Скользи по божьим склонам, —
В такую высь, куда и впредь
Возможно будет долететь
Лишь ангелам и стонам.
Но он и там ее настиг —
И счастлив миг единый, —
Но может, был тот яркий миг
Их песней лебединой…
Двум белым ангелам сродни,
К земле направились они —
Опасная повадка!
Из-за кустов, как из-за стен,
Следят охотники за тем,
Чтоб счастье было кратко.
Вот утирают пот со лба
Виновники паденья:
Сбылась последняя мольба —
«Остановись, мгновенье!»
Так пелся вечный этот стих
В пик лебединой песне их —
Счастливцев одночасья:
Они упали вниз вдвоем,
Так и оставшись на седьмом,
На высшем небе счастья.
Баллада о борьбе
Средь оплывших свечей и вечерних молитв,
Средь военных трофеев и мирных костров,
Жили книжные дети, не знавшие битв,
Изнывая от детских своих катастроф.
Детям вечно досаден
Их возраст и быт —
И дрались мы до ссадин,
До смертных обид.
Но одежды латали
Нам матери в срок,
Мы же книги глотали,
Пьянея от строк.
Липли волосы нам на вспотевшие лбы,
И сосало под ложечкой сладко от фраз.
И кружил наши головы запах борьбы,
Со страниц пожелтевших слетая на нас.
И пытались постичь —
Мы, не знавшие войн,
За воинственный клич
Принимавшие вой, —
Тайну слова «приказ»,
Назначенье границ,
Смысл атаки и лязг
Боевых колесниц.
А в кипящих котлах прежних боен и смут
Столько пищи для маленьких наших мозгов!
Мы на роли предателей, трусов, иуд
В детских играх своих назначали врагов.
И злодея слезам
Не давали остыть,
И прекраснейших дам
Обещали любить;
И, друзей успокоив
И ближних любя,
Мы на роли героев
Вводили себя.
Только в грезы нельзя насовсем убежать:
Краткий век у забав — столько боли вокруг!
Попытайся ладони у мертвых разжать
И оружье принять из натруженных рук.
Испытай, завладев
Еще теплым мечом,
И доспехи надев, —
Что почем, что почем!
Испытай, кто ты — трус
Иль избранник судьбы,
И попробуй на вкус
Настоящей борьбы.
И когда рядом рухнет израненный друг
И над первой потерей ты взвоешь, скорбя,
И когда ты без кожи останешься вдруг
Оттого, что убили — его, не тебя, —
Ты поймешь, что узнал,
Отличил, отыскал
По оскалу забрал —
Это смерти оскал! —
Ложь и зло, — погляди,
Как их лица грубы,
И всегда позади —
Воронье и гробы!
Если путь прорубая отцовским мечом
Ты соленые слезы на ус намотал,
Если в жарком бою испытал что почем, —
Значит, нужные книги ты в детстве читал!
Если мяса с ножа
Ты не ел ни куска,
Если руки сложа
Наблюдал свысока,
И в борьбу не вступил
С подлецом, палачом —
Значит, в жизни ты был
Ни при чем, ни при чем!
x x x
Знать бы все — до конца бы и сразу б
Про измену, тюрьму и рочок,
Но… друзей моих пробуют на зуб,
Но… цепляют меня на крючок.
x x x
Ублажаю ли душу романсом
Или грустно пою про тюрьму, —
Кто-то рядом звучит диссонансом,
Только кто — не пойму.
x x x
…Узнаю и в пальто, и в плаще их,
Различаю у них голоса, —
Ведь направлены ноздри ищеек
На забытые мной адреса.
x x x
И не пишется, и не поется,
Струны рву каждый раз, как начну.
Ну а если струна оборвется —
Заменяешь другую струну.
И пока привыкнешь к новой,
Иссекаешь пальцы в кровь:
Не звучит аккорд басовый —
Недостаточно верхов.
Но остались чары —
Брежу наяву,
Разобью гитару,
Струны оборву,
Не жалею глотки
И иду на крест —
Выпью бочку водки
За один присест.
x x x
Не однажды встречал на пути подлецов,
Но один мне особо запал, —
Он коварно швырнул горсть махорки в лицо,
Нож в живот — и пропал.
Я здоровый, я выжил, не верил хирург,
Ну, а я веру в нем возродил, —
Не отыщешь таких и в Америке рук —
Я его не забыл.
Я поставил мечту свою на тормоза,
Встречи ждал и до мести дожил.
Не швырнул ему, правда, махорку в глаза,
Но потом закурил.
Никогда с удовольствием я не встречал
Откровенных таких подлецов.
Но теперь я доволен: ах, как он лежал
Не дыша, среди дров!
x x x
Не впадай ни в тоску, ни в азарт ты
Даже в самой невинной игре,
Не давай заглянуть в свои карты
И до срока не сбрось козырей.
Отключи посторонние звуки
И следи, чтоб не прятал глаза,
Чтоб держал он на скатерти руки
И не смог передернуть туза.
Никогда не тянись за деньгами,
Если ж ты, проигравши, поник, —
Как у Пушкина в «Пиковой даме»
Ты останешься с дамою пик.
Если ж ты у судьбы не в любимцах —
Сбрось очки и закончи на том,
Крикни: «Карты на стол, проходимцы!»
И уйди с отрешенным лицом.
x x x
Мне бы те годочки миновать,
А отшибли почки — наплевать!
Знаю, что досрочки не видать,
Только бы не стали добавлять.
x x x
Не могу ни выпить, ни забыться.
Стих пришел — и замысел высок.
Не мешайте, дайте углубиться!
Дайте отрешиться на часок.
x x x
Вы были у Беллы?
Мы были у Беллы —
Убили у Беллы
День белый, день целый,
И пели мы Белле,
Молчали мы Белле,
Уйти не хотели
Как утром с постели.
И если вы слишком душой огрубели —
Идите смягчиться не к водке, а к Белле.
И ели вам что-то под горло подкатит —
У Беллы и боли и нежности хватит.
x x x
Препинаний и букв чародей,
Лиходей непечатного слова
Трал украл для волшебного лова
Рифм и наоборотных идей.
Мы, неуклюжие, мы, горемычные,
Идем и падаем по всей России…
Придут другие, еще лиричнее,
Но это будут — не мы — другие.
Автогонщик, бурлак и ковбой,
Презирающий гладь плоскогорий,
В мир реальнейших фантасмагорий
Первым в связке ведешь за собой!
Стонешь ты эти горькие, личные,
В мире лучшие строки! Какие?
Придут другие, еще лиричнее,
Но это будут — не мы — другие.
Пришли дотошные «немыдругие»,
Они — хорошие, стихи — плохие.
Письмо к другу, или Зарисовка о Париже
И. Бортнику
Ах, милый Ваня! Я гуляю по Парижу —
И то, что слышу, и то, что вижу, —
Пишу в блокнотик, впечатлениям вдогонку:
Когда состарюсь — издам книжонку.
Про то, что, Ваня, мы с тобой в Париже
Нужны — как в бане пассатижи.
Все эмигранты тут второго поколенья —
От них сплошные недоразуменья:
Они все путают — и имя, и названья, —
И ты бы, Ваня, у них был — «Ванья».
А в общем, Ваня, мы с тобой в Париже
Нужны — как в русской бане лыжи!
Я сам завел с француженкою шашни,
Мои друзья теперь — и Пьер, и Жан.
Уже плевал я с Эйфелевой башни
На головы беспечных парижан!
Проникновенье наше по планете
Особенно заметно вдалеке:
В общественном парижском туалете
Есть надписи на русском языке!
Седьмая струна
Ах, порвалась на гитаре струна,
Только седьмая струна!
Там, где тонко, там и рвется жизнь,
Хоть сама ты на лады ложись.
Я исчезну — и звукам не быть.
Больно, коль станут аккордами бить
Руки, пальцы чужие по мне —
По седьмой, самой хрупкой струне.
x x x
Муру на блюде доедаю подчистую.
Глядите, люди, как я смело протестую!
Хоть я икаю, но твердею как Спаситель,
И попадаю за идею в вытрезвитель.
Вот заиграла музыка для всех,
И стар и млад, приученный к порядку —
Всеобщую танцует физзарядку,
Но я — рублю сплеча, как дровосек:
Играют танго — я иду вприсядку.
Объявлен рыбный день — о чем грустим?
Хек с маслом в глотку — и молчим как рыбы.
Повеселей: хек семге — побратим.
Наступит птичий день — мы полетим,
А упадем — так спирту на ушибы.
x x x
Я был завсегдатаем всех пивных,
Меня не приглашали на банкеты:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105