Несколько человек, громко разговаривая, дожидались у входа.
— Что случилось? — опросил Бербанк.
— Мистер Бербанк, — отвечал один из помощников управляющего, — у пристани остановилась лодка.
— Откуда она прибыла?
— С того берега.
— А кто в ней?
— Курьер джэксонвиллского магистрата.
— Что ему нужно?
— Он желает вас видеть. Вы разрешите ему выйти на берег?
— Разумеется!
Миссис Бербанк подошла к мужу, а Алиса поспешила к окну. Стэннард и Кэррол направились к дверям. Зерма встала со своего места, схватив за руку маленькую Ди. У всех явилось предчувствие чего-то недоброго.
Помощник управляющего пошел на пристань и через четверть часа вернулся в сопровождении приехавшего из Джэксонвилла курьера.
На курьере был мундир местной милиции. Его ввели в холл, и он спросил, может ли он видеть Джемса Бербанка.
— Это я, — отозвался Бербанк. — Зачем я вам нужен?
— Я должен вручить вам пакет.
Курьер подал Бербанку большой конверт с печатью.
Сломав печать и развернув бумагу, Джемс Бербанк прочел следующее:
«Вновь избранный магистрат города Джэксонвилла постановляет: всякий невольник, освобожденный вопреки установленному в Южных штатах порядку, подлежит немедленному изгнанию из Флориды.
Постановление это должно быть выполнено в течение сорока восьми часов; в случае невыполнения — будет применена сила.
Джэксонвилл, 28 февраля 1862 года.
Тексар».
Итак, законные власти в городе уже свергнуты, и там хозяйничают теперь Тексар и его приспешники.
— Какой будет ответ? — спросил курьер.
— Никакого, — отвечал Джемс Бербанк.
Курьер ушел, и лодка отвезла его обратно в Джэксонвилл.
Стало быть, согласно приказанию негодяя-испанца, бывшие невольники Бербанка подлежали изгнанию из графства. Они изгонялись с территории Флориды только потому, что стали свободными! И Джемсу Бербанку предстояло лишиться преданных слуг, на которых он мог положиться, если бы понадобилось защищать плантацию.
— Быть свободною на таких условиях! — вскричала Зерма. — Да ни за что на свете! Не нужно мне и свободы, если так. Нет, хозяин, лучше уж я останусь невольницей, только бы мне не разлучаться с вами!
И с этими словами Зерма, схватив свой документ об освобождении, разорвала его на клочки и упала к ногам Джемса Бербанка.
9. ОЖИДАНИЕ
Таковы были ближайшие последствия великодушного порыва, которому поддался Джемс Бербанк, освободивший своих рабов, не дожидаясь прихода армии федералистов.
Теперь в городе, да и во всем графстве власть перешла в руки Тексара и его приспешников.
Эти грубые и жестокие по натуре люди пустят сейчас в ход самое гнусное насилие, прибегнут к безудержному произволу. Испанцу не удалось, правда, засадить Бербанка в тюрьму, подтвердить фактами свое обвинение он не смог, но цели своей он тем не менее достиг: большая часть населения Джэксонвилла оказалась враждебно настроенной против городских властей, отказавшихся арестовать владельца Кэмдлес-Бея, и Тексар этим воспользовался. Когда суд оправдал владельца плантации, противника рабства, северянина, который в пику большинству заявил о желании освободить своих рабов, — Тексар, взбунтовав толпу бродяг и проходимцев, поднял в городе мятеж. Он сместил городские власти и, посадив на их место самых ярых своих приверженцев, образовал из них комитет, в котором жители штата, испанцы по происхождению, делили власть с городскими подонками; он заручился поддержкой милиции, которую давно уже обхаживал и которая всегда ладила с самой разнузданной чернью. Теперь судьба обитателей всего графства оказалась в его руках.
Надо сказать, что поступок Джемса Бербанка пришелся далеко не по вкусу большинству землевладельцев, имевших плантации по реке Сент-Джонс. Они боялись, что их негры тоже, чего доброго, потребуют освобождения. Большинство плантаторов, сторонников рабовладения, негодуя на победы северян, решили бороться с ними и, видя, как сопротивляются федералистам другие южные штаты, вообразили, что и Флорида может противиться вторжению федеральных войск. Поэтому многие поспешили теперь стать под знамена Джефферсона Дэвиса, хотя до тех пор относились довольно равнодушно к вопросу, из-за которого разгорелась война. Сейчас они готовы были поддержать мятежников, вступивших в борьбу с правительством Авраама Линкольна.
Немудрено, что при подобных обстоятельствах Тексар, играя на настроениях жителей штата, отстаивавших свои материальные интересы, сумел добиться большой силы, хотя лично он далеко не пользовался общественным уважением. Как бы то ни было, но теперь он был у власти, которую собирался применить не столько для сопротивления северянам и борьбы с флотилией Дюпона, сколько для достижения своих низких и преступных целей.
Вот почему — из мести к семье Бербанков — первым его действием после захвата власти было уже известное нам распоряжение: изгнать в сорок восемь часов из графства Дьювал всех освобожденных невольников.
— Я ограждаю этой мерой интересы землевладельцев, — говорил он. — Они должны одобрить мое постановление. Если вольноотпущенные будут изгнаны, то у негров во всей Флориде пропадет всякая охота бунтовать для получения свободы.
Большинство джэксонвиллцев приветствовало принятую Тексаром меру, хотя она и была совершенно беззаконной. Да, беззаконной, несправедливой, ничем не оправдываемой! Джемс Бербанк был вправе освободить своих рабов. Этим правом он всегда мог воспользоваться даже и тогда, когда не начиналась еще междоусобная война: права этого никто не мог у него отнять. Подписывая свое распоряжение, Тексар действовал вопреки правосудию и законности.
Распоряжение Тексара лишало Кэмдлес-Бей его естественных защитников, чего в сущности только и добивался испанец.
Все в Касл-Хаусе это прекрасно понимали и в глубине души начинали жалеть, что Джемс Бербанк поторопился и не дождался более благоприятного момента. Но с другой стороны разве мог он откладывать, когда, обвиненный в том, что слова его расходятся с делом, он возмутился и дал в зале суда торжественное обещание освободить своих негров?
А теперь Бербанк и его близкие попали в очень опасное положение и должны были немедленно решить, как из него выйти.
В тот же вечер в Касл-Хаусе обсуждался вопрос, не лучше ли было бы отменить освобождение негров? Нет, это ни к чему. Ведь Тексар этим все равно не удовлетворится. Впрочем, сами негры, узнав о мере, принятой против них новой администрацией Джэксонвилла, последуют, конечно, примеру Зермы и разорвут свои вольные. Чтобы не уходить из Кэмдлес-Бея, вольноотпущенники Бербанка предпочтут остаться еще на некоторое время рабами, покуда не изменится обстановка и не будет издан закон, отменяющий рабство и дающий им право жить где угодно.
Да и к чему им сейчас это право? Разве они оставят плантацию, разве они не будут яростно защищать ее вместе со своими бывшими господами от любого покушения? Разве плантация эта не была для них родным домом даже и теперь, когда они получили свободу? Конечно, была, Зерма ручалась за это. И Бербанк решил не отменять раз сделанного. Домашние его это решение одобрили. Они не ошиблись, ибо на следующий же день, только что разнеслась весть о принятом джэксонвиллским комитетом постановлении, взволнованные негры бросились к Бербанку с выражением своей верности и безграничной преданности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77