Их прадеды и прабабушки были рабами, служили садовниками, поварами, горничными, огородниками, конюхами и прачками у сенаторов и конгрессменов. Нынешних свободных негров видишь примерно в тех же ролях. Только конюх стал бензозаправщиком, а горничная – официанткой. В уютных чистых пригородах Вашингтона, где живут только белые, черного видишь редко. Черные появляются там ненадолго – убрать мусор, выстирать белье, подрезать кустики роз, вывести на прогулку собаку. Сделав свое дело, они снова отправляются на свои улицы, получившие названия «черных коридоров». Когда едешь на машине по этим «коридорам», появляется такое ощущение, будто попал в Африку…
О положении негров у нас писалось довольно много. И вряд ли надо объяснять, почему Америку потрясают негритянские мятежи. Волнения, стрельба, пожары в последние десять лет бушевали почти в двухстах городах. Америка воевала с Америкой. Гнев угнетенных и обездоленных не миновал и столицу страны.
В 1968 году Вашингтон горел. Облака дыма плыли от негритянских кварталов к Белому дому, к памятнику Линкольну, к Капитолию, на ступеньках которого стояли пулеметы. Стрельба шла в пяти кварталах от Белого дома. В город введено было 15 тысяч авиадесантников. Армейские грузовики, бронетранспортеры и «джипы» стояли в городских парках и скверах. Днем усталые солдаты спали на траве у подножий памятников генералам гражданской войны. Солдатские носки сушились на ветках знаменитых вашингтонских вишен.
Восстание началось утром и сразу же приняло угрожающие размеры. Власти распорядились закрыть правительственные учреждения и распустить служащих по домам. Десятки тысяч машин, сорвавшись с места почти разом, закупорили улицы, преградили дорогу военным грузовикам, спешившим в горящий город из штата Вирджиния. Машины, бампер к бамперу, стояли на улицах в четыре ряда. А стрельба слышалась ближе и ближе. Чиновники бросали свои «форды» и «шевроле» и пешком, испуганно оглядываясь, бежали из Вашингтона в свои уютные пригороды, уже оцепленные охраной – вооруженными до зубов парашютистами 82-й воздушно-десантной дивизии.
Две недели Вашингтон выглядел как оккупированный город. Долго еще дымились каменные коробки сожженных домов (их было 550!), под ногами долго хрустело стекло, и пахло слезоточивым газом…
Президент США приказал создать комиссию, которая должна была ответить на вопрос: почему бунтуют негры? Семь месяцев комиссия искала ответ, изучая негритянскую проблему со всех сторон. Отвечать надо было серьезно. И комиссия ответила. Вот главный вывод: «Наша нация развивается в направлении двух обществ, белого и черного, разделенного и неравного». И далее на 1400 страницах своего доклада комиссия рассказывает о том, что давно известно неграм, но, как говорится в докладе, «абсолютно неизвестно многим белым»: негров последними берут на работу и первыми увольняют; безработица среди них в два раза выше, чем среди белых; дома, в которых они живут, переполнены, кишат тараканами и крысами; белая полиция ведет себя в негритянских кварталах как на оккупированной территории; белые лавочники, держащие свои магазины в черных районах, завышают цены на продукты питания и промтовары первой необходимости. И так далее.
Для тушения негритянского пожара были предложены разные средства. Главное из них: расслоить негров. «Дайте некоторым из них разбогатеть, – советовала одна газета, – …надо заставить их ненавидеть друг друга, а не только белых». Эта политика проводится. Вот нынешняя картина. Есть негритянская буржуазия (1 процент в национальном масштабе). Есть тонкая прослойка негритянской интеллигенции: артисты, врачи, юристы, писатели, учителя, служащие и даже мэры городов (мэр Вашингтона – негр). И есть огромная масса негров, примерно 10 миллионов человек, – «граждан второго сорта», живущих по-прежнему без надежды, отчаявшихся, ожесточенных.
Механизация сельского хозяйства (и как следствие этого – потеря работы) гонит негров из южных штатов в промышленные города Севера. Но кому в век электронных машин нужны бывшие батраки, полуграмотные, не имеющие специальности? Они оседают в черных гетто, вытесняя белых, которые бегут в пригороды. «Рост негритянского населения, – пишет президентская комиссия, – в соединении с уходом белых в предместья скоро приведет к негритянскому большинству во многих из крупнейших городов страны… Нищета в черных гетто фокусируется на молодежи, уничтожая для нее все возможности и обрекая ее на жизненную неудачу. Результатом является преступность, наркомания, зависимость от пособий, ожесточение против общества в целом и белого общества в частности. Будущее городов и их разбухающего негритянского населения мрачно».
Такова сегодня проблема «белые – черные». Столичному Вашингтону приходится думать над ней не только в масштабах самого города.
Во время экскурсии по Вашингтону мы осмотрели все доступное для осмотра. Побывали в том числе в зоопарке, на знаменитом Арлингтонском кладбище. (Со времен гражданской войны тут хоронят военных.) На моторной лодке проплыли по Потомаку, посмотрели, как выглядит город с реки. Полдня провели в знаменитом Смитсоновском музее. (Запомнились прекрасные диорамы американской природы, маленький самолет, на котором американец Линдберг впервые в истории пересек Атлантический океан, первый американский спутник Земли, величиною с футбольный мяч.) Ну и, конечно, грешно было бы упустить возможность посетить Пентагон.
Огромное приземистое серое здание непосвященный примет за стадион. Стоянки автомобилей, забитые до отказа, свидетельствовали о том, что «стадион» сейчас полон людей. Минут пятнадцать мы ищем место, где бы приткнуться, а когда вылезаем из машины, видим, как на площадку рядом опускается вертолет. Из него выходят три офицера и направляются к Пентагону. У среднего цепочкой к запястью левой руки пристегнут легкий плоский портфель – понес секретные документы.
Вслед за тремя офицерами поднимаемся по ступенькам главного входа. Бронзовый бюст на мраморном пьедестале… Кому же памятник? Печально известному Форрестолу. Главное лицо Пентагона, министр обороны Джеймс Форрестол, помешавшись, с криком «русские танки!» выпрыгнул из окна многоэтажного дома. 1949 год… Были у «холодной войны» и такие вот жертвы.
Открываем входную массивную дверь. Особой строгости нет. Караульный парень-сержант одет таким образом, чтобы ты его сразу заметил, – белая портупея, белая каска с черными буквами «МР» – Военная Полиция. А рядом с сержантом – стол, за которым сидит строгая дама в очках. Ее обязанности лежат где-то посередине между справочной службой и работой секретаря. Посмотрев документы двух журналистов, она бросает привычную фразу: «Ни один из ответственных руководителей ведомства принять, к сожалению, не может – расписание встреч составлено на месяц вперед». Мы не настаиваем, но и не признаемся, что в эти двери нас привело простое человеческое любопытство. Говорим: «М-да…» Для смягчения отказа дама советует нам подойти к какому-то чину, имеющему большую власть, чем она, и называет номер комнаты. Сержант с подобными ситуациями сталкивается, как видно, не первый раз.
– О’кэй, проходите, – говорит он и сразу переключает внимание на кого-то другого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120
О положении негров у нас писалось довольно много. И вряд ли надо объяснять, почему Америку потрясают негритянские мятежи. Волнения, стрельба, пожары в последние десять лет бушевали почти в двухстах городах. Америка воевала с Америкой. Гнев угнетенных и обездоленных не миновал и столицу страны.
В 1968 году Вашингтон горел. Облака дыма плыли от негритянских кварталов к Белому дому, к памятнику Линкольну, к Капитолию, на ступеньках которого стояли пулеметы. Стрельба шла в пяти кварталах от Белого дома. В город введено было 15 тысяч авиадесантников. Армейские грузовики, бронетранспортеры и «джипы» стояли в городских парках и скверах. Днем усталые солдаты спали на траве у подножий памятников генералам гражданской войны. Солдатские носки сушились на ветках знаменитых вашингтонских вишен.
Восстание началось утром и сразу же приняло угрожающие размеры. Власти распорядились закрыть правительственные учреждения и распустить служащих по домам. Десятки тысяч машин, сорвавшись с места почти разом, закупорили улицы, преградили дорогу военным грузовикам, спешившим в горящий город из штата Вирджиния. Машины, бампер к бамперу, стояли на улицах в четыре ряда. А стрельба слышалась ближе и ближе. Чиновники бросали свои «форды» и «шевроле» и пешком, испуганно оглядываясь, бежали из Вашингтона в свои уютные пригороды, уже оцепленные охраной – вооруженными до зубов парашютистами 82-й воздушно-десантной дивизии.
Две недели Вашингтон выглядел как оккупированный город. Долго еще дымились каменные коробки сожженных домов (их было 550!), под ногами долго хрустело стекло, и пахло слезоточивым газом…
Президент США приказал создать комиссию, которая должна была ответить на вопрос: почему бунтуют негры? Семь месяцев комиссия искала ответ, изучая негритянскую проблему со всех сторон. Отвечать надо было серьезно. И комиссия ответила. Вот главный вывод: «Наша нация развивается в направлении двух обществ, белого и черного, разделенного и неравного». И далее на 1400 страницах своего доклада комиссия рассказывает о том, что давно известно неграм, но, как говорится в докладе, «абсолютно неизвестно многим белым»: негров последними берут на работу и первыми увольняют; безработица среди них в два раза выше, чем среди белых; дома, в которых они живут, переполнены, кишат тараканами и крысами; белая полиция ведет себя в негритянских кварталах как на оккупированной территории; белые лавочники, держащие свои магазины в черных районах, завышают цены на продукты питания и промтовары первой необходимости. И так далее.
Для тушения негритянского пожара были предложены разные средства. Главное из них: расслоить негров. «Дайте некоторым из них разбогатеть, – советовала одна газета, – …надо заставить их ненавидеть друг друга, а не только белых». Эта политика проводится. Вот нынешняя картина. Есть негритянская буржуазия (1 процент в национальном масштабе). Есть тонкая прослойка негритянской интеллигенции: артисты, врачи, юристы, писатели, учителя, служащие и даже мэры городов (мэр Вашингтона – негр). И есть огромная масса негров, примерно 10 миллионов человек, – «граждан второго сорта», живущих по-прежнему без надежды, отчаявшихся, ожесточенных.
Механизация сельского хозяйства (и как следствие этого – потеря работы) гонит негров из южных штатов в промышленные города Севера. Но кому в век электронных машин нужны бывшие батраки, полуграмотные, не имеющие специальности? Они оседают в черных гетто, вытесняя белых, которые бегут в пригороды. «Рост негритянского населения, – пишет президентская комиссия, – в соединении с уходом белых в предместья скоро приведет к негритянскому большинству во многих из крупнейших городов страны… Нищета в черных гетто фокусируется на молодежи, уничтожая для нее все возможности и обрекая ее на жизненную неудачу. Результатом является преступность, наркомания, зависимость от пособий, ожесточение против общества в целом и белого общества в частности. Будущее городов и их разбухающего негритянского населения мрачно».
Такова сегодня проблема «белые – черные». Столичному Вашингтону приходится думать над ней не только в масштабах самого города.
Во время экскурсии по Вашингтону мы осмотрели все доступное для осмотра. Побывали в том числе в зоопарке, на знаменитом Арлингтонском кладбище. (Со времен гражданской войны тут хоронят военных.) На моторной лодке проплыли по Потомаку, посмотрели, как выглядит город с реки. Полдня провели в знаменитом Смитсоновском музее. (Запомнились прекрасные диорамы американской природы, маленький самолет, на котором американец Линдберг впервые в истории пересек Атлантический океан, первый американский спутник Земли, величиною с футбольный мяч.) Ну и, конечно, грешно было бы упустить возможность посетить Пентагон.
Огромное приземистое серое здание непосвященный примет за стадион. Стоянки автомобилей, забитые до отказа, свидетельствовали о том, что «стадион» сейчас полон людей. Минут пятнадцать мы ищем место, где бы приткнуться, а когда вылезаем из машины, видим, как на площадку рядом опускается вертолет. Из него выходят три офицера и направляются к Пентагону. У среднего цепочкой к запястью левой руки пристегнут легкий плоский портфель – понес секретные документы.
Вслед за тремя офицерами поднимаемся по ступенькам главного входа. Бронзовый бюст на мраморном пьедестале… Кому же памятник? Печально известному Форрестолу. Главное лицо Пентагона, министр обороны Джеймс Форрестол, помешавшись, с криком «русские танки!» выпрыгнул из окна многоэтажного дома. 1949 год… Были у «холодной войны» и такие вот жертвы.
Открываем входную массивную дверь. Особой строгости нет. Караульный парень-сержант одет таким образом, чтобы ты его сразу заметил, – белая портупея, белая каска с черными буквами «МР» – Военная Полиция. А рядом с сержантом – стол, за которым сидит строгая дама в очках. Ее обязанности лежат где-то посередине между справочной службой и работой секретаря. Посмотрев документы двух журналистов, она бросает привычную фразу: «Ни один из ответственных руководителей ведомства принять, к сожалению, не может – расписание встреч составлено на месяц вперед». Мы не настаиваем, но и не признаемся, что в эти двери нас привело простое человеческое любопытство. Говорим: «М-да…» Для смягчения отказа дама советует нам подойти к какому-то чину, имеющему большую власть, чем она, и называет номер комнаты. Сержант с подобными ситуациями сталкивается, как видно, не первый раз.
– О’кэй, проходите, – говорит он и сразу переключает внимание на кого-то другого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120