Но он не позволил приступать к пиршеству, прежде чем не были приняты необходимые меры предосторожности. Внимательно осмотрев всё здание, Кортес очень обрадовался, когда убедился, что оно обнесено сплошной толстой стеной с массивными башнями на определенном расстоянии друг от друга. Установив фальконеты так, чтобы они держали под обстрелом все входы, и расставив часовых, он объявил, что за самовольные отлучки будет карать смертной казнью. Лишь после этого началось пиршество.
Через несколько часов, когда все успели хорошенько отдохнуть, снова появился Монтесума. Его собственный дворец, как оказалось, находился почти рядом, и ему не терпелось поближе познакомиться с белолицыми пришельцами.
На специально доставленные золоченые кресла с великолепной резьбой сели Монтесума и Кортес. Рядом с ним встала Марина. Их окружили испанские офицеры и ацтекские вельможи.
Монтесума еще раз выразил свою радость по поводу того, что Малинцин и его спутники благополучно совершили столь трудный путь (в искренность этой радости никто, разумеется, не верил). Но после этого неизбежного и обязательного приветствия начался деловой разговор, из которого Кортес почерпнул для себя много полезного.
Он выяснил, что Монтесума знает не только о всем ходе его экспедиции, но и о предыдущих двух экспедициях де Кордовы и Грихальвы. Далее он убедился в. том, что их, испанцев, считают не простыми смертными, а «людьми с Востока» – посланниками бога Кецалькоатля.
Головной убор из перьев, украшенный золотыми бляшками. По преданию, он принадлежал Монтесуме.
Кортес отнюдь не заинтересован был в том, чтобы переубедить Монтесуму. Напротив! Он охотно подтвердил, что они действительно прибыли с Востока и что их повелитель Карл V – величайший монарх на земле, а они – его приближенные. Испанцы, добавил он, исповедуют истинную веру, о которой он, Кортес, впоследствии подробнее будет говорить с Монтесумой.
– Действительно ли все вы братья между собой? – спросил Монтесума.
– Да, все мы братья, – подтвердил Кортес, не моргнув глазом.
Отвечая на вопрос о звании своих воинов, особенно всадников, Кортес не скупился на слова. Вероятно, у его собеседника создалось впечатление, что он имеет дело с самыми высокопоставленными людьми Испании. Кортес умел пускать пыль в глаза.
Закончилась эта беседа вручением богатых подарков. Каждый из воинов, включая тлашкаланцев, получил полный комплект хлопчатобумажной одежды. Испанцам же, сверх того, достались золотые цепи и другие украшения.
Ответный визит
Первый день своего пребывания в столице Мексики испанцы завершили мощным артиллерийским салютом. Сделано это было для того, чтобы обитатели Теночтитлана, никогда не слышавшие пушечного выстрела, прониклись суеверным страхом к этим бледнолицым, исторгающим по своему желанию гром, молнию и удушливые серные газы, какие бывают при извержении вулкана.
Цель была достигнута. В Теночтитлане только и было разговоров о силе и мужестве «людей с Востока».
На следующий день Кортес явился к Монтесуме с ответным визитом. Его сопровождала свита из десяти человек.
Дворец Монтесумы был похож по устройству и расположению на тот, в котором остановились испанцы. Все здания на территории дворца были сложены из красного пористого камня и облицованы мрамором. Над главным входом высилась эмблема Монтесумы: орел, несущий в своих когтях оцелота.[xi] Проходя через многочисленные дворы, испанцы видели красивые фонтаны кристально прозрачной воды. Помещения, по которым их проводили, были обширны, но не высоки. Потолки, украшенные затейливой резьбой, источали приятные ароматы, так как были сделаны из благовонных пород деревьев. На полах лежали цыновки, сплетенные из пальмовых листьев. На стенах висели пестрые ткани, звериные шкуры или узорчатые обои, составленные из перьев всевозможных оттенков, подобранных с большим вкусом.
Приблизившись к залу, в котором находился Монтесума, сановники, сопровождавшие Кортеса, накинули на себя простые плащи из грубой ткани и сняли сандалии: так повелевал этикет.
Кортес был посажен на возвышении по правую руку Монтесумы. Неподалеку разрешено было присесть и сопровождавшим его испанцам – честь неслыханная, так как в присутствии Монтесумы полагалось только стоять, низко склонившись, или падать ниц.
Кортес искусно повел речь о преимуществах католической религии перед идолопоклонством. Он говорил о райском блаженстве в потустороннем мире, которое ждет христиан, и об ужасах чистилища, которого не избежать язычникам. Он понимал, что склонить могучего повелителя Мексики признать власть римско-католической церкви – это значит выиграть крупное сражение без единого выстрела. Примеру Монтесумы последовали бы его сановники, потом дошла бы очередь и до простых людей.
Свидание Кортеса и Монтесумы. Рисунок из древнемексиканской рукописи.
Идеи смирения и покорности, проповедуемые церковью, были на руку испанским авантюристам, помогали парализовать волю народа к сопротивлению. «Они шли с крестом в руке и ненасытной жаждой золота в сердце», – писал епископ Лас Касас, современник Кортеса, единственный из деятелей католической церкви, поднявший голос протеста против массового истребления индейцев. Он-то хорошо знал волчьи повадки своих соотечественников.
Монтесума внимательно выслушал Кортеса, а затем ответил:
– Малинцин! То, что ты говорил о своем боге, я уже слышал раньше от моих людей, посланных к тебе на берег моря. Знаю я и о кресте, так как ты всюду и везде водружал его. Мы не возражали, так как и ваших богов считаем такими же добрыми, как и наших. С незапамятных времен мы молимся нашим богам, так как они тоже сотворили мир. То, что ты мне рассказал об этом, очень напоминает рассказы наших жрецов о сотворении мира. Право, не стоит об этом толковать…
Далее Монтесума добавил:
– Мои предки не были первыми обитателями этой земли. Они поселились здесь лишь несколько веков назад. Привел их сюда великий Кецалькоатль. Он дал им законы, а потом удалился в страны, где восходит солнце. Но, уходя, он объявил, что вернется сам или пришлет своих потомков, которые и будут владеть Мексикой. Удивительные подвиги испанцев, их белая кожа и многое другое говорит о том, что они и есть «люди с Востока», о которых пророчествовал Кецалькоатль. И если я однажды противился вашему приходу в столицу, то лишь потому, что народ боялся вас и рассказывал всякие небылицы. Теперь я вижу, что ваш государь, проживающий за морем, – самый могучий и самый справедливый из всех владык. Я признаю его власть. Вы – его послы, и потому каждое ваше желание должно исполняться, как мое собственное.
Услышав такие речи, Кортес окончательно убедился, что Монтесума находится во власти фантастических суеверий. Можно, следовательно, продолжать разыгрывать роль исполнителя воли мифического Кецалькоатля, то бишь Карла V. Ведь Монтесума никогда не узнает, что он, Кортес, не только не посол испанского короля, но лишен даже полномочий губернатора Кубы Веласкеса.
Дворец
Побывав во дворце Монтесумы, испанцы ближе узнали многие стороны жизни повелителя ацтеков.
Число слуг и придворных, призванных выполнять его малейшее желание, превышало, включая личную охрану, тысячу человек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60
Через несколько часов, когда все успели хорошенько отдохнуть, снова появился Монтесума. Его собственный дворец, как оказалось, находился почти рядом, и ему не терпелось поближе познакомиться с белолицыми пришельцами.
На специально доставленные золоченые кресла с великолепной резьбой сели Монтесума и Кортес. Рядом с ним встала Марина. Их окружили испанские офицеры и ацтекские вельможи.
Монтесума еще раз выразил свою радость по поводу того, что Малинцин и его спутники благополучно совершили столь трудный путь (в искренность этой радости никто, разумеется, не верил). Но после этого неизбежного и обязательного приветствия начался деловой разговор, из которого Кортес почерпнул для себя много полезного.
Он выяснил, что Монтесума знает не только о всем ходе его экспедиции, но и о предыдущих двух экспедициях де Кордовы и Грихальвы. Далее он убедился в. том, что их, испанцев, считают не простыми смертными, а «людьми с Востока» – посланниками бога Кецалькоатля.
Головной убор из перьев, украшенный золотыми бляшками. По преданию, он принадлежал Монтесуме.
Кортес отнюдь не заинтересован был в том, чтобы переубедить Монтесуму. Напротив! Он охотно подтвердил, что они действительно прибыли с Востока и что их повелитель Карл V – величайший монарх на земле, а они – его приближенные. Испанцы, добавил он, исповедуют истинную веру, о которой он, Кортес, впоследствии подробнее будет говорить с Монтесумой.
– Действительно ли все вы братья между собой? – спросил Монтесума.
– Да, все мы братья, – подтвердил Кортес, не моргнув глазом.
Отвечая на вопрос о звании своих воинов, особенно всадников, Кортес не скупился на слова. Вероятно, у его собеседника создалось впечатление, что он имеет дело с самыми высокопоставленными людьми Испании. Кортес умел пускать пыль в глаза.
Закончилась эта беседа вручением богатых подарков. Каждый из воинов, включая тлашкаланцев, получил полный комплект хлопчатобумажной одежды. Испанцам же, сверх того, достались золотые цепи и другие украшения.
Ответный визит
Первый день своего пребывания в столице Мексики испанцы завершили мощным артиллерийским салютом. Сделано это было для того, чтобы обитатели Теночтитлана, никогда не слышавшие пушечного выстрела, прониклись суеверным страхом к этим бледнолицым, исторгающим по своему желанию гром, молнию и удушливые серные газы, какие бывают при извержении вулкана.
Цель была достигнута. В Теночтитлане только и было разговоров о силе и мужестве «людей с Востока».
На следующий день Кортес явился к Монтесуме с ответным визитом. Его сопровождала свита из десяти человек.
Дворец Монтесумы был похож по устройству и расположению на тот, в котором остановились испанцы. Все здания на территории дворца были сложены из красного пористого камня и облицованы мрамором. Над главным входом высилась эмблема Монтесумы: орел, несущий в своих когтях оцелота.[xi] Проходя через многочисленные дворы, испанцы видели красивые фонтаны кристально прозрачной воды. Помещения, по которым их проводили, были обширны, но не высоки. Потолки, украшенные затейливой резьбой, источали приятные ароматы, так как были сделаны из благовонных пород деревьев. На полах лежали цыновки, сплетенные из пальмовых листьев. На стенах висели пестрые ткани, звериные шкуры или узорчатые обои, составленные из перьев всевозможных оттенков, подобранных с большим вкусом.
Приблизившись к залу, в котором находился Монтесума, сановники, сопровождавшие Кортеса, накинули на себя простые плащи из грубой ткани и сняли сандалии: так повелевал этикет.
Кортес был посажен на возвышении по правую руку Монтесумы. Неподалеку разрешено было присесть и сопровождавшим его испанцам – честь неслыханная, так как в присутствии Монтесумы полагалось только стоять, низко склонившись, или падать ниц.
Кортес искусно повел речь о преимуществах католической религии перед идолопоклонством. Он говорил о райском блаженстве в потустороннем мире, которое ждет христиан, и об ужасах чистилища, которого не избежать язычникам. Он понимал, что склонить могучего повелителя Мексики признать власть римско-католической церкви – это значит выиграть крупное сражение без единого выстрела. Примеру Монтесумы последовали бы его сановники, потом дошла бы очередь и до простых людей.
Свидание Кортеса и Монтесумы. Рисунок из древнемексиканской рукописи.
Идеи смирения и покорности, проповедуемые церковью, были на руку испанским авантюристам, помогали парализовать волю народа к сопротивлению. «Они шли с крестом в руке и ненасытной жаждой золота в сердце», – писал епископ Лас Касас, современник Кортеса, единственный из деятелей католической церкви, поднявший голос протеста против массового истребления индейцев. Он-то хорошо знал волчьи повадки своих соотечественников.
Монтесума внимательно выслушал Кортеса, а затем ответил:
– Малинцин! То, что ты говорил о своем боге, я уже слышал раньше от моих людей, посланных к тебе на берег моря. Знаю я и о кресте, так как ты всюду и везде водружал его. Мы не возражали, так как и ваших богов считаем такими же добрыми, как и наших. С незапамятных времен мы молимся нашим богам, так как они тоже сотворили мир. То, что ты мне рассказал об этом, очень напоминает рассказы наших жрецов о сотворении мира. Право, не стоит об этом толковать…
Далее Монтесума добавил:
– Мои предки не были первыми обитателями этой земли. Они поселились здесь лишь несколько веков назад. Привел их сюда великий Кецалькоатль. Он дал им законы, а потом удалился в страны, где восходит солнце. Но, уходя, он объявил, что вернется сам или пришлет своих потомков, которые и будут владеть Мексикой. Удивительные подвиги испанцев, их белая кожа и многое другое говорит о том, что они и есть «люди с Востока», о которых пророчествовал Кецалькоатль. И если я однажды противился вашему приходу в столицу, то лишь потому, что народ боялся вас и рассказывал всякие небылицы. Теперь я вижу, что ваш государь, проживающий за морем, – самый могучий и самый справедливый из всех владык. Я признаю его власть. Вы – его послы, и потому каждое ваше желание должно исполняться, как мое собственное.
Услышав такие речи, Кортес окончательно убедился, что Монтесума находится во власти фантастических суеверий. Можно, следовательно, продолжать разыгрывать роль исполнителя воли мифического Кецалькоатля, то бишь Карла V. Ведь Монтесума никогда не узнает, что он, Кортес, не только не посол испанского короля, но лишен даже полномочий губернатора Кубы Веласкеса.
Дворец
Побывав во дворце Монтесумы, испанцы ближе узнали многие стороны жизни повелителя ацтеков.
Число слуг и придворных, призванных выполнять его малейшее желание, превышало, включая личную охрану, тысячу человек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60