новое увлечение Америки только-только рождалось. Снимки в газетах документально подтверждали молву: студенты появляются в людных местах в чем мать родила. Тут же в газетах ученые люди глубокомысленно рассуждали: «В чем причина?» Выводы разные. «С жиру бесятся», «Новая форма протеста против общественной фальши», «Резвятся ребята…» Подспудно чувствовалось облегчение: это все-таки лучше, чем бунт, когда в университеты надо посылать войско и даже стрелять в студентов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120